В течение последних двух тысяч лет человечеству часто говорили, что вот сейчас ему точно каюк. Сейчас будет Апокалипсис, саранча с золотыми венцами и всадники в гиацинтовой броне, засуха, наводнение, звезда Полынь, вода превратится в кровь, — в общем, Конец Света.Массовые эпидемии, связанные с ожиданием Конца Света, охватывали человечество регулярно.
В XIV в., во время глобального похолодания и эпидемий чумы, Европу сотрясали процессии флагеллантов. Эти замечательные люди опирались на серьезное, достоверное, хорошо задокументированное свидетельство. А именно — на Небесное письмо, которое опустилось в присутствии многих свидетелей на алтарь Церкви Гроба Господня в Иерусалиме. В нем говорилось, что Бог разочарован в человечестве. Он уже наслал на него землетрясения, наводнения, засухи, голод, чуму и войны. Он собрался убить его совсем, но в этот момент дева Мария и ангелы упали ему в ноги, и Господь смилостивился. Он сообщил, что если человечество раскается, и верующие пойдут в городах в длинных процессиях, бичуя друг друга, то Конец Света будет предотвращен.
Сейчас нам тоже сообщают, что Конец Света близок.
«Мир кончится через 12 лет, если мы не займемся переменой климата», — заявила демократическая социалистка Александри Оказио-Кортес. «Мы стоим в начале массового вымирания», — заявила шведская школьница Грета Тунберг в ООН. Чтобы предотвратить Конец Света, Грета стала прогуливать школу по пятницам, и после того как она выступила в ООН, к ней присоединились миллионы школьников. Последний раз так массово прогуливали школу хунвейбины при Мао Цзе Дуне. Члены Extiction Rebellion, чтобы привлечь внимание мира к вопросу скорого Конца Света, перегораживают улицы Лондона и обливают Казначейство ярко-красным раствором. «Время кончается», — говорят они.
Кончается время уже давно. Так, вице-президент США Альберт Гор в 2000-м предсказал, что мир достигнет точки невозврата через десять лет. Спустя два года тот же Гор заявил, что через пять лет на Северном полюсе растает лед. Принц Чарльз Уэльский в 2009-м заявил, что у нас есть «96 месяцев, чтобы спасти мир». Профессор Columbia University Джеймс Хансен заявил в 1988 году, что к 2000 году Вестсайдское шоссе, которое идет в Манхеттене параллельно Гудзону, «будет под водой»(the West Side Highway will be under water). А программа ООН по защите окружающей среды (UNEP) в 2005-м заявила, что в 2010-м мир увидит 50 млн климатических беженцев. Они даже опубликовали подробную карту, показывавшую, откуда именно убегут несчастные. В 2010 г. оказалось, что население в долженствующих обезлюдить районах только возросло, и ООН по-оруэлловски стерло линк.
Неудача этих предсказаний никого не остановила. Нам продолжают предсказывать засухи и наводнения, тайфуны и ураганы, нам предсказывают, что к концу столетия 400 млн человек окажется под водой, что Сахара расширится и превратит в пустыню прилегающий к ней Сахель, что со дна Ледовитого океана высвободится замороженный там метан, и Земля превратится в Венеру, что будет звезда Полынь и всадники в гиацинтовой броне на конях со змеиными хвостами, и что предупредить все это возможно, только передав власть над всем миром людям доброй воли из Чрезвычайной Климатической Ассамблеи.
Парниковые газы, — говорят нам, — являются главным драйвером климатических колебаний. А происходящее потепление (с 1900-х гг. Земля потеплела приблизительно на 0,8 градусов Цельсия) — это ужасная катастрофа. Остановить эту катастрофу можно, только радикально уничтожив все особенности нынешней проклятой цивилизации (той самой, которую уничтожил голод, эпидемии и войны, и которая изобрела вакцины, самолеты и компьютеры) и передав власть над миром бескорыстным людям доброй воли.
При этом нам объясняют, что, в отличие от Иоанна Богослова, все нынешние предсказания основаны на науке. С наукой, знаете ли, не поспоришь. Наука — это дело серьезное. Это вам не Небесное Письмо, которое опустилось в Храм Гроба Господня при свидетелях.
Ну, раз наука — давайте начнем с науки.
Начнем с того, что все самые громкие недавние события, связанные с глобальным потеплением, — будь то выступление Греты Тунберг или The Green New Deal Оказио-Кортес, которая будет стоить каждому домохозяйству по 600 тыс. долларов, — к науке не имеют никакого отношения. Точно так же не имеет отношения к науке Extinction Rebellion, которое было основано в результате откровения, полученного в ходе наркотического трипа, и которое требует объявить «климатическую чрезвычайную ситуацию» и передать власть «Ассамблее граждан по климату и экологической справедливости».
