Несколько секунд Бенуа Мунье просидел в кресле, оторопело слушая короткие гудки. Да, конечно, он прекрасно знал о состоянии здоровья своего именитого клиента: 8 августа 2001 года у него случился инсульт. Полупарализованный, хотя и в полном сознании, Бельмондо был доставлен в парижский госпиталь Сен-Жозеф. Пару дней спустя врачи констатировали: состояние больного стабильное — и даже прочили ему скорую выписку. Что же случилось? С чего такой пессимизм — «не сегодня завтра умру»? Может, он перенес еще один приступ? Не зная, что и думать, Бенуа Мунье спешно покинул офис своей адвокатской конторы и на полной скорости помчался к Жан-Полю.
…Полчаса спустя он уже сидел на стуле напротив кровати Бельмондо.
— Месье, позвольте мне… — начал было Бенуа, но Жан-Поль прервал его слабым движением руки.
— Оставьте, дружище, — вздохнул он. — Не нужно. Я умираю, а вы хотите сказать: «Сожалею». Звучит глупо. Лучше не тратить драгоценное время зря и немедленно приступить к делу. Я, может быть, буду немного сумбурен, так что, сделайте милость,
запишите все это после в надлежащем виде. Не хочу, чтобы потом… после того как… Ну, в общем, вы меня понимаете…
Жан-Поль говорил каким-то жутковатым хрипящим голосом. Казалось, каждое слово доставляет ему чудовищную, нечеловеческую боль.
— Одним словом, когда все это кончится, я не хочу, чтобы мое завещание было превратно истолковано… Итак, — продолжил Бельмондо, — все мои выходные костюмы я оставляю месье Алену Делону.
Перехватив удивленный взгляд Бенуа, Жан-Поль пояснил:
— Алену наверняка это будет чертовски приятно, ведь все смокинги шились по част-ному заказу у легендарных дизайнеров, на каждой пуговичке красуются мои инициалы и памятная дата, к которой костюм создан. Бенуа лишь пожал плечами: у него имелись большие сомнения в том, что месье Делон придет в восторг, узнав о подобном "наследстве".
…Взаимная вражда двух кинозвезд началась давно, еще в те времена, когда они вместе снимались в картине «Борсалино». Фильма с участием Делона и Бельмондо ждала вся Франция, но стоило картине выйти, как разразился грандиозный скандал.
Увидев афиши, которыми был оклеен весь Париж, Бельмондо пришел в неописуемую ярость и подал на своего коллегу в суд. Что же произошло? Оказывается, еще до начала съемок продюсеры, зная об амбициозности обоих актеров, поспешили их успокоить, уверив, что имена Бельмондо—Делон на рекламных кииоплакатах будут
написаны в одну строчку, на одном уровне и одним размером шрифта.
Каково же было негодование Жан-Поля, когда он заметил наверху афиши скромное сообщение «Ален Делон представляет»! Что тут началось! Суд, взаимные оскорбления через прессу, сплетни — вся Франция с улыбкой наблюдала, как два петуха выясняют, кто главный в курятнике. Окончательно поссорившись, Бельмондо и Делон перестали общаться. Шли годы, и, когда пару лет назад их пригласили сыграть вместе в комедийном боевике «Один шанс на двоих», они вроде бы решили зарыть топор войны и восстановить дружеские отношения.
Съемки картины проходили на Лазурном побережье. Делон поспешил снять ультрасовременный коттедж в Антибах по сверхбезумной цене, о чем как бы ненароком обмолвился Жан-Полю. Бельмондо незамедлительно сделал ответный ход и арендовал аж пять стоящих рядом вилл близ Монако по совсем уже несусветной цене, поспешив (тоже, естественно, невзначай) сообщить об этом Алену.
«Жан-Поль — простой, искренний человек без чертей в голове. У него есть одно очень редкое качество — он жуткий оптимист и неисправимый весельчак!» — говорила о муже Элоди.
