Полдня провел в больнице «Ихилов», беседуя с врачами. Инфекционистом, который работает в отделении для больных короной и вирусологом. И вот что мы имеем:
Вирус:
Нет четкого понимания, ни у медиков, ни у исследователей, с чем мы столкнулись. Кто он, откуда взялся, но, главное — как передается. То ли воздушно-капельным, то ли через поверхности, то ли все вместе. Нет четкого понимания, кого больше поражает и какие вызывает последствия — у одних протекает бессимптомно, у других, даже людей помоложе — вызывает серьезные поражения. Причем, не только органов дыхания, но и всего организма. С некоторой натяжкой это можно сравнить с толерантностью к алкоголю. Один выпьет литр виски и уйдет домой своими ногами, другой от двух рюмок упадет под стол. Но, если наличие или отсутствие толерантности к спиртному более-менее изучено, то с вирусом нет четкого понимания, по очень простой причине. Мало времени и мало данных. Пандемия не закончилась и не накоплено достаточно информации. Возможно, это займет годы, пока мы окончательно поймем, что это такое Ковид-19, откуда он взялся и как с ним бороться. Даже тесты не дают стопроцентного результата — доктора рассказали, как брали тест у больного, лежащего на ИВЛ со всеми симптомами короны. Один, два, три — только шестой дал положительный результат.
Лечение:
Четко прописанных протоколов нет, все по той же причине — прошло мало времени. Применяемые схемы уже успели измениться, причем несколько раз. Одним больным они подходят, другим нет. Буквально недавно, например, сообразили, что антикоагулянты надо применять не профилактическими дозами, а полными лечебными. Средство от малярии вызывает множество вопросов, а польза антибиотиков при лечении коронавируса не доказана вовсе. В Израиле одна из самых низких в мире смертностей от вируса. Врачи объясняют это не национальными или генетическими особенностями или чудесами израильской медицины. НАД КАЖДЫМ тяжелым больным в стране трудилась бригада врачей и у КАЖДОГО тяжелого больного было место в реанимации. Не «койка», четыре ножки и матрас, а МЕСТО — с подключенным кислородом, ИВЛ и прочими премудростями. Тех, кого подключали к ИВЛ, держали на нем до полной стабилизации состояния. Гораздо дольше, чем держали в других странах. Как такое возможно? Да очень просто — система здравоохранения Израиля НЕ была перегружена. Хватило ресурсов на каждого. Легких больных не госпитализировали, не переполняя отделения. Кто становился тяжелым, отправляли в больницы, остальные сидели по домам. В результате, даже на пике в «Ихилов» были заполнены от силы треть коек, предназначенных для ковидных больных. Это был резерв на случай сильной вспышки. Пока ее удалось избежать. И вот тут надо сказать про карантин.
Карантин:
Проклятий в адрес властей было предостаточно. Я не отношу себя к поклонникам действующей израильской администрации, это прекрасно видно из моих постов в фейсбуке, но за те меры, которые они ввели, несмотря на сильнейшее противодействие, нужно бы сказать им спасибо. Тут надо смотреть на общий план. Вы на секунду поставьте себя на место премьера, которому в одно ухо орет министр экономики, что у нас будет миллион безработных и весь бизнес разорится, а в другое — министр здравоохранения, который обещает сто тысяч покойников и коллапс медицины. А он должен принять решение и взять на себя ответственность — или куча трупов или масса безработных. Но безработным можно помочь, есть пособия, выплаты и тому подобное — покойнику уже ничем не поможешь. Экономика восстановится, может медленно, может не сразу. А мертвых не оживишь. Я предприниматель, говорят сотни тысяч человек, я разорен. да, это так. Но представьте себя на больничной койке с трубкой в горле по самые легкие (это еще везучие) или на полу в приемном покое, потому что трубок уже не хватает. Тот факт, что через интубацию прошли сотни человек, а не тысячи – заслуга тех, кто принимал решение о введении ограничений. Еще раз – лично от меня им большое спасибо.
Много спорят про «модели». Так вот, единственная сработавшая модель — жесткий карантин, маски, дистанция, тотальный запрет на передвижения. Шведская модель, увы, не сработала — у них погибших уже больше, чем выздоровевших. Про белорусскую модель даже писать не хочется, нет цензурных слов. Пишут «эксперты» – а вот в Йемене вообще нет заболевших. Я вас умоляю — это одна из беднейших стран планеты, там война, представляете, какие там статистика и учет. Те, кто опоздал — Россия, США — сейчас только проходят пик. Про «это обычный грипп» запомните только один факт – в Италии, впервые со времен Второй мировой ввели в действие «медицинскую сортировку». Не знаете, что это — когда перед врачом пять больных, все в тяжелом состоянии, а аппарат ИВЛ один. Вот и выбирай, кого интубировать, остальные, с большой долей вероятности — умрут. Моя мама, много лет отработавшая участковым врачом пережила на этой должности две серьезные сезонные эпидемии гриппа, когда болел весь Петропавловск-Камчатский, а медицина была сильно попроще, чем сейчас. Никакой «повальной смертности» не было, рассказывает она. Да были осложнения, были тяжелые, но каждый случай гибели больного был предметом разбирательства на уровне областного здравоохранения и случаи эти можно было пересчитать по пальцам.
Вывод:
Еще ничего не закончилось. Может быть будет вторая волна, может повезет и проскочим. Но последнее дело в такой ситуации надеяться на везение. Врачи говорят — опасность сохраняется до тех пор, пока не выработается «стадный» иммунитет или не придумают вакцину. Но «стадный иммунитет» – это 70-80 процентов переболевших, если взять из этого количества ПЯТЬ процентов тяжелых, никакая медицина их не переварит. Это не считая смертности от обычных инфарктов, инсультов и т.д., которая сразу подскочит на порядок из-за отсутствия помощи и боязни людей обращаться в больницы. Такие случаи тоже были. В тот же «Ихилов» привезли мужчину с тяжелейшим инфарктом, кое-как вытащили с того света. Оказалось, неделю ходил с болями в груди, но обращаться в приемный покой не хотел. Поэтому и нужен карантин, дистанция, маски и закрытые границы. Братцы мои, мы столкнулись с тем, с чем не сталкивались уже СТО лет. В планетарном масштабе мы еще в эпицентре урагана. Как справедливо заметил доктор, с которым я беседовал — это середина начала.