Такими путями распространяются религии и тоталитарные идеологии, которые в наше время часто называют себя наукой. «Наукой» называл себя, в частности, научный коммунизм. Более того, в Советском Союзе существовал стопроцентный консенсус ученых, профессоров и академиков, согласно которому научный коммунизм являлся наукой.
CO2 — это не яд, а строительный кирпич жизни
Представим себе для простоты, что исполнились самые страшные прогнозы климатических алармистов, и что человечество сожгло весь уголь, и содержание CO2 в воздухе поднялось в 10 раз.
В истории Земли уже был период, когда содержание СО2 превышало нынешний почти в 20 раз. Это был кембрий. А в девоне содержание CO2 было в 12 раз выше. Как мы знаем, планета тогда не сварилась, и жизнь не погибла. Ровно наоборот, это было время, когда она расцвела.
Биосфера была громадной. Биомассы на Земле было в разы больше. Как раз в девонский период на суше начали расти деревья. К сожалению, в девоне еще не существовало древоразрушающих грибов-ксилотрофов, энзимы которых умеют расщеплять лигнин. В переводе на русский — деревья еще не гнили. Вместо этого они превращались в уголь и нефть, изымая CO2 из атмосферы. Сейчас мы возвращаем в атмосферу изъятый из нее в начале появления биосферы CO2, и это самым благоприятным образом на ней сказывается.
За последние три десятилетия спутниковых наблюдений, по мере того как CO2 становится больше, три четверти планеты стали более зелеными. Т. н. GPP, Gross Primary Production, показатель, который измеряет ежедневную продуктивность биосферы, возрос к 2008 году, за 20 лет, на 6,2 % и продолжает расти.
Мы не можем вернуть в атмосферу весь CO2, который был в ней в начале жизни. Дело в том, что, так как CO2 является основой жизни, его пользовали не только деревья. Многие морские организмы научились конструировать из CO2, растворенного в воде, и кальция свои панцири и ракушки, и по мере того как эти ракушки, отмирая, осаждались на дне океана, этот CO2 изымался из оборота.
Каждый раз, когда вы глядите на нашу белокаменную Москву, построенную из известняка, или на мраморные колонны Парфенона, или на бесплодные Иудейские горы над Мертвым морем, или пишете мелом на классной доске, — вы глядите на квадриллион тонн углерода, изъятого из атмосферы подобным образом, особенно в меловой период, — и, к сожалению, без всяких гнилостных грибов научившихся переваривать известняк.
В результате жизнь на планете Земля едва не убила себя. В разгар последнего оледенения содержание CO2 в воздухе упало до 180 ppm, а к началу XIX века оно составляло 280 ppm. Нижняя граница, при которой перестают расти многие растения, составляет всего 150 ppm. Еще несколько миллионов лет осадочных отложений — и жизнь на Земле прекратилась бы сама собой.
Как говорит один из основателей Гринписа Патрик Мур, «Эмиссия диоксида углерода человеком спасла жизнь на Земле от неминуемого голода и вымирания из-за нехватки CO2. Если использовать аналогию атомных часов, если считать, что возраст Земли — 24 часа, мы находились в 38 секундах от полуночи, когда мы обратили вспять тренд Конца Света».
Еще раз. Большую часть существования Земли содержание CO2 в воздухе было гораздо больше, чем сейчас, и никаким Армагеддоном это не кончилось.
Если вы не верите мне, поверьте профессиональному метеорологу Джозефу Д’Алео, бывшему председателю Комитета по анализу и прогнозу погоды в Американском метеорологическом обществе, основателю Метеорологической службы на The Weather Channel. В своей статье «12 вещей о глобальной перемене климата, которые вы не прочтете в прессе», д’Алео, в частности, напоминает, что «В настоящий момент содержание CO2 в атмосфере Земли является минимальным по сравнению с прошлыми климатическими и геологическими эпохами. В частности, в Кембрии, 550 млн лет назад, в атмосфере было почти в 20 раз больше CO2, и ни к какому «цепному парниковому эффекту» это не привело». Поверьте, если можно, известному американскому физику и принстонскому профессору Вильяму Хапперу, который напоминает нам, что то содержание CO2 в воздухе, которое имелось в конце XIX века, опасно близко к нижней границе, за которой невозможна жизнь на Земле.
Вместе с тем высшая граница, которая неудобна человеку, установлена ВМФ США в 8000 ppm, а NASA считает, что если космический полет превышает 1000 дней, то концентрация CO2 на космической станции не должна превышать 5000 ppm. Нынешняя цифра — 407 ppm — пока значительно меньше не то что предельных, но и оптимальных для биосферы показателей.
Поверьте, если можно, нобелевскому лауреату, физику Ивару Гиверу, который напоминает, что «растения оптимизированы под гораздо более высокую концентрацию диоксида углерода». (Plants have a system which is geared to the much higher consentration of carbon dioxide).