Делон сдаваться не собирался — в первый же день съемок он слегка запоздал и на глазах у изумленной съемочной группы прилетел прямо на площадку в своем личном вертолете с золотыми инициалами «А. Д.» на корпусе. Этим же вечером Жан-Поль взял напрокат десять лимузинов и стал регулярно «запаздывать» на съемку ровно на пять минут, чтобы все, но главное конечно же Делон, открыв рты наблюдали, как тормозит этот царственный кортеж и довольный Бельмондо выходит из первой машины, небрежным жестом повелевая всем водителям ждать его возвращения.
На вопрос Делона, зачем нужен столь многочисленный автопарк, Бельмондо ответил:
« На всякий случай, вдруг какая-то поломается и я не прибуду вовремя на работу. Я же не могу сорвать съемку, пустить под откос проект, но главное — заставить ждать тебя!» Излишне говорить, что «крупных планов» на экране у Бельмондо и Делона было поровну, с ними четко согласовывалось абсолютно все, даже такие странные пункты, как «степень значительности создаваемых образов» — упаси Господи режиссера или продюсера ущемить кого-нибудь из них! Пессимисты предсказывали, что подобная «битва гигантов» закончится плачевно. К счастью, этого не произошло. Ален и Жан-Поль, убедившись в том, что силы их равны по всем статьям, вновь стали друзьями. И лучшее тому подтверждение: первым, кто навестил Бельмондо в больничной палате, был Делон, пришедший к нему с огромным букетом цветов.
.. — Своей первой и единственной жене Элоди я завещаю отдать… пустой спичечный коробок, который вы найдете в моем рабочем столе.
Коробок? Бенуа заерзал на стуле. Завещание патрона становилось все более странным. Может, у Бельмондо и впрямь крыша поехала на почве этого треклятого инсульта? Жан-Поль словно прочел его мысли:
— Вам может показаться это чудным, но Элоди все поймет. При расставании она сказала: «Когда я узнала о твоей измене, то выплакала столько слез, что они заполнили бы бездонный колодец нашего летнего домика в «Кап-Ферра». Я хочу, чтобы она не держала на меня зла — пусть обронит несколько слезинок, вспоминая только хорошее, что было между нами. И пусть все ее слезы поместятся в этом коробке.
…Жан-Поль встретился с юной балериной Рене Констан (сам он называл ее Элоди) в марте 1953 года на вечеринке у друзей, устроенной в богемном парижском квартале Сен-Жермен-де-Пре. Молодые люди влюбились друг в друга с первого взгляда. Элоди родила ему троих детей — дочек Флоранс и Патрисию, сына Поля. Они никогда не скандалили, не ссорились, и даже растущая популярность Бельмондо не стала испытанием для их отношений.
Элоди охотно встречалась с журналистами и открыто делилась с ними своими чувствами к мужу: «Жан-Поль простой, искренний человек без чертей в голове. У него есть одно очень редкое качество — он жуткий оптимист и неисправимый весельчак! Он смеется сам и веселит окружающих».
Увы, супружеской идиллии суждено оыло внезапно закончиться, когда в 1965 году на съемках картины «Злоключения китайца в Китае» Жан-Поль влюбился в свою партнершу, томную и сексуальную Урсулу Андресс.
— Ах да, Урсула! — улыбнулся Бельмондо. — Ну ее-то мы без наследства не оставим.
Миссис Урсуле Андресс Бельмондо завещал… пакетик мятных леденцов.
— Она их просто обожала. Все время посасывала эти дурацкие леденцы, даже когда мы целовались, — уверил Жан-Поль Бенуа. — Так что пусть радуется: у нее наверняка и сейчас множество ухажеров, и мне хочется, чтобы она не ударила лицом в грязь — леденцы должны ей здорово в этом помочь.
Их роман начался однажды вечером в Гонконге, когда их съемочная группа ужинала в ресторане. Жан-Поль сидел за столиком со своим приятелем, актером Жаном Рошфором, и смешил того до упаду, копируя манеры режиссера Филиппа де Брока. Случайно взгляд Жан-Поля упал на одинокую Урсулу, ютившуюся где-то у самой стойки, растерянно и испуганно озиравшуюся по сторонам. Он встал и пригласил ее к ним присоединиться. Когда Жан-Поль рассказал свой первый анекдот, Урсула так расхохоталась, что у нее… слетели накладные ресницы. «Еще пара шуток — и от тебя останется один тощий скелетик», — развеселился Бельмондо.
