Он был одним из популярнейших людей своего времени. В его салон выстраивались огромные очереди, а совета просили послы и президенты.
И сегодня за образом пророка очень трудно рассмотреть живого человека – цыгана из Валмиеры, неуловимо похожего на Чарли Чаплина.
В 1926 году едва ли не все европейские газеты писали: «Во время последнего покушения в президента Италии Муссолини были брошены две бомбы, одна из которых упала перед автомобилем, но взорвалась только после того, как он проехал.
Взрыв был необыкновенно силен, осколки разлетелись в радиусе 50 метров, ранено семь прохожих, один из которых скончался. Сам Муссолини не пострадал и сразу же после покушения в беседе с журналистом заявил: “Мне предсказали, что я не умру насильственной смертью. Я верю предсказаниям, и поэтому нападения меня не волнуют”». Газеты спешили сообщить своим читателям и о том, что автором предсказания был ясновидящий из Риги Эйжен Финк.
Цыганский дар
Эйжений Финк, а по паспорту Евгений Иванович, родился 24 июня 1885 г. на железнодорожной станции между Вильно и Житомиром. Отец, как и полагается вольному цыгану, себя брачными узами не связывал, и у сына была только мать, немка по происхождению, поэтому и фамилию он носил немецкую (der Fink — зяблик). Мать умерла рано, и осиротевшего мальчика воспитала приемная латышская семья.
Не имея средств и возможностей получить добротное образование, юноша решил освоить новую и модную тогда профессию фотографа, и уехал в Харьков. Через несколько лет, вернувшись с женой и двумя детьми в Латвию, Эйжен открыл в Риге шикарный фотосалон. Тогда-то под вывеской фотоателье и началась карьера Финка-прорицателя. Неторопливая работа фотографа требовала и умения ухаживать за клиентами. В разговорах о том, о сем Эйжен вдруг заметил, что он вроде бы… знает этих людей.
Более того, он знает, что с ними будет. И он стал предсказывать в шутку — просто так, по наитию и по линиям руки, как хиромант. Иногда он предсказывал будущее не только людям, но и учреждениям, организациям, обществам, давал политические прогнозы. Все это делалось как бы шутя, понарошку, но потом оказывалось, что так именно и происходило. И наконец слава прорицателя Финка затмила славу превосходного фотографа Финка.
И зачастили в ателье именитые латвийские политики.
Впрочем, иностранцам Финк тоже не отказывал. К нему хаживали послы великих держав — например, посол Франции Тюрье, послы Германии Стюве и фон Коце, военный атташе Великобритании Тальгреф и другие.
Однако Эйжен не прекратил фотографировать и не открыл специализированный гадальный салон. Он прекрасно понимал, что в скептический ХХ век многим просто неудобно и даже стыдно ходить к «колдуну», но нет никаких преград, чтобы заглянуть к фотографу и поговорить с ним. Заодно можно и фотографии получить — пусть по более высокому, «с нагрузкой», тарифу.
В доме постоянно топтались призраки
В 1933 году латвийские власти собирались принять специальный указ о высылке из Риги хиромантов, гадалок и ясновидящих — их было в городе более 2 тысяч! «Никто мне не сможет запретить гадать! — возмущался тогда Финк. — Я этим занимаюсь с детства!» К тому времени он уже стал легендой: к нему ехали даже из–за границы. Известность прорицателя была настолько велика, что кондуктор трамвая, вместо того чтобы объявлять название очередной остановки, сообщал: «Кому к Финку, выходите!» А попасть на прием было непросто. Нередко, отсидев до вечера, людям приходилось уходить ни с чем, чтобы вернуться с утра пораньше.
Финк любил рассуждать о политике, а посетители (точнее — посетительницы), заставляли его говорить совсем на другие темы. Видя в приемной одни женские лица, Финк морщился: ему надоело изо дня в день разглядывать обыденность их судеб и предсказывать будущего мужа. Если взгляд его выхватывал из толпы лицо какого–нибудь юного студента, Финк оживлялся: «Ну, вижу, у вас нет любовных переживаний! Заходите!»
