Психоаналитик Дмитрий Ольшанский – о том, что есть любовь по гамбургскому счёту и с чем её обычно путают
Дмитрий Ольшанский
Дмитрий, скажите, что за штука любовь? По-моему, вы относитесь к ней как к мифу. К культурному изобретению.
– Это и есть изобретение. В природе никакой любви нет. Она возникла в 385–380 годы до н.э., когда в диалоге «Пир» Платон сформулировал концепцию любви, отделив её от биологических потребностей и естественных влечений. Именно с этого времени мы начинаем чувствовать любовь как противоположность похоти и мыслить её по ту сторону физиологии.
Изобретателем номер два стал Кретьен де Труа, он-то и оправдывал мнение, что любовь придумали поэты. Он автор образа Прекрасной дамы варианта XII века. Идея его в том, что любовное ухаживание не преследует цели соблазнить, а является духовной практикой. Герой его романа Ланселот посвятил жизнь женщине, с которой он вовсе не намеревался вступать в связь. Он воспевает любовь и служит любви. Из авторов любви Нового времени стоит назвать Спинозу, который противопоставляет любовь и страсть, именно благодаря ему мы чувствуем любовь как преодоление аффекта и обретение свободы в новом качестве. То есть любовники ориентируется не на наслаждение друг другом, а на обретение третьего качества, которое позволит им встать выше своих аффектов.
А зачем понадобилось так усложнять основной инстинкт?
– Наше счастье, что у человека вообще нет никаких инстинктов: ни основных, ни второстепенных. Это ещё Фрейд доказал. У нас есть влечения и желания, сформированные тем языковым миром, внутри которого мы родились и существуем. И любим мы, и ненавидим, и какие-либо чувства испытываем, и сексом занимаемся лишь потому, что в нашем языке есть соответствующие глаголы. Не было бы глагола «любить» – никто бы не смог этим заниматься. Поэтому речь идёт не об усложнении инстинкта, а о формировании отношений между людьми.
Большая часть человеческой культуры вообще не отвечает на вопрос «зачем?». Она нецелесообразна. Хотите насмешить нормального примата – расскажите ему, что люди тратят время на любовь, вместо того чтобы совокупляться, рожать, добывать пищу, строить карьеру и самореализовываться. Вместо этого они зачем-то занимаются такой извращённой (ибо отклоняются от инстинктов) практикой, как любовь. Странность эта давно замечена. В медицинских трактатах Гиппократа и Галена любовная меланхолия описана как болезнь, которую следует лечить корнем мандрагоры.
С точки зрения общества потребления, быть влюблённым – очень плохо! Вместо того чтобы думать о работе, сексе, ипотеке и духовных скрепах, как нормальные биороботы, любящий предаётся переживаниям, которые никак не повышают ВВП. Поэтому, с точки зрения Большого Брата, который хочет, чтобы мы лучше работали, больше тратили и меньше задумывались о своём внутреннем мире, любовь нужно лечить. Таблетками и электричеством!
Эх, как я раньше не догадалась! Любовь есть удел неуравновешенных личностей? Скорее зло, чем добро?
– Электричество – это добро или зло? Зависит от того, как им пользоваться. Любовь находится по ту стороны добра и зла. Она вне поля жизни. Это связь человека с абсолютом, а значит, условие и источник нашего существования. Как утверждает буддизм, страдания человеку приносят только стяжательство и страсть присваивать, которая часто сопровождает влюблённость. Любовь нацелена на бытие другого, а не на обладание. Нет желания захватить и присвоить – нет и страдания. Это не только любви касается, а вообще любых отношений. Не получив ожидаемого, можно страдать и разочаровываться, но в любви, во-первых, априори не предполагается никакого обладания и присваивания, во-вторых, не бывает безответного чувства.
Как это, без присвоения и обладания? На этом конфликте вся мировая культура держится. И Вронский, выходит, не любил Анну Каренину? И она его? Просто хотели друг друга присвоить?
– Любовь часто путают с влюблённостью. Хотя различить их довольно просто: влюблённость – это аффект, он направлен на присвоение, а любовь – преодоление этой эмоциональной захваченности и заворожённости. Она ведёт не к обладанию другим, а к единению с абсолютом. В этом любовь схожа с верой. И та и другая лишены материального измерения, и та и другая не описываются биологическими потребностями, и та и другая дают человеку новое измерение для свободы. Вера – в поле Бога, любовь – в поле Другого.
Если вы любите, значит, вы переживаете единение с Другим, а значит, вы уже не одиноки. Я не видел ни одного верующего, который жаловался бы на то, что Бог его больше не любит. Разница же между ними, во-первых, в том, что вера опирается на неочевидные вещи: мы верим в то, чего не видим. Тогда как любовь всегда очевидна, её не скроешь. Во-вторых, вера не предполагает ответа, верить можно только в одностороннем порядке, тогда как любовь всегда взаимна. Невзаимной любви просто не существует.
Почему не существует? Ты, допустим, вошёл в поле другого, ты там с ним вместе, а он, может, и не знает об этом? Где же тут взаимность?