…Вспоминая о своем возлюбленном парижанине, с которым она прожила семь безоблачных лет, Урсула Андресс признается журналистам: «Возможно, находясь рядом с Жан-Полем, я… высмеяла весь свой смех, отпущенный мне Всевышним на период жизни. Во всяком случае, после того как мы расстались, я утратила чувство юмора и почти перестала улыбаться».
В сентябре 1966 года Элоди наконец-то подала на развод. По решению суда опекунство над всеми детьми осталось за матерью, но по обоюдному согласию расстающихся родителей их воспитанием они будут заниматься сообща. Бракоразводный процесс, естественно, наделал много шума в прессе — все поражались странному поведению обманутой женщины: ее спокойствию и дружелюбию по отношению к изменнику.
«Мало кто верил в то, что между мужчиной и женщиной порой бывает такая удиви-тельная близость, такое родство души, что никакие плохие истории не могут заставить их испортить и порвать эту связь, — вспоминал позже Жан-Поль. — Мы любили друг друга. Но потом любовь кончилась, уступив место дружбе».
Вскоре после развода Элоди встретила другого мужчину; режиссера Хью Хадсона, и уехала с ним в Лондон. Но как бы ни складывалась в дальнейшем личная жизнь, Элоди и Жан-Поль вместе воспитывали Флоранс, Патрисию и Поля. Они созванивались чуть ли не каждый вечер, писали друг другу письма и делали подарки на праздники.
—Так, кого я там еще позабыл? — Бельмондо поморщил лоб. — А, ну как же — Кар-лос! Пишите, Бенуа: «Моей бывшей подруге Карлос Соттомайор завещаю склянку дорогого геля для собачьей шерсти и краткое пособие по профилактике вшей у породистых собак».
Бенуа уже ничему не удивлялся. Он просто дословно записал пожелание мэтра.
…В 1980 году Жан-Поль влюбился в экзотическую молодую красотку из Бразилии с мужским именем Карлос Соттомайор. Эта роскошная девушка с золотисто-шоко-ладной кожей, дочь банкира, провела детские годы в путешествиях по Рио, Лондону, Афинам и Нью-Йорку. Обладая неоганиченными средствами отца, Карлос могла позво-лить себе менять одну профессию за другой — она была пресс-атташе «Формулы 1», моделью, потом неожиданно решила сосредоточиться на карьере поп-певицы. С Жан-Полем она познакомилась на вечеринке. Конечно, Карлос знала актера в лицо, но фильмов с участием Бельмондо никогда не видела — эта милая неосведомленность здорово развеселила суперзвезду.
С итальянской кинодивой Лаурой Антонелли Бельмондо познакомился в 1972 году на съемках фильма «Доктор Пополь». Их роман тоже продлится 7 лет, и когда они расстанутся Лаура впадет в глубокую депрессию, начнет пить и принимать наркотик
— Значит, мне не стоит терять время и изображать из себя расфуфыренного индюка? — игриво заметил Жан-Поль. — Все равно на вас это не подействует!
— Но это же здорово, так я быстрее сумею оценить ваши человеческие качества! — ответила Карлос.
Их совместная жизнь ограничилась все теми же роковыми семью годами. Они колесили по миру, занимались подводным плаванием и собирали ракушки. Жан-Поль обязан Карлос сумасшедшей привязанностью к крошечной собачке породы йоркшир по имени Майя. Однажды Карлос шла мимо магазинчика, где продавали домашних животных, и ее внимание привлекли три щенка, которым едва исполнилось три месяца. Не зная, кого выбрать, она решила взять сразу всех. Когда щенки оказались дома, один из них — самый маленький и жалкий — сразу же отбился от стаи и спрятался в тапочке Бельмондо.
