22.12.2024

Венесуэла Как разлагается режим


Через три десятилетия после падения Берлинской стены на наших глазах рушится еще один социалистический режим — в Венесуэле.

Тем, кто жил в СССР, история Венесуэлы знакома до слез.  Известно, что если построить в Сахаре социализм, то в ней начнутся перебои с песком. Но все-таки, надо сказать, что в деле создания перебоев с песком бывший шофер Уго Чавеса Николас Мадуро достиг выдающихся успехов.

Начиналось все с малого — с национализации нефтедобычи.  Именно благодаря нефти Венесуэла в 1950 годах была на третьем месте по уровню доходов на душу населения в Латинской Америке.  Национализация это дело быстро поправила, и доходы начали ползти вниз.

Тогда для трудящихся зафиксировали цены на продукты.  Продукты исчезли.  Виноваты, как сами понимаете, были пиндосы и спекулянты.  В магазины для борьбы со спекулянтами ввели армию.  Продукты почему-то не появились.  Люди стали выходить на улицы.  Награды за подавление бунтов стали выдавать войскам туалетной бумагой.

 

В 2016 году, когда надо было праздновать Новый год, вопрос с игрушками для народа решили просто:  взяли и реквизировали 4 млн игрушек у частников.  И что вы думаете?  К 2018 году игрушек вообще не завезли.

В стране ввели официальный курс доллара, отличавшийся от рыночного на порядок.  Заведовать процессом поставили еще одного приближенного Чавеса — Алехандро Андраде.  Из вышибалы-телохранителя он превратился в главу казначейства.  На этом посту он заработал 1 (один) миллиард долларов, давая дружкам возможность менять боливар по льготной цене.

 

Славно потрудившись на благо народа, Андраде переехал во Флориду и там в ноябре прошлого года получил за этот миллиард десять лет.  В своем последнем слове отважный коммунист пообещал сдать всех своих напарников по борьбе за счастье венесуэльского народа против пиндосов.

Параллельно падала нефтяная промышленность.  Венесуэльская государственная нефтяная компания —PDVSA — поставила абсолютный гиннесовский рекорд.  Она управляется хуже, чем “Роснефть”.  Вы скажете, что это невозможно, но Мадуро старался.

Добыча нефти в Венесуэле упала с 3,8 млн баррелей в сутки сначала до трех, потом до двух.  Страна оказалась неспособна выполнять свои обязательства по поставке нефти перед двумя главными спонсорами — Россией и Китаем.  В сложившейся ситуации венесуэльцы, разумеется, предпочли кинуть Россию.

 

Чтобы поднять производство, Мадуро в апреле 2018 года арестовал всю верхушкуPDVSA и поставил во главе компании военного — генерал-майора Мануэля Кеведо.  Генерал-майор поклялся тут же “углубить социализм”.  Углубление социализма выглядело в его понимании очень просто — как полный отказ от повышения зарплат “саботажникам” и “ворам”.  Так новый начальник называл рабочих и инженеров компании.  Инфляция в стране к этому моменту составляла 1,4 млн процента в год, и зарплаты саботажников стремились к нулю.  Саботажники начали массово увольняться.  Вместо них к датчикам и вентилям стали ставить солдат.

Читать датчики солдаты не умели.  Производство рухнуло снова, причем в буквальном, физическом смысле:  ломались вышки, текли трубы. Экономическая катастрофа сопровождалась экологической:  в июле в речку Гуарапиче вылилось 100 тысяч баррелей нефти, аккурат возле завода, который поставляет окрестным жителям питьевую воду.  В окрестных городах школы были вынуждены закрывать классы.  Виноваты были, конечно, враги.

 

Добыча упала снова — до 1,4 млн баррелей.  Все они уходили на экспорт — на оплату долгов перед Китаем и Россией.  Нефтеперерабатывающие заводы остановились.  В страну начали завозить бензин.  К середине 2018 года завозили ежедневно по 300 тысяч баррелей в день.  Для этого нужны были бензовозы.  Водители бензовозов принялись увольняться вслед за рабочими PDVSA и по тем же причинам.  В очередях за бензином стояли по пять дней, с кашей и бутербродами.

 

В стране рушилось все, что можно.  Вода, электричество, городская инфраструктура — все это просто перестало существовать.  Пироги и ослы снова стали транспортным средством.  В госпиталях лопались трупы.  Лопающиеся трупы были естественным следствием победы боливарианской революцим:  морг есть, а электричества нет.  Жара — плюс 30.  Родственники отказываются хоронить трупы — у них нет денег.  Государство тоже отказывается хоронить, потому что у него тоже денег нет.  Перчаток, противогазов и хлорки у работников морга не было тоже.

 

Национализация здравоохранения обернулась его полной гибелью.  Детская смертность в стране стала стремиться к доколумбовым временам. Появились реликтовые болезни — вроде кори.  В 2009 году в стране было зафиксировано 36 тысяч случаев малярии, в 2017-м — уже 406 тысяч. Соседние страны забили тревогу:  венесуэльские беженцы разносили с собой все — от желтой лихорадки до туберкулеза.