И именно поэтому единственный достоверно наблюдаемый эффект от увеличения концентрации CO2 на сегодняшний момент — это озеленение планеты. С 1981 г. три четверти планеты стали значительно более зелеными, а урожаи выросли на 95 процентов, что внесло свою понятную лепту в борьбу с голодом. Как замечает пекинский профессор Зайчун Чжу, это как если бы на Земле появился новый зеленый материк размером в два США.
Я рекомендую вам статью самого Чжу в Nature, данные NASA или, например, недавнюю статью 2019 года в Nature Chen et al, которая написана на специфическом новоязе «потеплителей» и поэтому называется Vegetation structural change since 1981 significantly enhanced the terrestrial carbon sink или «Структурные вегетационные перемены с 1981 года существенно увеличили наземные поглотители углерода». На мой взгляд, это совершенно прекрасное название, потому что, вдумайтесь: в какой параллельной реальности живут люди, которые не могут написать слово «деревья» и называют озеленение планеты «увеличением наземных поглотителей углерода».
Когда вам объясняют, что CO2 — это яд, загрязнитель и отравляющее вещество, это неправда. Это необходимое для биосферы вещество, которое находилось в ней в жесточайшем дефиците, потому что биосфера едва не убила себя. И после того как человек стал возвращать это вещество в биосферу, началось то, что, по по удачному выражению Матта Ридли, является не Глобальным Потеплением, а Глобальным Озеленением.
Если научные модели не соответствуют действительности, значит, они не научные
Наc постоянно пугают научными моделями, согласно которым температура повысится на один, два, три и так до бесконечности градусов.
У этих моделей есть только одна проблема. Они не соответствуют наблюдаемой действительности.
Вернемся опять к выступлению нобелевского лауреата Ивара Гивера в 2012 г. Он приводит очень простой пример.
За 100 лет, с 1900 по 1998 год, — говорит Гивер, — концентрация CO2 увеличилась с 280 ppm до 380 ppm. И за это же время температура выросла на 0,8°С. С 1998 г. и до времени выступления Гивера прошло 14 лет. CO2 в воздухе за это время поднялся до 396 ppm. Cогласно простому вычислению температура должна была подняться на 0,1 градуса. Но она опустилась. Значит, все эти модели можно отправить туда же, куда и предсказание Джеймса Хансена о том, что с 2000-го Вестсайдский Хайвей окажется под водой.
Более того, для того чтобы сказать, что модели «потеплителей» не соответствуют действительности, не нужно было ожидать остановки потепления. Это же самое в 1990-х годах отмечали двое других крупнейших ученых — Фредерик Зейтц, (Frederick Seitz), один из основателей физики твердого дела и глава американской академии наук с 1962 по 1969 год, и астрофизик Роберт Ястроу (Robet Jastrow) — человек, который командовал высадкой на Луну и был основателем Годдардовского института космических исследований.
Зейтц и Ястроу писали еще в 2001 г.: «Мы находим, что наука ясно свидетельствует о том, что глобальное потепление за последние 100 лет вряд ли обязано большей своей частью человеческой деятельности». (We find the scientific evidence clearly indicates the global warming in the last 100 years is likely not due mostly to human activities).
Почему? Очень просто. Дело в том, что пресловутое потепление на 0,8 градуса Цельсия в ХХ веке происходило в два этапа. Сначала — приблизительно полградуса с 1910 по 1940 год, и потом другие полградуса — с 1970-го по 1990-е. А между 1940-м и 1970-ми температура падала. Зимы были очень холодные, что было большим счастьем для России, потому что Гитлер планировал кампанию в расчете на теплый климат 30-х годов и попал под страшную зиму 1941 г., когда синтетическое топливо в баках танков разлагалось на составные части.
Температура с 1940-х по 1970-е падала так, что один из основателей современной климатологии и первый глава CRU UEA Хуберт Лэмб объявил о наступлении нового ледникового периода. Зейтц и Ястроу указывают, что эта фактическая картина 30-летних колебаний температуры в ХХ в. никак не соответствует теории, что весь ХХ век температура росла из-за увеличения CO2 в атмосфере. Парниковый эффект не может приводить к тому, что температура падает. При парниковом эффекте она может только расти.
Итак, наблюдаемая картина изменений климата за последние 120 лет физически не соответствует моделям, которыми нас пугают. Зато она примерно соответствует другому: она примерно соответствует тому, как колебалась температура, начиная с 1830-х годов. Именно 1830-е годы многие ученые — например палеоклиматолог Шервуд Идсо — считают временем конца малого ледникового периода.
Речь идет о приблизительно 30-летних колебаниях потихоньку возрастающей температуры, связанных с солнечным циклом. С 1830-х по 1870-е — потепление, с 1870-х по 1910-е — похолодание, с 1910-х по 1940-е — потепление, с 1940-х по 1970-е — похолодание, с 1990-го по 1998-й потепление — и все это с легким возрастающим трендом.