Жан-Поль же отреагировал на появление в доме зверушек крайне отрицательно. Он считал, что подобная «мохнатая мелочь» выводится специально для богатых престарелых дамочек и уж точно не соответствует его мужественному облику. Сколько часов он потратил, пытаясь доказать Карлос, да и самой малютке, что ему подобае показы-ваться в обществе по меньшей мере с доберманом… Но собачка Майя полностью игнорировала выдвигаемые аргументы и упорно продолжала завоевывать сердце Жан-Поля. Она лизала хозяина в нос по утрам, срывала в саду цветы и приносила к его ногам, восхищенно лаяла, когда Бельмондо показывали по телевизору, — и, конечно, подобная преданность не могла не принести плоды. Жан-Поль уложил на диване по-душки так, чтобы Майе было удобно дремать на них вечерами. Купил ей бриллиантовый ошейник и специальную расческу.
Едва Майя почувствовала, что Бельмондо допустил ее до своего сердца, как в буквальном смысле села ему на шею. Спала исключительно у него в изголовье, ела у его ноги, а когда Жан-Поль куда-нибудь собирался — на спектакль, киностудию или в ресторан с друзьями, Майя тотчас же прыгала к хозяину за пазуху. Она тихо ждала за кулисами, пока он играл на сцене, молча восседала на коленях, пока он подписывал контракты и вел деловые перего-воры, а на съемках сидела на именном стуле Бельмондо, время от времени недружелюбно рыча, если, по ее мнению, с Жан-Полем обращались неуважительно. Сколько раз приходилось переснимать сцены драк с участием Жан-Поля — в самый ответственный момент тихая Майя срывалась со своего места и мертвой хваткой вцеплялась в гульфик «обидчика».
— Да, теперь будьте внимательны! Своей любимой собачке Майе оставляю… все свое состояние! Прошу вас четко записать эти слова, — торжественным тоном произнес Бельмондо.
Тут уж Бенуа не выдержал:
— Простите, месье. Вы хотите оставить такое количество денег… собаке?!
Было видно, что адвокат пребывает в крайнем замешательстве. У него покраснели уши, взмокли ладони. Бенуа ослабил душивший его галстук, но легче от этого не стало. Что происходит с Жан-Полем, что с ним сделали врачи, чем в конце концов его обкололи? Да он просто спятил, черт возьми!
Сохраняя полное спокойствие, Бельмондо невинно произнес:
— Ну, понимаете… она же привыкла к хорошей жизни, уходу, каникулам на райских островах… И потом, надо же ей как-то обеспечить старость, похороны и приличное место на кладбище с памятником и клумбочкой.
Кстати, благодаря Майе Бельмондо встретил свою последнюю любовь, бывшую танцовщицу мюзик-холла Натали Тардивель. Произошло это так.
На теннисный матч в Ролан-Гарро 24-летния блондинка пришла, как и Жан-Поль, со своим любимым йоркширом по имени Калипсо. Бельмондо тотчас же заметил Калипсо — ведь он уже много недель безуспешно искал Майе друга-мальчика. Неожиданное известие, что Калипсо тоже девочка и любовь с Майей у нее не получится, ничуть не огорчила Жан-Поля — к тому времени он уже был без ума от ее хозяйки.
— Всем своим врачам, имена которых вы без труда найдете в моей истории болезни, — продолжал тем временем Бельмондо — завещаю по бутылке хорошего столового вина из своего погребка. Они должны помянуть меня с улыбкой на устах! Им, только им я обязан своим… гхм… цветущим здоровьем, — заключил он, подмигнув Бенуа правым глазом.
Адвокату почему-то стало нехорошо от подобной шутки. Он прекрасно знал, что после регулярных вывихов, растяжений связок, сломанных коленных суставов, переломов рук, раздробленных пальцев, тяжелых ушибов, смещений позвонков, трещин в костях тело Бельмондо напоминает коллаж, собранный хирургами.
