100 лет назад в Императорском Эрмитажном театре Санкт-Петербурга прошла «премьера века» – состоялась постановка пьесы «Царь Иудейский», которую написал Его Августейшее Высочество Великий Князь Константин Константинович Романов.
Константина Константиновича не зря именовали «лучшим из Романовых» – он был не только главою морского ведомства России и президентом Академии наук, но и талантливым поэтом (или просто К.Р. – под таким псевдонимом знали Великого Князя в богемных кругах российской столицы), переводчиком – он сделал великолепный перевод «Гамлета» Шекспира, наконец, драматургом. Мистерия «Царь Иудейский» стала едва ли не главным трудом его жизни.
Надо сказать, что сегодняшним читателям, воспитанным на «Мастере и Маргарите», смотревшим и рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда», и скандальный фильм Скорсезе «Последнее искушении Христа», и натуралистический «Страсти Христовы» (не говоря уж о сотнях других фильмов, обыгрывающих евангельские сюжеты), не так-то просто понять все новаторство Великого Князя. Но в начале века все было совсем иначе. Священное писание считалось закрытой для мирян книгой – духовенство считало, что во избежание лишнего «смущения умов» читать и осмысливать евангельские тексты могут только специально обученные граждане, а мирянам достаточно знать и тех отрывков, которые обычно читались во время утренних и вечерних служб. Достаточно напомнить, что первый Синодальный перевод Нового Завета на русский язык был сделан в 1862 году, а полностью перевод Библии был завершен к 1876 году (впрочем, в театре шли иногда пьесы на ветхозаветные сюжеты – к примеру, первой пьесой русского театра XVII века была «Артаксерсово действо» – история царицы Эсфири.)
К.К. Романов
Великий князь замахнулся же на святое – он решил не просто поставить религиозный спектакль, но полностью переосмыслить темы предательства Христа, взяв за основу отрывок из 11 главы Евангелия от Иоанна, в которой предательство Христа объяснялось сугубо политическими мотивами.
Действительно, в те годы иудеи ожидали появления политического Мессии, обязательно царя из дома Давидова, цель которого свергнуть ненавистное бремя римской власти и воцариться на престоле в Иерусалиме. Посему в уста одного из первосвященников вкладываются соответствующие слова: "Охота же вам верить, что нищий свергнет Кесарево иго и воцарится в городе святом, воссядет на Давидовом престоле?..". Но правящие первосвященники видят в приходе Христа трагедию: они боятся, что народ в действительности может устроить революцию и провозгласить Иисуса царем. Но тогда, опасались они, римляне устроят в городе резню, окончательно уничтожив Иудею. И тогда они решают самим убить Христа: «Будет лучше, если один человек умрет за народ, чем если все евреи погибнут?»
Спектакль имел бешеный успех – особенно на фоне "дела Бейлиса" и совершенно антисемитской кампании, развязанной Священным Синодом. Между тем, в роли алчных иудейских первосвященников легко угадывались фигуры тогдашних архиепископов. Конечно, возьмись за евангельскую тему менее знаменитый автор, Священный Синод непременно бы запретил постановку. Но кто посмеет пойти против Великого князя?
Сам Константин Константинович Романов играл роль Иосифа Аримафейского. А вот Христос – во избежание претензий со стороны Священного синода – на сцене не появился ни разу.
У городской стены
изображение кликабельно
Чрезвычайно интересно отношение крайних правых к произведению августейшего родственника. Автор обширной статьи "Театральная пьеса о смерти и воскресении Христа", некто Варнавин, рассыпаясь в верноподданнических чувствах, как верующий православный был возмущен попыткой перевести евангельский текст на театральные подмостки. Он абсолютно правильно отметил, что в ортодоксии в отличие от католицизма нет места мистериям, знакомым западному зрителю, и нет места пьесам на евангельский сюжет.
У Понтия Пилата
изображение кликабельно
После выхода спектакля Константина Константиновича упрекали в излишнем либерализме, вольнодумстве и "жидофильстве", хотя на посту главы Морского ведомства Великий Князь прославился как отъявленный антисемит, пытавшийся запретить евреям (причем, даже евреям, принявшим православие) поступать на учебу в военно-морские офицерские училища. Но такова, видимо, сила искусства, что ради истины даже Великие Князья могут переступить через свою натуру.
Дом и сад
изображение кликабельно
Сцены из спектакля (фото из журнала "Огонек" за 1914 год).
Сад Иосифа
изображение кликабельно
Сразу после премьеры показ спектаклей, несмотря на бешеный зрительский ажиотаж, был временно приостановлен – во избежание лишних споров со Священным Синодом. Редкие показы "Царя Иудейского" в Эрмитажном театре стали называть "открытыми репетициями". В других же театрах Москвы и Петербурга "Царя Иудейского" стали ставить только после февральской революции 1917 года. Но сам автор до премьеры не дожил – Константин Константинович умер летом 1915 года.
Позже пьесу К. Р. и авторские примечания к ней использовал Михаил Булгаков как материал для романа «Мастер и Маргарита».