Если модель не соответствует фактам и не делает правильных предсказаний, значит, эта модель несостоятельна. В науке по-другому не бывает.
Средняя температура, предсказанная моделью (красная линия) — и реальные данные спутников и земных измерительных приборов (голубые и зеленые точки). Источник графика. Цитируется по источнику.
Климат всегда меняется
Климат Земли — это нелинейная динамическая система, которая зависит от многих факторов и меняется постоянно. Единственной неизменной чертой климата является его изменение. На Земле были периоды, когда она замерзала вся, а были периоды, когда можно было на полюсе выращивать помидоры
Когда на Земле становится теплее, это потепление касается прежде всего умеренных и высоких широт, и не летних, а зимних температур. Очень хорошо это сформулировал Фримен Дайсон. «Теплеет не там, где тепло, а там, где холодно».
Фримен Дайсон — один из самых выдающихся физиков современности. Если вы занимаетесь квантовой электродинамикой, наверняка слышали о сериях Дайсона, а если вы читаете научную фантастику, то вы могли в ней наткнуться на Сферу Дайсона. В отличие от Ивара Гивера, Фримен Дайсон в свое время не получил со своим коллегой Ричардом Фейнманом Нобелевку за квантовую электродинамику, потому что Нобелевку дают только троим. Бедный Дайсон был четвертым. Но все равно это гигант.
Вы скажете: неужели потепление сказывается только в умеренных широтах, и неужели оно не сказывается на югах? Ответ: сказывается.
Напомню, что такое потепление. Это когда тают ледники. Как следствие — в атмосфере становится больше влаги. И как следствие — те южные регионы земного шара, которые являются засушливыми, становятся пригодны для земледелия. Климатический Оптимум Голоцена, 7–3 тыс. до н. э. В Оптимум Голоцена рис в Китае сажали на месяц раньше, чем сейчас. А в Сахаре текли реки.
Именно это и происходит сейчас. Отчет ООН по Африке за 2008 сообщает, что граничащие с Сахарой части Мали, Мавритании и Чада, т. е. Сахель, с 1982 по 2003 год позеленели на 50%. В Буркина-Фасо земледельцы, оставившие свои земли и бежавшие к побережью после страшных засух 70-х годов, возвращаются обратно. Урожаи выросли на 70 %, теперь в стране больше деревьев и больше зелени для скота. Точно так же позеленела пустыня Калахари. Большой привет ООН, который сообщал нам в своих предсказаниях о миллионах климатических беженцев из Сахеля и Калахари.
Консенсус и скептики
У «потеплителей» есть удивительный аргумент. Они все время говорят, что существует некий «научный консенсус», и что все ученые согласны, что а) планета стремительно теплеет; в) это плохо; с) это связано только с деятельностью человека. А те, кто не согласен, это не ученые.
Для несогласных изобрели даже специальное словечко, deniers, т. е. «отрицатели». Holocost deniers — так называют тех, кто отрицает холокост. Это словечко уравнивает сомневающихся с нацистами.
Есть для них другое презрительное название — «скептики». Если вдуматься, это еще более странное слово. Ученый по определению должен быть скептиком. Он должен уметь сомневаться. Как получилось, что то свойство ума, которое необходимо ученому, вдруг стало бранным? И не проще ли тогда вместо «скептики» и «денайеры» говорить просто — еретики?
Так вот. Спешу сообщить вам, что пресловутого консенсуса отнюдь нету.
К примеру, недавно, 23 сентября 2019 года, в разгар климатической истерики, 500 ученых, работающих в области климатологии и смежных наук, направили в ООН письмо: «Общераспространенные модели, на которых основана сейчас международная политика в отношении климата, несостоятельны. Это жестоко и поспешно — требовать бросить на воздух триллионы на основании результатов этих несовершенных моделей. Нынешняя климатическая политика бессмысленно и жестоко подрывает экономику».
Среди подписавшихся: профессор Гус Берхут (Guus Berkhout) из Нидерландов, профессор Ричард Линдзен из США, профессор Рейналь дю Бержер (Reynald Du Berger) и профессор Джеффри Фосс из Канады, профессор Ингемар Нордин (Ingemar Nordin) из Швеции, профессор Альберто Престинцини (Alberto Prestininzi) из Италии, профессор Бенуа Ритто (Benoît Rittaud) из Франции и т. д.
Все эти ученые утверждают, что никакого Конца Света не предвидится, что никакой климатической чрезвычайной ситуации, которую можно предотвратить, только передав власть над миром Ассамблее экологической справедливости, нет.