— Жаль, что нет в живых моих родителей, — произнес Жан-Поль после недолгой паузы. — Отцу я оставил бы свой накладной бутафорский нос Сирано де Бержерака, чтобы тот знал, что из его в прошлом непутевого сына-хулигана все же получилось
что-то стоящее. А матери — ящик духов от Жана Пату, самых дорогих духов, о которых она мечтала когда-то в далекой юности и на которые у нее не было денег.
Ему до сих пор стыдно за все то, что родителям пришлось пережить из-за него — Жан-Поль тяготился пением в церковном хоре, был страшным хулиганом в школе и совер-шенно неуправляемым подростком без определенных жизненных устремлений, поме-шанным на боксе и футболе. Его интеллигентный отец, скульптор Поль Бельмондо, искренне боялся за будущее сына. Когда в особо кровавой драке в боксерской школе Жан-Полю сломали нос, родители решили отослать его в провинцию — «для прочищения мозгов». Там маленький буржуа-бунтарь настолько увлекся разведением барашков, что решил не возвращаться в Париж, остаться в глуши и стать пастухом.
…Своему старому другу Жан-Пьеру Мариелю оставляю стопку носовых платков: чтобы было чем утереть слезы, когда начнет вспоминать о наших диких выходках…
А выходки были те еще… Ведь Жан-Поль просто помешался тогда на розыгрышах и доставал ими всех без исключения — от случайных прохожих до близких людей.
Например, в юности прикидывался англичанином-туристом и в течение целого месяца водил за нос наивных парижан на Елисейских полях, приставая к ним с расспросами
под сдавленные смешки наблюдавших со стороны соучеников. С возрастом розыгрыши становились, естественно, более изощренными. Проходя между столиками в кафе,
Жан-Поль залпом выпивал заказанные посетителями напитки, в то время как те, ни-чего не подозревая, читали широко развернутую газету! Но самой любимой шуткой было… изображать из себя дебила.
Обычно этот розыгрыш осуществлялся в содружестве с закадычным другом Жан-Пьером Мариелем. Бельмондо надвигал на глаза черный берет, вываливал нижнюю губу и сморщивал лицо так, что оно смахивало на забытое в духовке печеное яблоко. Судорожно цепляясь за рукав Мариеля, он ковылял следом, подволакивая ногу. Смысл игры заключался в пугании наивных старушек. Мариель выбирал самую что ни на есть чопорную бабулю, подходил к ней и просил «посторожить» своего психически больного брата, пока сам зайдет в магазин за продуктами первой необходимости. Дама, потрясенная тяжельт состоянием «шизика», соглашалась. Мариель исчезал в неизвестном направлении минут на сорок — за это время Жан-Поль разыгрывал целую пантомиму невероятных ужимок, гримас, приседаний, сопровождая их жутковатыми воплями, приводившими сочувствовавшую старушенцию в состояние крайне нервного напряжения. Апофеозом хулиганства был истошный крик Жан-Поля на всю улицу: «Хочу в туалет по-маленькому!»
Однажды с ними приключилась неприятная история. Проголодавшись, «братья» заглянули в дорогой ресторан «Ля Максевиль», где играл женский скрипичный оркестр, одетый в элегантную униформу красного цвета. Клиенты этого заведения дегустировали пищу, что называется, с пылу с жару — на каждом столике дымились мини-плитки. Но бдительный администратор, едва завидев неугодных посетителей, перерезал им дорогу и замахал руками:
— О, нет-нет, простите!
— Месье, мой брат очень болен, ему необходим горячий бифштекс!— попытался возразить ему Мариель.