Легитимность режима начала трещать.  В стране вспыхнули волнения.  Подавлялись они одинаково:  арестами лидеров, пытками и убийствами, совершаемыми титушками.  Эти титушки в Венесуэле называютсяcolectivos.  Это обитатели бедных районов, готовые убивать за пачку туалетной бумаги.

 

Оппозиционера по имени Фернандо Альбан выбросили с десятого этажа здания секретной полиции и сказали, что это самоубийство.  В страну завезли около 100 тысяч кубинских “парамилитариз”.  Для концлагерей и пыточных не хватало места, но тут подвезло — в городах пустовали торговые площади.  Опустевший гигантский торговый мол El Helikoid, символ успеха и процветания Каракаса в 1960-х, превратили в пыточный центр.

 

В 2018 году в Венесуэле было 4228 протестов.  269 из них были жестоко подавлены.  Абсолютное большинство — не политические.

Особо выделялись аресты врачей, которые жаловались, что им нечем лечить больных.  Более 130 торговцев были арестованы за “экономический саботаж”, было арестовано около 200 военных.

 

Несмотря на colectivos, кубинцев и угрозы на выборах, недовольство нарастало.  В 2015-м на выборах в Национальную ассамблею победила оппозиция.  Мадуро тут же признал ассамблею незаконной, а вместо нее создал свою, Конституциональную, в которой у него заседают жена и сын.

Он произнес большую и прочувствованную речь о преимуществах Конституциональной ассамблеи перед Национальной.  “Пойдете ли вы за мной? Поддержите ли вы меня в Конституциональной ассамблее или поддержите оппозицию?  Хотите ли вы насилия?  Хотите ли вы смерти?” — взывал Мадуро.  Горячая эта речь была адресована скоту на ферме.  Видимо, бывший водитель автобуса не читал “Зверофермы” Оруэлла.

 

Верховный суд эмигрировал из страны в полном составе.  Выборы Мадуро в 2018 году (67% c титушками, пытками и “коммунерос”) не были признаны ни одним нормальным государством.  В ответ Мадуро сообщил народу, что он лично побывал в будущем и видел там процветающую Венесуэлу под своим руководством.

 

По мере того, как страна превращалась в концлагерь, президент все чаще рассказывал о своих визитах в будущее и беседах с белыми птицами.  Он все чаще раскрывал покушения на себя любимого и все чаще посылал венесуэльских чепиг любоваться солсберецкими шпилями.  В декабре в Колумбии арестовали троих венесуэльцев, которые собирались грохнуть ее консервативного президента.

 

Опыт России Мадуро активно заимствовал.

В 2015 году он устроил собственный “Крымнаш” и объявил район Эссекибо, т.е. две трети территории соседней Гайяны, исконной венесуэльской землей.  Произошло это после того, как Эксон Мобил нашел в Эссекибо нефть.

 

Начиная с 2016 года режим начал брать иностранных заложников:  59 колумбийских граждан были арестованы и брошены в кутузку со словами:  “Вы террористы”.  В стране, в которой 80 процентов населения голодает, режим Мадуро стал поддерживать любых террористов — от FARC в соседней Колумбии до Хезболлы в Ливане.

 

К концу 2018 года страна окончательно вошла в пике.  Экономика сократилась на дополнительные 18%.  Из 30-миллионой страны сбежали 3 млн человек — больше, чем в разгар мигрантского кризиса бежали в Европу.  Из оставшихся треть населения высказалась в пользу иностранной военной интервенции.

 

В стране едят собак и животных из зоопарков.  Начались случаи каннибализма.  Ситуация в некоторых районах приблизилась к уровню голодомора.

Полное отсутствие еды не мешало тому, что, когда мясо появлялось на прилавках, оно было тухлым — госсектор-с, как и сказано.

В ответ на голод Мадуро объявил о национализации скота, имеющегося у частников, а в августе создал министерство внутренней торговли:  ему поручили обирать весь оставшийся в стране частный бизнес.

 

В поисках международной поддержки Мадуро начал распродавать нефтяные активы.  Скупкой краденного, естественно, занимались только страны-изгои, да еще Китай, который может себе это позволить.  В результате “Роснефть” вложила 17 млрд долларов, а “Газпром” — еще 7 млрд в страну, где трупы взрываются в моргах.  Перспективы этих инвестиций очень простые.  Если Мадуро свергнут, то денежки пропали.  Если Мадуро останется у власти — с помощью пыток, концлагерей и colectivos, — то он кинет Россию сам.

 

Источник:  "Новая газета"

 

Автор:  Юлия Латынина

Российская журналистка.

Автор: Юлия Латынина Российская журналистка. источник


70 элементов 1,769 сек.