Они утверждают, что нынешнее потепление вызвано как антропогенными, так и естественными факторами, что потепление происходит гораздо более медленными темпами, чем предрекают так называемые «научные модели» климатических алармистов, что вся громадная бюрократия и группы интересов, образовавшихся вокруг учения о глобальном потеплении, основаны на неадекватных и опровергнутых фактами моделях. Они также напоминают, что CO2 является основой жизни на Земле, что его увеличение ведет к увеличению биомассы, и что наблюдающееся потепление, вопреки утверждениям алармистов, не привело к увеличению природных бедствий.
«Не существует никакой чрезвычайной климатической ситуации. Тем самым нет повода для паники и беспокойства».
Вы удивитесь — почему вы ничего не слышали об этом письме, зато вы каждый день слышите в новостях о Грете Тунберг или об Extinction Rebellion?
Ответ: потому что современным Западом правит левый истеблишмент, и 90 % СМИ отражают левые взгляды. Это еще одна удивительная особенность экобольшевиков. Нам все время подают эти движения как некий протест, как некую перманентную революцию, как у Троцкого. Но на самом деле преследовать в XXI веке капиталистов за то, что они уничтожают планету, — это так же обязательно, выгодно и общепринято, как в XIV веке преследовать ведьм. Каждому, кто попытается возвысить свой голос против этих преследований, не поздоровится.
Ученые против потепления
Так вот, возвращаясь к ученым, — как к тем, которые подписали письмо, так и к тем, которые письма не подписывали, но разделяют их позицию.
Некоторых из них я уже называла. Это, например, Ивар Гивер (Ivar Giaever), нобелевский лауреат по физике за работы по туннельному эффекту в твердых телах.
Потепление, происходящее из-за парникового эффекта, можно отличить от других типов потепления ровно потому, что парниковый эффект нагревает высокие слои атмосферы. CO2 абсорбирует тепло, излученное с поверхности Земли, это тепло нагревает атмосферу, и нагретая атмосфера потом излучает часть тепла на поверхность Земли, нагревая ее. Это и есть парниковый эффект.
Ключевое звено в этой цепочки абсорбции тепла — как раз потепление в самой атмосфере, а вот оно-то и отсутствует. Спутники и стратосферные зонды измеряют температуру атмосферы, и они не видят потепления атмосферы.
То же самое отсутствие сигнала от парникового эффекта отмечал еще один выдающийся скептик Фред Сингер, бывший директор Center for Atmospheric and Space Physics. Сингер — это человек, который в 1962 году был основателем и первым директором службы метеорологических спутников, являющейся сейчас частью National Oceanic and Atmospheric Administration. Он был пионером спутниковых наблюдений для предсказания погоды.
Сингер — это архиеретик и архискептик, о котором «потеплители» говорят примерно то же, что кремлевская пропаганда о Навальном. При этом Сингер, как и абсолютное большинство упомянутых выше ученых, и ваша покорная слуга вслед за ними, не сомневается, что сам по себе парниковый эффект существует и, да, вносит определенную долю в изменение климата, почему нет? Просто не надо из мухи делать слона.
Вот еще несколько имен. Физик Харольд Льюис, ученик Оппенгеймера и профессор Беркли, во времена Маккарти из принципа покинул Беркли и перешел в Принстон. В 2010 году Льюис громко хлопнул дверью и в открытом письме заявил, что выходит из Американского физического общества. Причиной была «афера глобального потепления, которой движут буквально триллионы долларов, афера, которая развратила так много ученых… это самое крупное и самое успешное псевдонаучное мошенничество, которое я видел в течение свой долгой жизни как ученого».
Еще одним участником «Манхэттенского проекта», преемником Роджера Ревелла на посту Океанографического института Шиппса и сооснователем института Джорджа Маршалла был Вильям Ниренберг (William Aaron Nierenberg). Именно Ревелль и Ниренберг первыми начали мониторить содержание CO2 в воздухе, и в связи с этим при президенте Джимми Картере, который, как и полагается всякому леваку, был не прочь порегулировать проклятых капиталистов, Ниренберг оказался во главе первой комиссии по глобальному потеплению.
Комиссия Ниренберга решила, что да, CO2 растет и, видимо, удвоится к 2060 году, что это может вызвать повышение температуры от 1,5 до 4,5 градусов. Но это повышение будет в 2–3 раза выше в полярных широтах, чем в тропиках, и да, это повод для озабоченности, но не паники, и, что самое главное, предпринимать какие-то действия без того, чтобы понимать, что именно происходит, было бы дорого и неэффективно.
Оценка комиссии Ниренберга, как вы видите, является очень осторожной. Повышение температуры на 4,5 градуса, и из них половина это в тропиках, — это вполне пропотеплительская оценка. Комиссия Ниренберга очень хотела услужить и нашим, и вашим. Но она тем не менее заявила совершенно еретическую вещь, а именно, — что сначала надо подумать, а потом делать.
