«Страшно, потому что шли годы, шли столетия, а ничего не менялось. Понимаете, какой ужас?»

Московский Гоголь-центр представил в рамках театрального фестиваля "Дни Лессинга" в Гамбурге нашумевшую постановку Кирилла Серебренникова "Кому на Руси жить хорошо". Корреспондент DW поговорил накануне спектакля с известной актрисой, народной артисткой Российской Федерации Евгенией Добровольской, сыгравшей множество ролей в театре и в кино.

Евгения Владимировна, так кому на Руси жить хорошо?

Не нам (смеется). Никому. У всех свои проблемы, потому что в менталитете заложена программа на страдание, и это очень плохо. Люди не умеют радоваться, не умеют быть счастливыми там, где им дано. Не умеют принимать то, что есть и благодарить за то, что есть… Хотелось бы спокойно творить, без препятствий, без оглядки, – и получать удовольствие от творчества и от искусства.

– Как объяснить зрителям, живущим в Гамбурге, что такое русская душа?

– Не знаю. Они ведь на самом деле очень спокойные здесь. Я хожу по городу, и вижу очень много пожилых людей, которые не нервные. Сидят спокойно в кафе, общаются. Я сидела рядом с бабушками, которые изучали французский язык. И это было очень здорово: у них есть время, и никакие заботы их не гнетут. В отличие от российских бабушек, которым все время надо куда-то бежать, кормить внуков и пытаться понять, на что ты сходишь в магазин и что ты купишь на ту пенсию, которая у тебя есть.

Может, и нет загадочной русской души, а есть невероятная способность выживать. Именно выживать, а не жить. И я не знаю, насколько спокойный и сытый немецкий зритель поймет это.

– Но, по крайней мере, для России Некрасов сегодня очень актуален?

– В XIX веке Некрасов был чуть ли не революционным поэтом, его знали наизусть. Но потом он превратился в часть школьной программы и начал набивать оскомину. Когда Кирилл Серебренников позвонил мне, чтобы предложить роль Матрены Тимофеевны, я ответила, что знаю, о чем речь, ведь я в школе писала сочинение про образы русских женщин в поэмах Некрасова. Дочитав сценарий до четвертой главы, я позвонила Кириллу Семеновичу и сказала, что не могу дальше читать, просто не могу. А придя на репетицию поняла, насколько другой взгляд у Серебренникова на это, насколько современно видение поэмы.

Некрасов оказался современен и революционен не только тогда, но и сейчас. Это подтверждает полные залы в Москве, это подтверждает театральный фестиваль в Баку, где зал просто онемел от того, что они слышали. Оказалось, что все тексты до сих пор живы и никуда это не делось, а все больше развилось. И это страшно. Потому что шли годы, шли столетия, а ничего не менялось. Понимаете, какой ужас?

– Кирилл Серебренников находится под домашним арестом, ему грозит тюремное заключение… Какой отпечаток это накладывает на гастроли?

– Мы чувствуем за собой еще большую ответственность, потому что мы должны быть на высоте. Потому что это совершенно замечательный режиссер, таких в России больше нет. Это человек, который видит больше, чем дано остальным. Который смело экспериментирует, но не просто для того, чтобы поразить. Он экспериментирует с произведением, переделывая его на современную ситуацию и современную жизнь. Он видит мир не в масштабах маленького театрика или своей личности, или одной страны. Он живет проблемами Европы, Америки, мира.

Конечно, нам всем очень, просто невероятно грустно иметь в заточении художественного руководителя.

– Вам его не хватает?

– Очень! У нас во МХАТе идет несколько спектаклей Кирилла Семеновича, и после каждого из них артисты, выходя под овации зрителей на поклоны, говорят: мы хотим, чтобы вот эта тысяча человек, которая пришла сегодня на спектакль и радовалась, чтобы эти люди понимали, что спектакль поставил наш друг Кирилл Серебренников, который находится под домашним арестом. И что мы считаем: он – кристально чистый, честный человек. И мы хотим, чтобы вы знали о этом.