Умные еврейские головы у самых истоков государства Израиль определили главную задачу, которая перед ним стоит. Однако это не помешало нам целых восемьдесят лет откладывать решение на потом.
Тель-Авив, улица Бальфур, 1934 год. Последнее выступление Хаима Нахмана Бялика. Скоро он уедет в Вену на операцию – и вернется уже в гробу. О чем же он говорит? О том, что разобщение и ненависть разрушают нас изнутри: "Как мы приняли наших братьев, спасающихся от войн? Мы подняли цены на жилье и отняли у них последние гроши… Дьявольский блеск золота слепит нам глаза. Мы похваляемся подъемом и расцветом, хотя налицо лишь пустой спекулятивный переполох…"
Бялика волновали не внешние угрозы, не проблемы с властями, а корень бед народа – народа, который потерял себя, трясясь на ухабах истории. Столетиями он пытался "стать как все", прийти в соответствие с внешними стандартами. И даже на своей земле продолжил тот же курс на ассимиляцию – не физическую, а идейную, ценностную.
По сей день мы упорно подражаем "просвещенной" части человечества, уверенные, что это единственно правильный путь. Но не здесь ли кроется наша главная ошибка, из-за которой мы так и не достигли подлинного мира ни с соседями, ни с самими собой?
Вывод Бялика по-пророчески современен: "Главный симптом болезни – ужасное внутреннее разобщение, партийные распри, жадно пожирающая нас беспричинная ненависть".
Сражаясь за независимость, отвоевывая свое право жить на этой земле, мы не переставали грызться между собой. И даже убивать друг друга на почве партийных конфликтов, как в случае с "Альталеной". А уж погреть руки на собратьях – за милую душу. Представьте себе развитие событий в случае новой большой алии – скажем, из Украины или из Франции и Бельгии. Уверен, вы сказали это раньше меня – вырастут цены на жилье!
Так что же изменилось? Ничего. Пускай сегодня наши законы принимаются Кнессетом, а не диктуются мандатными властями, – все равно мы остаемся там же, в духовном изгнании, на подступах к земле, в которую надо вернуться не телом, а как-то иначе.
Не один Бялик указывал на разобщение как главную проблему еврейского народа и на единство как ключ к процветанию. Знаменитый поэт не раз посещал скромный домик в старом тель-авивском квартале Неве-Цедек, 21-й номер по улице Ахва, где жил первый рав Израиля Авраам Кук. В 60-летний юбилей страны именно он был всенародно признан человеком, оказавшим наибольшее влияние на еврейство. Строчкой ниже – Давид Бен-Гурион. Однако признание это осталось формальностью, данью памяти – ведь мы так и не прислушались к посланию из прошлого века.
А между тем Авраам Кук говорил и кричал о том, что нам недостает сплочения и понимания своей роли в истории. Репатриацию в Израиль он рассматривал как основу возрождения и воссоединения народа, как платформу его единой самореализации. Однако многие в религиозном секторе ненавидели Кука за приверженность сионизму, а светские, напротив, – за его веру. Осенью 1913 года он вместе группой раввинов-сионистов вошел в столовую киббуца Мерхавия, и тотчас в помещении повисла тишина. Множество подозрительных взглядов вонзилось в странных гостей, и один поселенец выкрикнул:
– Не тратьте слова и силы, здесь вы никого не причастите!
Кук спокойно подошел к нему и сказал:
– Мы приехали не причащать, а быть причастными.
С веками мы утратили способность ценить своих мудрецов. Возможно, Кук, как и Бялик, опередил время и остался непонятым утопистом, хотя в действительности ничего утопичного не провозглашал. Сегодня, когда народы в разных странах на наших глазах искусно раскалываются и ввергаются во вражду и ненависть, единство предстает вполне логичным и даже необходимым решением.
Но логика нам не указ. Недавно центр Гэллапа провел глобальный опрос о том, какие проблемы беспокоят людей больше всего. Семьдесят тысяч человек из 65 стран назвали свои беды – "поплакались" на коррупцию (21% против 15% в прошлом году), на экономические трудности (14%), на бедность и неравенство (12%). Одним словом, знакомые и понятные в Израиле невзгоды. Только ведь все это – следствия. А причина одна – изоляция, безразличие, взаимное отторжение в душах и умах.
Почему же на это никто не жалуется? Возможно, люди просто одурачены средствами массовой информации? Но мы-то уже знаем ответ, озвученный давным-давно и нисколько не потерявший своей актуальности.
Как же докричаться до нас? Даже Катастрофа европейского еврейства не заставила народ переосмыслить свою судьбу.
"Я уже высказывал свои принципиальные соображения в 1933 году. Кроме того, я общался с руководителями поколения, и слова мои не были тогда приняты. Хотя я кричал во весь голос, предупреждая о мировом крахе, – это не произвело впечатления…" – так пишет близкий друг Авраама Кука каббалист Йегуда Ашлаг.
Он бил в набат не только здесь, но и в Польше, откуда пытался вывезти триста семей перед началом Второй мировой. Все было готово, и никто не чинил препятствий, кроме… Кроме еврейского руководства, которое отлучило Ашлага от дел и буквально изгнало в Палестину, не дав ему реализовать свой план. Надо ли говорить, что и лидеры, и семьи, которые он собрал, сгорели в огне Катастрофы.
Неужели всего этого мало для выводов? Нам – мало.
"Ко мне пришел сын Ашлага, – пишет Бен-Гурион в дневнике 1958 года. – Я рассказал ему о своих встречах с его отцом, когда я хотел говорить с ним о каббале, а он со мной – о социализме…" Это все.
Мудрые, сведущие, неравнодушные люди в один голос указывают на суть проблем, на системный, социальный изъян, изначально подтачивающий страну, – но голос их тонет в какофонии взаимных упреков и претензий, в мелких раздорах с крупными последствиями. Если даже человек такого масштаба, как Бен-Гурион, не уловил, не воспринял послания, столь ясного его современникам, неудивительно, что мы до сих пор страдаем той же болезнью.
Диагноз Бялика справедлив: в своей стране мы во многом чужие друг другу. Израиль разрознен, раздроблен на сектора и одурманен алчным взором золотого тельца, рядящегося в прекрасные одежды либеральных ценностей.
Единственная демократия на Ближнем Востоке? Да. Но больная демократия, которой недостает тепла нормальных человеческих отношений. Так не пора ли исцелиться от недуга? "Болен наш Тель-Авив, – сказал Бялик, – и я благословляю вас и себя на то, чтобы удостоиться увидеть, вернувшись, признаки выздоровления". Иногда надежда переживает человека и передается потомкам – чтобы они все-таки претворили ее в жизнь.
Автор: Олег Ициксон