Вот это-то и противоречило главному месседжу «потеплителей», которые все время ведут себя как реклама в телемагазине: «Последний день распродажи! Осталось всего два билетика! Не думайте, действуйте!» «Аморально сомневаться в серьезности ситуации. Время диагноза кончено. Теперь время действовать», — говорила Гро Харлем Брунтланд, спецпредставитель ООН по перемене климата. И поэтому теперь Вильям Ниренберг, в память которого Институт океанографии присуждает приз Ниренберга, посмертно объявлен еретиком и сыном Сатаны, и политкорректная дама Наоми Орескес, которая написала что-то вроде труда Иренея Лионского по истории климатических ересей, заклеймила Ниренберга как деконструктора научного знания, который осуществил его рефрейминг. «Тем самым, соглашаясь с научным заключением, что потепление произойдет, Ниренберг отрицал, что оно будет проблемой, — писала Орескес. — Рефрейминг был первым шагом Ниренберга на пути деконструкции научного знания о перемене климата».
Если бы не слова «рефрейминг» и «деконструкция», то, право слово, эта сентенция была бы больше уместна на страницах газеты «Правда» в 30-х годах или на страницах книги «Против еретиков». Наука — это всегда скепсис, это всегда сомнение. Но тут совершенно другой подход. Малейшее отступление хотя бы от одного из догматов Министерства Правды приводит к анафеме.
И я закончу этот обзор цитатой принстонского профессора Вильяма Харпера, специалиста по атомной физике, оптике и спектроскопии. «Если можно, — пишет Харпер, — я подведу итоги, как они представляются мне, действующему ученому с лучшим бэкграундом, чем многие, в физике климата. CO2 действительно является парниковым газом, и при прочих равных добавление этого газа в атмосферу путем сжигания угля, нефти и природного газа приведет к довольно скромному увеличению температуры Земли. При прочих равных удвоение CO2 с нынешних 390 ppm до 780 ppm прямо вызовет около 1 градуса Цельсия потепления.
При текущей скорости процесс займет около 195 лет. Комбинация несколько более теплой Земли и большего CO2 значительно увеличит производство пищи, древесины, волокон и других вещей, производимых растениями, так что это увеличение будет хорошо для планеты и легко перевесит отрицательные эффекты».
Я неслучайно начала с физиков, причем с гигантов. С последних могикан Золотого Века ядерной физики, с младших современников Эйнштейна и Фейнмана, доживших до наших дней. Это очень настораживающий момент, что люди, которые принадлежат совсем другому веку, когда наука была действительно наукой, а не искусством выбивания грантов, и когда она еще называла деревья деревьями, а не «наземными поглотителями углерода», — что именно эти люди описывают всю эту историю как Глобальное Мошенничество. Они на своем веку видели немало нечестных ученых.
Во-вторых, скажем прямо, ядерная физика — это более серьезная наука, чем климатология. В-третьих, если вы заметили, в нашем списке оказались основатели климатологии — вроде Ниренберга, Сингера и даже Ревелла. Те самые люди, которые с большим вниманием следили за проблемой концентрации CO2 как за научной проблемой и стали резко возражать, когда эта проблема стала политической.
Поэтому теперь давайте перейдем к климатологам, из которых я уже цитировала двоих — палеоклиматолога Шервуда Идсо, который считает, что то, что мы наблюдаем с 1830-х, — это выход Земли из малого ледникового периода, и Джозефа д’Алео. Поскольку этих людей буквально сотни, я не смогу здесь назвать их всех, хотя я не могу не упомянуть хотя бы нескольких вождей скептиков: профессора Ричарда Линдзена, человека, который преподавал метеорологию в MIT, пока не ушел на пенсию, и Вильяма Грея, William Gray, профессора Государственного университета Колорадо и одного из ведущих мировых экспертов по тропическим штормам и их предсказанию. «Нам промывали мозги 20 лет, через 15–20 лет мы оглянемся назад и увидим, какое же надувательство все это было»
Не могу не назвать еще одно имя: это Патрик Мур, один из основателей Гринпис. Патрик Мур в один прекрасный момент заявил, что движение захвачено сумасшедшими леваками, что глобальное потепление — это не только fake news, но и fake science. После чего Гринпис объявил, что Патрик Мур не имел никакого отношения к его основанию. Ну точно — Оруэлл.
Антропогенное потепление — первая в мире научная теория, созданная бюрократией
У каждой научной теории есть авторы. Теорию тяготения создал Ньютон. Теорию относительности — Эйнштейн. Кто именно открыл Ужасное Антропогенное Потепление (УЖАП)?
УЖАП как непререкаемая истина был провозглашен комиссией. Но не комиссией Ниренберга, которая так позорно прошла мимо грандиозной возможности контролировать всю экономику США, а Межправительственной комиссией по перемене климата (Intergovermental Panelfor Climate Change) при ООН, а основополагающие труды так и называются: Первый, Второй, Третий, и Четвертый, и Пятый отчет IPCC. Для удобства тех, кому лень читать весь отчет, есть маленькое резюме, которое так и называется: Summaryfor Policymakers («Резюме для политиков»).
