…Когда Йорам брал у Зеэва паспорт, он увидел, что у того дрожат руки. Впрочем, Давид и Бени выглядели не лучше — все трое стояли с побелевшими каменными лицами, явно находясь в ступоре.
— Возьмите себя в руки, черт возьми! — прошептал Йорам. — Думайте о чем-то приятном. Например, о бабах!
И, насвистывая веселый мотив из недавно увиденного французского фильма, Йорам направился к стойке паспортного контроля. Улыбнувшись стоявшему за ней офицеру, Йорам пояснил, что на этот раз он прибыл в Дамаск не один, а с товарищами. Они, продолжил Йорам, такие же, как и он, студенты Сорбонны, решившие сделать дипломные работы на основе результатов последних археологических раскопок в Сирии. В качестве доказательства своих слов Йорам протянул официальное письмо из Парижа, а затем и четыре паспорта, в каждый из которых был предусмотрительно вложен «подарок» в виде в виде 10 долларов.
Офицер принял у него из рук письмо и паспорта, удалился во внутреннюю комнату, но уже через пять минут появился снова и с улыбкой вручил документы Йораму.
— Добро пожаловать в Сирию! — сказал он на французском. — И приятной практики!
Затем четверо новоприбывших «студентов» получили багаж, благополучно миновали таможенный контроль и вышли из здания аэропорта.
— В гостиницу «Пальмира»! — бросил Йорам водителю такси, и когда машина тронулась с места, бросил взгляд в зеркало, с удовлетворением отметив, как «оттаивают» лица его товарищей.
Все это было ему знакомо — и противный холодок в груди, и нервное подрагивание рук, и буквально парализующая все тело мысль, что если вот сейчас тебя заподозрят и арестуют, то потом «Мухабраату» не так уж трудно будет докопаться до правды. Ну, а дальше тебя просто повесят на той же площади, что и Эли Коэна. А ведь тогда он был в Дамаске один. Совсем один.
* * *
Все его проблемы начались с того, что он выжил — выжил, провалившись при выполнении задания в одной из арабских стран. И не просто провалившись, а попав в плен на одной из баз по подготовке исламских террористов. Потом были допросы, пытки и побег, который каким-то чудом оказался удачным.
Но когда, наконец, Йорам оказался в Тель-Авиве, никому это не понравилось. Никто в «Моссаде» не хотел верить ни тому, что он выстоял под пытками, не выдав никакой секретной информации, ни, тем более, его рассказу о побеге. Начальство едва ли не прямо говорило ему, что предпочло, если бы он геройски погиб, а не был бы завербован арабами и не вернулся в Тель-Авив, чтобы рассказывать здесь свои сказки.
Но затем глава «Моссада» Цви Замир все-таки нашел для него подходящее задание — Йорам должен был стать первым израильским разведчиком, который появится в Дамаске со времени казни Эли Коэна и встретится оставшимся там агентом — одним из местных евреев.
В свои двадцать семь лет Йорам уже не раз успел побывать в различных арабских странах. Оказавшись после призыва в морском десанте, он вместе со своим взводом забрасывался для проведения спецопераций то в Ирак, то в Ливан, а то в ту же Сирию. Но когда ты вооружен, когда рядом с тобой друзья, на которых ты можешь положиться, как на самого себя, то даже в глубоком тылу врага ты чувствуешь себя этаким Рембо, героем какого-то американского боевика, и страх уходит куда-то далеко-далеко, в самые глубины подсознания.
И даже во время последней, так неудачно закончившейся операции страха у него не было. Ну, или почти не было!
Однако когда Йораму сказали, что теперь ему предстоит отправиться в Дамаск, он, может быть, впервые в жизни почувствовал то, что называют страхом. Почувствовал, но вслух ничего не сказал: слишком ясно ему дали понять, что это — не просто миссия, но и проверка, и если он откажется, то может подавать заявление об уходе.
Правда, Йорам быстро убедился, что никто не собирался бросить его в Дамаск на верную смерть. Для начала ему предстояло тщательно выучить свою легенду: он — студент археологического университета Сорбонны Мишель Шукрун, решивший написать дипломную работу о последних археологических находках в Сирии.
Для достоверности этой легенды Йорам действительно прослушал в тель-авивском университете курс лекций по истории и археологии Ближнего Востока, посидел пару дней в библиотеке над книгами по этой тематике, а затем ему вручили билет в Париж, справку о том, что он является студентом Сорбонны и направляется в Сирию для подготовки дипломной работы, а также рекомендательное письмо к крупнейшему сирийскому археологу, преподавателю Дамасского университета профессору Халими. И справка, и письмо были, разумеется, изготовлены в тель-авивском офисе «Моссада».
