Деятельность СПЧ под руководством Михаила Федотова вызывала, за редким исключением, горестные чувства. Ибо главная проблема этого абсолютно бесправного правозащитного Совета при Путине сводилась к самому Путину, и больно было наблюдать, как гарант Конституции годами и с большим человеческим удовольствием глумится над своими советчиками. Что особенно ярко проявлялось раз в год на заседаниях этого клуба по интересам, едва в диалог с публикой вступал Владимир Владимирович.
Бывало, он размышлял вслух о том, куда и зачем иностранцы увозят из России наш драгоценный биологический материал. Случалось, подбадривал собравшихся неожиданным, причем очень к месту рассказанным анекдотом из жизни садистов, афганских правоохранителей. Или риторически вопрошал, хотят ли они, явившиеся с ним подискутировать, чтобы у нас было как в Париже? В целом ощущение кромешного дурдома возникало всякий раз, как национальный лидер при большом скоплении телекамер встречался и беседовал с участниками СПЧ, и ясно было, что ходить в этот совет не надо. Нечего там делать правозащитникам.
Тем не менее, это был осознанный выбор взрослых людей: ходить или не ходить. Верить или не верить, что твои доклады и челобитные как-то влияют на решения законно избранного царя, и он хоть кого-нибудь из невиновных соотечественников может освободить, вняв именно твоим доводам, а не из сиюминутных политических соображений. Спорить или не спорить, довольно точно зная, что переубеждать его – пустой номер, и уповая лишь на то, что твоё смелое выступление услышат миллионы людей и воспоследует некая общественная реакция. Отчаиваться или надеяться.
Теперь с этими нелепыми вопросами покончено, и главная беда не в том, что лукавого царедворца, друга диссидентов, хитроумного дипломата, беспомощного соглашателя, кабинетного теоретика, практического работника, интеллигентного доброго человека сменил восторженный путинский лакей. Главная беда в том, что Валерий Фадеев, в отличие от профессионала Михаила Федотова, вообще ничего не смыслит в правозащите. Потому и назначен.
Новорождённый глава Совета по правам человека уже держит головку и даже разговаривает, но нельзя сказать, что эти его речи производят сильное впечатление. Было бы странно, если бы он говорил что-нибудь другое. Умное и содержательное. Ибо устами многоопытного младенца глаголет Кремль, и Валерию Фадееву нет нужды разучивать и лепетать новые слова, когда хватает старых.
Да, буду делать акцент на социальных правах. Эффективная демократия и сильное государство – конечно, это идеал. В Китае осталось всего миллионов двадцать нищих, они там смогли решить проблему нищеты страны. Выборами в Мосгордуму особо не интересовался, но ведь там, насколько понимаю, были реальные нарушения при сборе подписей? Я категорически против несогласованных митингов и шествий. Российское законодательство позволяет проводить публичные акции, незаконные манифестации неуместны, тем более в Москве. У Навального нет программы.
Потому и высказывается, агукая, с тем удивительным простодушием, которое могло бы вызвать умиление, если бы речь не шла о человеческих судьбах. О политзэках старых и новых – от Алексея Пичугина до Андрея Баршая, чьи имена необходимо постоянно помнить и называть, нервируя начальство. О ситуации в стране, где благодетель наш опять, по-видимому, намерен закручивать гайки, почему, собственно, и подписал указ об увольнении несчастного Федотова, а с ним и троих его самых бескомпромиссных сообщников и еще одного, безвредного, как бы для равновесия.
В конце концов, старый что малый, и при том председателе СПЧ, и при этом жестокие избиения на площадях, беззаконные обыски, подлые приговоры, пытки в СИЗО и в лагерях неизбежны. Но с ушедшими правозащитниками можно было хотя бы выпить за успех безнадежного дела, а новорожденного спаивать нельзя. Он уже и сейчас несет околесицу, а что же будет, если ему налить?
Нахваливает китайцев, у которых всего-то 20 миллионов нищих – это ли не победа, товарищи, в борьбе за гражданские права?! Про выборы в Мосгордуму мало что слышал, но в курсе, что отстраненные от них, вообразите себе, плохо собирали подписи. И несогласованных шествий не потерпит, тем более в Москве. Чему и посвятит, вероятно, свою такую нужную работу в должности председателя Совета при отце родном Владимире Владимировиче. Проклиная Навального и захлебываясь от крика.
Илья Мильштейн