Но администратор насупил брови и, злобно сощурив глазки, прошипел:
— Вон отсюда, калеки…
Эти слова потрясли Бельмондо. Лицо его мгновенно разгладилось, он сорвал с головы беретик и довольно ловко вскочил на первый же стол. На глазах ошарашенных буржуа он стал перепрыгивать с одного столика на другой, каждый раз точно приземляясь в самый центр горячего блюда. За несколько минут изысканный ресторан превратился в руины: на стенах и клиентах висели клочья истерзанной еды, с люстр стекали приправы и соусы, где-то горели гардины. Официанты попытались поймать Бельмондо, но тот с невероятным изяществом грациозно увертывался от них, пролезая под перевернутыми стульями, проскальзывая между музыкальными инструментами. Выбежав на улицу, Жан-Поль увлек за собой целую команду официантов-преследователей, гнавшихся за ним по оживленному бульвару Пуассоньер. Но безуспешно — Жан-Поль растворился в толпе…
… — Своему педагогу по театральному мастерству завещаю… мешочек смеха. Знаете, Бенуа, такие везде продаются — нажмешь на него, и раздается хохот. Пусть этот почтенный господин никогда не забывает тех горьких напутствий, которые давал мне во время вступительного собеседования: «Вряд ли вам стоит связывать свою жизнь с искусством, молодой человек. С такой внешностью вам нечего делать на сцене. Вам уготовано амплуа слуг, да и то во втором составе».
Бенуа ерзал на стуле. Происходящее явно раздражало его. Бельмондо точно лишился остатков здравого смысла, он болен, серьезно болен! Какую юридическую силу будут
иметь эти бредовые распоряжения?
— Режиссеру Жан-Люку Годару завещаю молоток, — не унимался между тем Жан-Поль, — чтобы он наконец-то разбил свои идиотские черные очки и впервые смог увидеть окружающий мир во всем его цвете.
Конечно, именно встреча с Годаром по-настоящему изменила его жизнь. Нервного и дерганого Годара, никогда не снимавшего свои черные очки, Бельмондо вначале принял за настоящего сумасшедшего из-за его бессвязной речи, потных рук и неадекватных реакций. Потом — за гомосексуалиста: Годар вкрадчиво сообщил Жан-Полю, что съемки фильма будут проходить в его гостиничном номере «без толпы лишних людей». Последнее подозрение настолько насторожило Жан-Поля, что он измучил себя сомнениями: стоит или нет ввязываться в опасную, непредсказуемую, хотя и крайне любопытную творческую авантюру?
Ситуацию разрешила первая жена Бель-мондо — Элоди. Она уверила мужа, что, обладая столь невпечатляющими габаритами, Годар не может быть доя него серьезным противником и Жан-Полю не составит труда, если что, оглушить «гомика» легким щелчком по носу.
Совместная работа Годара и Бельмондо — картина «На последнем дыхании» — станет шедевром, войдет во все киноэнциклопедии мира, превратится в легендарное, культовое кино, а сам Бельмондо, сыграв обаятельного подонка Мишеля Пуаккара, сделается звездой первой величины. Правда, о Годаре Жан-Поль вспоминает не без горечи — этот гениальный человек точно сглазил его в кино. Потому как переломить устойчивое представление зрителей о себе как о милом хаме с выставленным вперед кулаком и дулом пистолета Бельмондо так и не смог. Это, кстати, однажды чуть не стоило Жан-Полю жизни.
В апреле 1963 года, только что отметив с друзьями свое тридцатилетие, Бельмондо возвращался поздно ночью на машине домой. Дорогу во мраке ему перегородила сбившаяся в кучку толпа взволнованных людей, стоявших вокруг окровавленного вело-
сипедиста. Сбивший его шофер сидел подле бедняги в состоянии шока. Жан-Поль притормозил и вышел. Люди уже битый час ждали вызванных полицейских и негодовали по поводу их отсутствия. Сбитый велосипедист истекал кровью и хрипел. Любое промедление могло стоить ему жизни. Когда же наконец подъехали стражи порядка, толпа готова была разорвать их на куски. Неторопливо вышедший из патрульной машины наглый и невозмутимый полицейский оттолкнул стоявшего у него на пути Бельмондо, злобно прошипев: «Посторонись, сволочь». Жан-Поль тотчас же парировал: «От сволочи слышу». Тот развернулся и отвесил актеру тяжелейший удар в область виска, да такой сильный, что Бельмондо, оглушенный и ослепленный, упал на асфальт.