Именно так однажды повезло будущему адвокату Алфреду Поммеру, который оканчивал университет и должен был сдать последний экзамен по криминалистике, но из 30 билетов выучил лишь 23. «То, о чем вас завтра спросят на экзамене, вы уже знаете, так что спокойно спите ночь, вы вытащите 21–й билет», — сказал юноше Финк. Предсказание сбылось с точностью.
А чего только стоила встреча предсказателя с миллионершей Эмилией Беньямин, которой он напророчил смерть от голода! Тогда это было невозможно даже представить: всесильная королева латышской прессы, одна из самых богатых дам страны, как она может умереть от голода?
Как потом рассказывал сам ясновидящий, Эмилия пригласила его на свой ежегодный бал, где собирались сливки местного общества. Беньяминша, как называли ее в народе, обещала Финку заплатить 100 латов и попросила сесть в зале за столиком и развлекать гостей предсказаниями будущего. Финк заработал три тысячи: гости, прекрасно зная, кто сидит перед ними, щедро благодарили ясновидящего, засовывая ему в карман крупные банкноты.
Г–жа Беньямин все это видела и отказалась платить обещанный гонорар. Финк рассердился и сказал: «Вы умрете от голода на кровати из досок, у вас не будет даже подушки под головой!»
По капризу судьбы оба — и Финк, и Беньяминша — оказались в одном сибирском лагере, и Эмилия умерла так, как и предсказал Финк — от голода и холода, буквально через несколько месяцев после высылки…
Финк предсказал многие события – приход к власти и судьбу Бенито Муссолини, смерть президента Латвии Яниса Чаксте, катастрофу, в которую попадет министр иностранных дел, переворот Карлиса Улманиса и множество печальных и радостных событий в жизни тех людей, которых хорошо знали только их родственники. А еще Финка называли рижским Шерлоком Холмсом и прибегали за помощью, когда надо было найти утерянные вещи. Кстати, первая жена Финка рассказывала, что ее жизнь была просто невыносима – в доме постоянно топтались духи Распутина, Нерона и Наполеона, а вещи исчезали и появлялись сами собой.
Прорицатель говорил, что никогда не читает газеты, но всегда знает, о чем они пишут. Одни называли его грубым и самоуверенным, другие скромным и подавленным своим необыкновенным даром человеком. Иногда он брал за свои предсказания большие деньги, а иногда пророчествовал даром. «Обо мне говорят, что я груб. Это правда. Но если бы вы знали, как надоедливы люди, в особенности барышни. Я часто проклинаю свою судьбу!» – признавался Финк.
Еще больше прославил Финка поэт Игорь Северянин, опубликовав в 1939 г. очерк «Гроза в Герцеговине», в котором рассказал о визите к рижскому оракулу. Северянин с женой был тогда в Латвии проездом по дороге в Югославию, и один знакомый доктор предложил зайти к Финку. Вот как этот визит описывает поэт. «Что нужно ему от меня? — с каким–то недружелюбием в лице и в голосе воскликнул прорицатель: — Он сам не хуже меня может предсказывать людям их судьбу. — Затем он стал отплевываться: — Фу, какими мерзкими людьми окружены вы! Гоните их прочь от себя поскорее… Вы едете на юг. К дальнему теплому морю. Апельсины, пальмы… Постойте, постойте… О! Я вижу крушение поезда… Стоны, кровь… Трупы… — Он нервно, очень возбужденный, прикрыл рукою глаза. И вдруг просветлел вновь: —Нет. Вас это не коснулось. Вы — живы. Даже не пострадали. Ясно вижу…»
Предсказание сбылось: поезд, на котором ехали в Югославию Северянин с женой, под Дубровником попал в катастрофу — во время грозы громадный осколок скалы, подмытый ливнем, упал на рельсы. Северянин отделался синяком, жена поэта не пострадала.
