“Кто такая Ахматова чтобы на её могилу ходить?” Воспоминание в день Памяти об Анне Андреевне

 5-го марта 2020 года день памяти Анны Ахматовой. Которая в поэме Реквием завещала, чтобы, если поставят ей памятник, то только лишь "здесь, где стояла я триста часов И где для меня не открыли засов":

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: «Сюда прихожу, как домой».

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня.

А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем — не ставить его

Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

Из Реквиема Анны Ахматовой. 

На похоронах Ахматовой в доме Писателя В Ленинграде (не писателей, а в единственном числе писателя, что трогательно), после распада Союза сгоревшем или же подожженом: совсем как дом Грибоедова в Мастере и Маргарите! главным и первым у гроба стоял представитель писательской Москвы Сергей Михалков. Так Главным на похоронах и держался. Лучшего, чем создателя Гимна СССР и басни о Дяде Степе, Москва прислать не нашла…

Анна Андреевна Ахматова с мужем Николаем Гумилевым, расстрелянным в 1921-м году, и сыном Львом Гумилевым, который был четырежды арестован

Об Ахматовой сказано и будет сказано много. А я рискну – и даже считаю необходимым – записать мимолетное воспоминание о произошедшем в Доме Отдыха ВТО в Комарово. Которое уникально – другой не вспомнит. Но многое не только о гениальной поэтессе, но также и о народе, которому она посвятила жизнь, может немножечко рассказать.

Дело было в нескольких сотнях метрах от будки (как Ахматова называла домик, данный Союзом Писателей после смерти товарища Сталина в утешение за десятки ужасающих лет), в Комарово, в котором в течение многих лет можно было видеть высокую неразговорчивую старуху почти в лохмотьях, бредущую с продуктами или же за продуктами.

Зимние студенческие каникулы на следующий год после смерти Анны Андреевны. Морозное утро. В комнате на двоих без душа и туалета (для всех на трех этажах одинаковой) после завтрака набилось человек тридцать студентов. Не только театрального, разумеется, вуза, а всех, кто в этот престижный дом отдыха сумел по блату устроиться.

Кто-то спросил, "чего будем делать сегодня. Какие идеи есть?"

– Давайте пойдем на могилу Ахматовой! – предложил девичий голос. – На лыжах! 

– А кто такая Ахматова? – раздался недоуменный вопрос.

Я молча посмотрел на спросившую. Красивая модно одетая (точнее модно раздетая) ленинградка.  C по-комсомольски безупречным лицом и спортивно-прогрессивной фигурой. Ну прямо в кино снимай!

Тишина. В разразившейся паузе, которой позавидовали бы Качалов&Лемешев, я оглядел публику. Лицо за лицом. На всех был вопрос, обращенный к предложившей пойти на могилу Ахматовой, расположенную на комаровском кладбище в нескольких километрах от дома отдыха Театральных Работников. Никто – ни один молодой человек, оказавшийся в этот момент в этой комнате Дома Театральных Работников ( то есть, пользуясь терминологией будущего, шестидесятники и шестидесятницы, романтизированные впоследствии) – не высказал изумления или же возмущения относительно вопроса КТО ТАКАЯ АХМАТОВА? А в самом деле, кто это такая? В учебниках о женщине под этой фамилией не говорится ни слова, по радио и телевидению не показывают, в школьном курсе литературы её не проходят. А значит какая-то второстепенная поэтесса. Непризнанная поэтка, каких в Советском Союзе, в котором талантов больше, чем населения, как грязи. Кто такая эта Ахматова, чтобы на её могилу ходить?

– Ребята, а давайте лучше чем на могилы по холодрыге на лыжах корячиться, танцы в фойе устроим – предложил молодой бас. – Разрешение директора гарантирую. Он кто мой папа, знает. 

Сказано – сделано. Тут же откуда-то появилась Спидола. Поймали Маяк. Кто-принес портативный (весивший не больше чем килограммов одиннадцать) магнитофон, который стал широко продаваться незадолго до этого. После чего под раздававшуюся даже на лестницу и в столовую музыку театральная и элитарно-студенческая молодежь стала весело прижиматься друг другу. Непосредственно под портретом Народной Артистки Яблочкиной. Которая стала председателем Российского Театрального Общества в 1915 году и оставалась ею до конца жизни, наступившего в 1964-ом. За три года до описываемого события. То есть: 

Николая Второго сменило Временное Правительство Керенского.
Потом правил Ленин.
После Ленина Сталин.
После Иосифа Сталина Советским Союзом управлял Никита Хрущев.
За ним свергнувший его Брежнев.

А Яблочка как была председателем театрального общества России и её правонаследника СССР, так и оставалась до самой смерти.

Как сейчас вижу портрет восхитительной женщины с дореволюционным лицом, помещенный в советскую деревянную рамку. А под ним танцы под радиоприемник Спидола. А также под чей-то принесенный магнитофон. Вечеринка средь бела дня в стиле заутреня под витавшим в воздухе транспарантом КТО ТАКАЯ АХМАТОВА?

Занавес. Или – что в данном случае то же самое – Реквием. Который как и в поэме Анны Андреевны, является не мессой и не заупокойной молитвой, а похоронным … не маршем, конечно, а похоронными чарльстонами-твистами-рокэрдролами. Реквиемом не по отдельному человеку, а по народу. Реквиемом под Биттлз и Элвиса. С танцами-обжиманцами  в духе самого свободного советского времени за всю предшествующую и последующую историю. О котором грядущие поколения вспоминают с восторгом и оптимистической ностальгией. 

Как сейчас вижу и слышу. Словно пятидесяти четырех лет не прошло

Памятник Анне Ахматовой напротив тюрьмы Кресты. Правда, "немножечко" в отдалении: по другую сторону широченной реки Невы. Таким образом завещание Поэтессы выполнено – но одновременно и не выполнено. В Советском и одновременно Послесоветском духе