Трудно себе представить, что в качестве главного текста по теории струн фигурировал бы доклад Комиссии при ООН. Есть подозрение, что ООН вряд ли бы созвала Комиссию по теории струн, а если бы созвала, вряд ли туда бы приехали лучшие физики. Глобальное потепление — это первая в мире теория, открытая глобальной бюрократией.
Когда в 1991 г. была создана IPCC, то ей надо было ответить на три вопроса.
Первый: растет ли температура в мире?
Второй: является ли этот рост преимущественно антропогенным, то есть вызванным деятельностью человека?
И третий: вреден ли он?
IPCC превращалась в могучий инструмент регулирования всего мира, а поддерживающие ее ученые получали нелимитированный доступ к грантам только в случае положительного ответа на все три вопроса.
В случае, если хотя бы один из ответов был отрицательный, и гранты, и влияние кончились бы.
Представьте себе, IPCC бы сказала: да, температура в ХХ веке росла, но этот рост в том числе был связан с типичными 30-летними циклами колебания солнечной активности. Температура в ХХ веке росла с 1910 по 1940 год, падала следующие 30 лет, и росла следующие 30 лет, и этот синусообразный график, очевидно, не имеет прямого отношения к графику роста выбросов CO2, который рос весь ХХ век. Это примерно то, что говорили Зейтц и Ярроу. И никаких грантов и влияния не было бы, потому что активность Солнца не может контролировать ни китайский император, ни IPCC.
Или IPCC бы сказала в 1990-м: да, температура растет последние 20 лет, и мы полагаем, что часть этого роста может быть связана с парниковым эффектом. Но мы должны обратить ваше внимание, что CO2 как таковой оказывает на биосферу только самое положительное влияние. Рост CO2 приводит к росту биомассы, и данные со спутников показывают, что по мере увеличения CO2 в атмосфере Земля стала значительно зеленей. Кроме того, потепление, когда оно существует, оно касается в первую очередь умеренных широт. На экваторе жарче не становится. А вот вегетативный сезон где-нибудь в Швеции или России растет. И хотя у каждого изменения климата всегда находятся минусы, — ну, например, сокращение горнолыжного сезона в Альпах или волны жары летом во Франции, — в целом потепление — это безусловный плюс. Это примерно то, что говорили Вильям Ниренберг и сам Сванте Аррениус.
И все. Ни грантов, ни влияния.
И, вы будете смеяться, эти международные бюрократы ответили на все эти три вопроса таким образом, чтобы максимизировать свое влияние.
Об увеличении природных катастроф
Как устроены отчеты IPCC?
Я приведу вам только один пример, зато едва ли не самый важный. Одна из главных вещей, которую нам пытаются внушить климатические алармисты, — это то, что в мире увеличивается количество природных катастроф. Засух и наводнений, тайфунов и ураганов и т. д. Сейчас, когда с собственно «потеплением» произошли проблемы, и даже 5-й отчет IPCC вынужден был признать, что оно приостановилось, разговор о перемене климата и об опасных природных явлениях вышел в пропаганде «потеплителей» на первый план. Да, мол, температура не растет, но климат меняется, — посмотрите, везде засухи, ураганы и наводнения.
На самом деле — это полное вранье, и, более того, чтобы узнать, что это вранье, достаточно взглянуть в основной текст доклада IPCC. В 4-м отчете IPCC черным по белому признается, что, например, исследования по паводкам не выявили «никаких явных трендов», а «общее количество тропических циклонов мало изменилось за последние четыре года».
Однако, кроме основного текста, есть еще и Summaryfor Policymakers, который, естественно, полисимейкеры только и читают. И вот там IPCC говорит о «весьма вероятном росте» природных катастроф в будущем.
А в своих интервью экс-глава IPCC Раджендра Пачаури выражается на эту тему так: «Это уже происходит. Потопы, засухи и растущая нехватка воды в разных частях мира… Как человек, я просто не мог молчать на фоне этих подавляющих свидетельств».
Согласитесь, так не строится научный дискурс. Так строится пропаганда, причем эта пропаганда базируется на прямом вранье. В научных работах прямо говорится, что никакого увеличения количества ураганов, засух и наводнений не происходит, в «резюме» говорится, что это может происходить в будущем, а глава IPCC говорит, что это происходит прямо сейчас, и он не может молчать.
Если кто-то вам говорит, что изменение климата приводит одновременно к наводнениям и засухам, то у этого человека не все в порядке с логикой.
Что же действительно должно происходить с ураганами и тайфунами, если Земля серьезно потеплеет? Мы уже косвенно отвечали на этот вопрос.
Напомню.
Первое: когда Земля теплеет, она становится более влажной.
Второе: когда Земля теплеет, это касается прежде всего умеренных климатических зон. Разница температур между экватором и полюсом падает, а ураганы и тайфуны образуются как раз из-за разницы температур.