В Париже он явился в сирийское консульство, представился там Мишелем Шукруном, признался в беседе с консулом, что уже давно «болен» историей Сирии, и, похоже, сумел вызвать у того симпатию. Во всяком случае, никаких проволочек с выдачей визы не последовало. Это, помимо прочего, показывало, что документы ему выдали надежные. И все же, когда самолет, следовавший рейсом Париж-Дамаск, пошел на посадку, в груди возник тот самый неприятный холодок, а когда Йорам-Мишель спустился с трапа, ему пришлось на мгновение задержаться, чтобы успокоиться. Потом он на одеревеневших ногах стоял в очереди к паспортному контролю. Вокруг звучала арабская речь, то и дело мелькали люди в полицейской или военной форме, а среди толкавшихся в зале штатских наверняка были агенты «Мухабраата». Он знал, что сирийцы все еще пребывают в шоке от истории с Эли Коэном, что их спецслужбы постоянно находятся на чеку, и если он покажется кому-то из агентов подозрительным, то церемониться с ним не будут. А площадь, на которой повесили Эли Коэна, кажется, находится совсем недалеко от аэропорта…
И все же, когда он оказался перед стойкой, Йоам сумел взять себя в руки и самым непринужденным жестом протянул сирийскому полицейскому свой паспорт, справку и рекомендательное письмо. Но по-настоящему свободно вздохнул, только выйдя на улицу.
В отеле «Пальмира» Йорам первым делом тщательно осмотрел предоставленный ему номер, и хотя не обнаружил ни одного «жучка» или скрытой видеокамеры, решил, что звонить из номера и тем более встречаться здесь с кем бы то ни было, небезопасно.
Обосновавшись в номере, он повесил на плечо легкую спортивную сумку и вышел на улицу. Сделав небольшой круг вокруг «Пальмиры», он отметил все окрестные телефон-автоматы — согласно полученным указаниям, встреча с агентом должна была состояться на третий день после его приезда в Дамаск, но перед этим он трижды в день должен был звонить на определенный номер телефона и произносить в трубку кодовые фразы. Определившись с телефонами, Йорам, как учили, стал проверять, нет ли за ним слежки, и очень быстро заметил двух висевших у него «на хвосте» штатских — видимо, кому-то в «Мухабраате» прибывший из Франции студент все же показался подозрительным, и за ним было решено приглядеть.
Усевшись в ближайшем кафе, Йорам попросил принести ему кофе и газету «Фигаро», удерживая одновременно в поле зрения свой «хвост». Затем он вернулся в номер, и осторожно выглянул через занавеску на улицу как раз в тот момент, когда двух следивших за ним агентов сменяла другая парочка.
Утром Йорам заметил этих «новеньких» у входа в гостиницу и усмехнулся. Теперь он мог с уверенностью сказать, что страха в нем больше не было. Напротив, он чувствовал тот хорошо знакомый душевный подъем и прилив сил, который не раз испытывал в прошлом за мгновение до начала боевой операции. Он снова контролировал ситуацию, он диктовал противнику правила игры — и это было главное.
Тот день он начал с того, что навестил профессора Халими, передал ему рекомендательное письмо, выслушал небольшую лекцию уважаемого ученого о последних археологических находках, а затем до позднего вечера, как и полагается прилежному студенту, осматривал указанные ему профессором археологические объекты.
Утром следующего дня Йорам направился в то самое кафе, где должна была состояться его встреча с агентом. Усевшись на балконе, он, как обычно, попросил для себя кофе и газету «Фигаро» — она должна была служить опознавательным знаком.
Он как раз дочитывал передовицу, когда к нему подошел уличный разносчик.
— Купите, бисквиты, месье! — сказал он, протягивая ему упакованный брикет.
— Спасибо, но мне это не нужно! — ответил Йорам и снова уткнулся в газету.
— Это очень свежие, хорошие бисквиты, месье! — продолжал канючить торговец.
— Спасибо, но ведь я сказал, что не заинтересован!
— Напрасно, месье, напрасно! Это очень хорошие бисквиты! Вот попробуйте один за мой счет! — и назойливый разносчик сунул ему в руку бисквит.
— Послушайте, я же вам сказал, что… — начал было Йорам, но тут до него стало, наконец, что-то доходить.
— Ладно, так и быть! — сказал он. — Сколько стоят ваши бисквиты?
— Всего одну лиру месье! Но за полторы я отдам вам два! Вам очень стоит взять два бисквита месье! — многозначительно приподнял брови торговец.
— Хорошо, давайте два! — Йорам выложил на стол две монеты.
Вместо них на столике тут же появилось два завернутых в синюю бумагу брикета — и разносчик исчез так же стремительно, как и появился.
Йорам потрогал один из брикетов и, ощутив под упаковкой сложенный лист бумаги, облегченно вздохнул и… попросил официанта принести ему чашечку кофе — чтобы его уход из кафе после этой встречи не показался бы слишком поспешным, а потому и подозрительным…
Еще через пару дней вложенное в пакет с бисквитом письмо лежало на столе главы «Моссада» Цви Замира. Письмо это было написано одним из лидеров еврейской общины Дамаска и содержало в себе просьбу помочь вывезти из Сирии в Израиль еврейских девушек. «У нас почти не осталось молодых мужчин. У еврейских невест нет женихов, и если вы не поможете, то им останется либо выйти за арабов, что мы считаем недопустимым, либо остаться старыми девами — участь, которую наши дочери и внучки никак не заслужили», — говорилось в письме.