Его обмякшее тело погрузили в полицейскую машину, куда, к счастью, успел проскользнуть сопровождавший Бельмондо приятель Доминик Зарди, и повезли в участок. В машине Жан-Поль потерял сознание. В участке Бельмондо и Зарди заперли в кутузке. Дело происходило в пятницу вечером, все ответственные сотрудники разошлись по домам, на местах оставались лишь ничего не решающие дежурные, пившие пиво и травившие скабрезные анекдоты. Жан-Поль не приходил в сознание уже второй час. Зарди стучал кулаками и ногами в дверь, моля об элементарной медицинской помощи: «Он умирает, Боже праведный, вызовите врача! Это же Бельмондо в конце-то концов!» На что в ответ слышал: «Ну а мы тут иранские шахи, и что с того?» Доминик принялся приводить друга в чувство — обмахивал его своей рубашкой, делал искусственное дыхание. Спустя какое-то время Бельмондо очнулся. Много позже лечащий врач скажет Жан-Полю, что его жизнь могла закончиться в ту страшную ночь в камере, где друзья провели 18 часов. В субботу вечером камеру открыли — адвокат Бельмондо (все это время ходатайствовавший об освобождении клиента) наконец-то добился своего.
Эта история мгновенно попала во все ведущие газеты Франции, на обсуждение в Национальную ассамблею, вылилась в грандиозный скандал. А судебный процесс, который начал Бельмондо против полицейских, стал подлинной сенсацией. Такая вроде бы чопорная и далекая от подобных историй газета, как «Ле Монд», подробно освещала ход юридического разбирательства под заголовками: «Бельмондо против полиции». На суде выяснились просто-таки шокирующие подробности: оказывается, полицейскому, ударившему звезду, его лицо в толпе показалось знакомым, причем «по криминальным делам». Потому он и вмазал ему по первое число, рассчитывая привести позже в участок для последующего дознания.
Тот факт, что полицейский просто видел Бельмондо в кино в типичной для него бандитской роли, стал для драчуна настоящим открытием. Чего не скажешь о судье, который вел дело. Несмотря на то что на стороне актера была практически вся Франция, вершитель правосудия все же счел своим долгом поставить Жан-Полю в вину сквернословие истца, спровоцировавшее подобный инцидент. Судья произнес легендарную фразу:
— Господин Бельмондо, вы слишком много играете в кино гангстеров, не потому ли разрешаете себе непотребное поведение и в реальной жизни?!
На что Бельмондо ответил:
— Позвольте, месье, я как-то играл священника Леона Морена, что же мне теперь, устроиться в церковь отпускать грехи?
После долгих проволочек суд решил дело в пользу актера: полицейский был осужден и посажен за решетку за превышение полномочий.
… — Кстати, тому самому полицейскому я хотел бы презентовать словарь матерных выражений, — усмехнулся Бельмондо. — И будьте любезны, Бенуа, подпишите там от моего имени: «Все эти фразы, месье, я не успел сказать вам в тот самый вечер на дороге».
Неожиданно их прервали — в палату вошел лечащий врач Жан-Поля.
Минуту он внимательно изучал показаиия монитора у кровати Бельмондо, а потом, широко улыбнувшись, похлопал больного по плечу:
— Поздравляю вас, месье. Все показатели приходят в норму. Обещаю, уже через неделю будете пить чай у себя дома в обществе вашей очаровательной жены. Правда, чай пока не должен быть слишком крепким.
В палате воцарилась напряженная тишина. Бенуа разинул рот, перьевая ручка выскользнула из руки и покатилась по кафельному полу. Адвокат вдрут понял, что это просто розыгрыш! Всю ту ахинею, которую он так скрупулезно записывал, не пропуская ни одной мелочи, его взбалмошный клиент придумывал на ходу! В глазах Жан-Поля забегали озорные искорки. Поджав нижнюю губу, он слегка хмыкнул, а потом заразительно рассмеялся:
— Черт возьми, Бенуа, ваша реакция — это высшая награда для меня! Но скажите, дружище, неужели вы хоть на секунду поверили в то, что я оставлю все свои деньги Майе? Да ведь эта обжора проест их меньше чем за неделю!..