Таким образом, можно предсказать, что
а) при небольшом потеплении разницы вообще не будет;
б) при серьезном потеплении тайфунов будет больше, но они будут менее сильными. Именно так предполагают профессора Роберт Боллинг и Рэнделл Червени (Randall Cerveney).
Глобальное потепление как псевдонаука
Глобальное потепление — это не наука. Оно имеет к науке точно то же отношение, что и научный коммунизм. Я не физик. Но я специалист в теории знаковых систем. И я вижу, как устроена эта знаковая система.
Идеология Глобального Потепления устроена не как наука, а как тоталитарная идеология. Она забывает свои собственные предсказания, когда они не оправдываются, в точности так, как это делает религия. Она игнорирует факты. Когда она говорит вам правду, она говорит не всю правду. Например, когда она говорит вам, что уровень моря повышается, она забывает сказать, что он повышается последние 18 тыс. лет, и как-то человечество до сих пор пережило этот страшный процесс.
Эта тоталитарная идеология обладает фантастической нетерпимостью. Она преследует всех, кто усомнится в малейшем догмате, как церковь преследовала и философов, и стоиков, и гностиков, и вообще всех, кто хоть на шаг отступал от генеральной линии партии. Она умудрилась признать еретиком даже Ниренберга. Да что там Ниренберг!
Недавно госпожа Наоми Орескес объявила денайером того самого Джеймса Хансена, который нам рассказывал, что в 2000 году Вестсайдское шоссе будет покрыто водой. Знаете почему? Потому что Хансен сказал, что для того чтобы отказаться от CO2, надо развивать ядерную энергетику. (Что, согласитесь, безусловная правда. И ядерную энергетику развивать обязательно надо. Она будущее человечества).
Самое неприемлемое для меня в этой тоталитарной идеологии — это то, что она украла у меня слово «зеленый».
Это я — зеленый. Я хочу иметь чистый воздух, чистую воду, и чтобы у меня под окном мусора не было, а зелень была. И я знаю, что для этого надо. Для этого надо строить высокотехнологическую и богатую цивилизацию. Потому что все богатые страны становятся все лучше и лучше в экологическом смысле. Они очищают свои реки. Они сажают леса. У них в леса возвращаются звери, которые были истреблены в XIX и XX вв.
А все нищие страны переживают экологическую катастрофу. Они завалены мусором. Они перенаселены. Их реки — сточные канавы. Если у них есть электростанция на угле, она работает без фильтров, а если электростанции нет, то они вырубают весь лес вокруг, чтобы приготовить пищу.
Самая худшая экологическая катастрофа — это нищета. Потому что при нищете и перенаселении человек загаживает все вокруг.
Но социалисты, которые украли слово «зеленый», говорят нам, что все это ерунда. Мало ли, что развитые страны очищают свои реки и восстанавливают свою биосферу. Мало ли, что Швейцария походит на рай, что Сингапур утопает в зелени, что в Европе появляется все больше заповедников, исчезает мусор, возвращаются животные и птицы. Нет! — говорят нам, — богатые страны, они и есть главные загрязнители, они производят страшное вещество CO2, из-за которого количество зелени на Земле выросло на шесть с лишним процентов, и из-за которого позеленела Сахара. Они, — говоря словами замечательной г-жи Орескес, — производят рефрейминг науки. Они деконструируют ее и превращают в очередную апокалиптическую идеологию.
Мы все виноваты. Мы все грешники. И грех свой мы искупить можем, только отдав всю власть на Земле в руки Чрезвычайного Климатического Комитета или чего-нибудь в этом роде.
Нет — это никакая не защита природы.
Это попытка мировой бюрократии полностью поменять модель экономического развития, и мировая бюрократия этого не скрывает.
«Впервые в истории человечества мы ставим перед собой целью намеренно, в течение определенного периода времени, полностью поменять модель экономического развития, которая господствовала, по крайней мере, 150 лет, со времени Промышленной революции», — говорит Кристиана Фигуэрес, генеральный секретарь КПСС, ой, простите, исполнительный секретарь Конвенции ООН по перемене климата.
Насчет «впервые», впрочем, генсек Фигуэрес ошибается — именно эту самую задачу ставили перед собой Ленин и Мао Цзе Дун. Теперь это пытается сделать IPCC. Раньше левые боролись против капитализма от имени пролетариата, теперь они это делают во имя природы. Мы знаем, что произошло с пролетариатом в тех странах, где ради пролетариата покончили с капитализмом. Нигде не было пролетариату так плохо, как в этих странах.
И я могу предсказать, что нигде не будет так плохо природе, как в странах, которые во имя природы покончат с техническим прогрессом.
По материалам лекции Юлии Латыниной
https://www.youtube.com/watch?v=3HxdJzJLqj8 подготовил В. Лебедев