* * *
Заседание, на котором обсуждалось полученное в Дамаске послание, получилось бурным.
Все знали, что Сирия закрыла для оставшейся в ней горстки евреев выезд из страны и держит их, по сути дела, в качестве заложников. Большинство членов общины составляли пожилые люди и старики; молодых среди них было немного, но ведь они были! И ничего хорошего в этой стране их и в самом деле не ждало…
Тем не менее, Йорам и еще ряд сотрудников «Моссада» настаивало на том, что их контора — не Еврейское Агентство и не брачное бюро. Дело «Моссада» — заниматься внешней разведкой и спецоперациями, а не вывозить девушек из враждебного государства, чтобы они смогли выйти замуж.
Но глава «Моссада» Цви Замир, похоже, придерживался другого мнения.
— Мы ведь все-таки не обычная «контора», а еврейская! — сказал он. — А наша традиция, между прочим, предписывает всячески помогать еврейской девушке выйти замуж. И если для достижения этой цели нужно провести спецоперацию, значит, мы проведем спецоперацию. Не такой уж мы большой народ, чтобы разбрасываться своим генофондом!
Вскоре стало ясно, что большинство участников совещания поддерживают Замира. Но с вопросом, как осуществить подобную операцию на практике обратились именно к Йораму — как-никак в Сирии был именно он.
— В принципе, это возможно, — сказал Йорам. — Но лучше это сделать морским путем. Скажем, вывезти девушек из Дамаска в какое-то условленное место на берегу моря, затем к этому месту на резиновых лодках подойдут коммандос из 13-го отряда. Они доставят наших сирийских невест на корабль, и тот сразу снимется с якоря и возьмет курс на Израиль.
Эта идея была утверждена, и Йорам приступил к разработке конкретного плана операции. В качестве своих напарников он отобрал трех бойцов морских коммандос, родившихся или выросших в семьях выходцев из франкоязычных стран, а потому свободно владеющими французским языком. Легенду решили использовать ту же: все они — студенты археологического факультета Сорбонны, решившие сделать дипломную работу на основе сирийских древностей. Все трое — Дани, Бени и Зеэв — как и не так давно Йорам, прослушали курс по археологии Ближнего Востока и даже сдали по нему экзамен. Ну, а для Йорама даже подготовили дипломную работу, которую он, якобы, написал после своего возвращения из Дамаска.
В назначенный день все четверо участников этой операции вылетели в Париж, где на всякий случай поселились в разных гостиницах. Затем Йорам, снова ставший Мишелем Шукруном, направился в сирийское консульство, где его приняли как старого знакомого. Мишель Шукрун рассказал консулу, что поездка в Дамаск оказалась чрезвычайно успешной, он написал по ее следам неплохую работу, а его рассказы о Сирии так увлекли трех его однокурсников, что они решили заняться той же тематикой и хотели бы присоединиться к его новому путешествию в столь замечательную страну…
Вот так он вместе с тремя товарищами снова оказался в Дамаске, и не очень удивился, когда, беря из рук Зеэва паспорт, заметил, что у того дрожат руки.
Впрочем, Давид и Бени выглядели не лучше — все трое стояли с побелевшими каменными лицами, явно находясь в ступоре…
— Думайте, о чем-нибудь приятном, — посоветовал товарищам Йорам. — Например, о бабах…
Теперь для него все это было естественно, почти нормально, и главное в тот момент было благополучно пройти паспортный контроль, а на улице — он это знал почти наверняка — его парни придут в себя.
Прибыв в гостиницу, они сняли разные номера, тщательно проверили их на наличие «жучков», а затем отправились на прогулку по городу. Йорам-Мишель первым делом направился в университет, где встретился с профессором Халими. Поблагодарив за оказанную ему помощь, Мишель Шукрун вручил Халими «свою» дипломную работу и сказал, что ему крайне важно знать, что тот о ней думает. Кроме того, он хотел бы познакомить уважаемого профессора со своими однокурсниками, также решившими посвятить себя изучению истории Ближнего Востока.
Польщенный Халими ответил, что, конечно же, будет рад побеседовать с гостями из Парижа, и на этом они расстались. Из университета Йорам направился на встречу с друзьями, и они отправились бродить по сирийской столице. По дороге среди прочего израильтяне заглянули в небольшой ювелирный магазинчик, хозяин которого стал с готовностью выкладывать перед гостями свой товар. И вдруг, показывая какое-то очередное кольцо, произнес на иврите с сильным арабским акцентом:
— Вы ведь из наших, правда?
Йорам переглянулся с товарищами: старый ювелир действительно был похож на еврея, и не исключено, что узнав в них своих, он пытался таким образом удостовериться в правильности своей догадки. Но с той же вероятностью он мог быть сотрудником сирийской контрразведки, пытавшимся их спровоцировать…
Читать далее:
http://grimnir74.livejournal.com/5782598.html