«С расстрелом согласен»
За Финком пристально следили. В историческом архиве сохранилась докладная агента политической полиции. Агент сообщает, что своим друзьям ясновидящий говорит о том, что этим летом в Европе произойдут большие перемены, в России через пару месяцев ожидаются беспорядки, в Германии режим Гитлера падет, войну она проиграет, но останется в своих границах, в Латвии коммунизм не установится.
В 1940 году ясновидящего буквально раздирали на части высокопоставленные особы, а президент Улманис обсуждал с пророком буквально каждый шаг. Почему именно в это время властям понадобился прогноз Финка? Да потому что латвийское правительство уже не могло сидеть на двух стульях. До сих пор Карлис Улманис умудрялся и советские военные базы разместить на своей территории, и вести переговоры с Финляндией, которая воевала с Советами. Но советско–финская война окончилась, Гитлер уже занял Польшу, Европа трещала по швам…
Чью сторону принять, чтобы уцелеть? На этот вопрос без помощи потусторонних сил не ответишь. Финк же предвидел разгром Германии и победу СССР, и, возможно, это и сыграло решающую роль, когда Улманис дал добро на ввод советских войск.
Поскольку новая власть суеверия не одобряла, то с публичными предсказаниями пришлось расстаться. Но и подпольные экскурсы в будущее скоро закончились, поскольку в январе 1941 года Финк сообщил, что советская власть исчезнет из Латвии, как только отцветут каштаны, а свобода наступит только тогда, когда год будет одинаково читаться с обеих сторон. Ровно через 50 лет – в читающемся с обеих сторон одинаково 1991 году – в Латвии была принята декларация о государственной независимости.
А в 1941 году за это предвидение ясновидца сослали в Сибирь, где он провел 12 лет. В деле фигурируют данные, что в период репатриации немцев в Германию подследственный проводил большую агитационную работу среди своей клиентуры за выезд в Германию, суля им там всяческие блага. Сам Финк при допросе пояснял, что советы уезжать в Германию давал исключительно потому, что видел на ладонях людей линию дороги. Предсказателю был вынесен приговор: «В качестве меры наказания Финка Е. И. целесообразно применить высшую меру наказания — расстрел с конфискацией имущества в пользу государства». На собственном смертном приговоре Финк написал: «С расстрелом согласен» – видимо, знал, что его время уходить еще не пришло. А когда Финка депортировали из Латвии в Сибирь, соседи по вагону не удержались от восклицаний: «Что ж ты за ясновидящий, если собственное будущее не смог предвидеть!?» На это он отвечал: «Своей судьбы еще никому не удалось избежать!» А еще, возможно, он знал, что депортация, напротив, его только спасет. Известно, что фашисты цыган расстреливали столь же усердно, сколь и евреев, и гитлеровскую оккупацию он, сын цыгана, не пережил бы.
Расстрел заменили на 8 лет лагерей «исправительно–трудовых лагерей» в Соликамске. В лагере, как Финк вспоминал, ему жилось легче, чем другим заключенным — его не посылали на тяжелые работы, устроили санитаром в медпункт. Да и начальство лагеря знало о способностях Финка – к нему часто приезжали высокие чины, их жены и члены семьи. Поэтому рижский оракул всегда имел белый хлеб и американские консервы, и даже умудрялся помогать своим голодающим соотечественникам.
Предсказатель вернулся в Латвию лишь в 1953 году. Среди старожилов весть о его возвращении распространилась мгновенно, и люди тут же помчались к нему, чтобы узнать о судьбе близких — депортированных, эмигрировавших, пропавших на войне.
Рижский Нострадамус умер 6 февраля 1958 года. Свою смерть он предсказал за месяц до этого, когда один рижский адвокат предложил отвести его к хорошему стоматологу и сделать протезы. Финк отказался, сказав, что уже 6–7 февраля окажется там, где зубы не понадобятся.
Перед смертью он передал дочери записи с прорицаниями, о которых до сих пор ходят легенды. Говорят, в них было предсказано будущее почти всех стран на многие годы вперед. Однако, опасаясь новых репрессий, дочь все записи отца уничтожила. Поэтому последнее предсказание мага с лицом Чарли Чаплина мир так и не узнал.