– Любовь не бывает безответной. Только желание присвоить может остаться не удовлетворено. Ухаживаешь за девушкой, даришь ей кольца, зовёшь замуж, а она параллельно встречается с другим. Это, конечно, обидно, но к любви никакого отношения не имеет. Потому что в любви никто никому не принадлежит. Я никогда не понимал выражения «моя девушка» или «мой молодой человек». Как будто отношения превращают людей в собственность, и, если я с кем-то встречаюсь, значит, этот человек мне принадлежит. Истинна та любовь, которая не предполагает опредмечивания и присваивания, когда люди не нуждаются в каких-то статусах и определениях. Она вообще вне сексуальных отношений, поскольку физическая привязанность обязывает гораздо больше, чем все социальные институты.
«Сколь же радостней прекрасное вне тела: ни объятья невозможны, ни измена!» – если вспомнить классика. Несколько раз в моей жизни были любовные отношения без физической близости. Самые трогательные и запоминающиеся, потому что в них возможен настоящий дар, не требующий ответа. Ухаживание только тогда искренно, когда оно не предполагает ничего взамен, когда ты ничего не добиваешься от девушки (в противном случае это просто купля-продажа, обмен подарков на интимные услуги). И только в таких отношениях можно обрести истинную свободу. Люди встречаются, чтобы делать друг друга свободными.
Данте Габриэль Россетти. "Безжалостная леди". 1865
Это трудно. Может, любовь – это вид искусства? Как стихи, музыка, балет? И доступна немногим? Почему тогда все так о ней мечтают?
– Несомненно, любовь – вид искусства и духовная практика, я бы даже сказал – путь мистической аскезы взаимодействия с Другим. Конечно, доступен он не всем, да и не всем нужен. А зачем? Что это будет, если все захотят стать балеринами или буддийскими монахами? Тем не менее любовь стала хорошим брендом, под её соусом продаётся всё что угодно. «Почувствуй нашу любовь» – каждый второй рекламный слоган апеллирует к этому понятию. Людям просто внушили, что они должны любить и что любовь – это обязательный атрибут полноценной и успешной жизни. Поэтому многие начинают мечтать о любви, хотя мало понимают, что это такое и зачем оно им надо.
Просто должно быть, согласно стандартам современного общества. А раз это должно быть у каждого, то рынок предлагает множество суррогатов и дешёвых подделок любви, которые привязывают и порабощают людей, подсаживают их на иглу потребления и заставляют покупать ещё и ещё. Но, обретая настоящую любовь, мы обретаем свободу. Пожалуй, это главное отличие любви от влюблённости. Влюблённый привязан к объекту, боится потерять его, поэтому становится зависим от него, несвободен, тревожен, уязвим. Тогда как в любви никто никому не принадлежит, следовательно, и потерять ничего нельзя.
То есть правильный итог любви – свобода? И мы зря надеемся, что она принесёт благо?
– Любовь не обязана доставлять благо или делать людей счастливыми, это заблуждение. Думать, что любовь создана для человеческого счастья, – это логика Винни-Пуха. «Мёд создан для того, чтобы я его ел». Сделать человека счастливым не входило в планы создателя, равно как и всеобщее благо не является целью любви. Мы можем предположить, что влюблённость может восприниматься как счастье и благо, если тот, кем мы очаровались, отвечает нашим запросам. Такую влюблённость мы называем взаимной, и чем она более счастлива, тем сложнее обнаружить её иллюзорность.
«Влюблённость по нарциссическому типу», так называл её Фрейд, то есть когда в другом человеке мы находим отзеркаливание наших собственных черт, чувств и эмоций и тем самым укрепляемся в идеале собственного «я». Когда в Другом я нахожу самого себя – это создаёт иллюзию взаимности, но можно ли назвать это благом? Блаженны заблуждающиеся, ибо рано или поздно прозреют.
Скажите, а для брака нужна любовь?
– Брак – юридическая процедура, она не имеет ни малейшего отношения ни к любви, ни к сексу. Впрочем, если кому-то для регистрации права собственности на недвижимость, или составления завещания, или заключения брака необходимо испытывать чувство – это интересное извращение, которое любопытно исследовать. Ни в традиционных культурах, ни в современном мире мы не встретим ссылок на любовь и сексуальность как условий для заключения брака. «У вас товар – у нас купец», – говорили сваты, когда приходили в дом невесты. Единственная причина для заключения брака на Руси была имущественная.
«Домострой» прямо говорит, что выходить замуж нужно за богатого и работящего парня, а девушку нужно брать домовитую и с широкими бёдрами, чтобы могла много рожать. Про любовь там нет ни слова. Да и само слово «супруги» происходит от слова «упряжь», в которую впрягаются вместе, чтобы пахать землю. То есть брак нужно заключать с тем, с кем вы сможете вместе тянуть один плуг. Других причин заключать брак на Руси не было. У меня лично вызывает недоумение словосочетание «фиктивный брак». Если два человека официально заключили брак для достижения каких-то своих хозяйственных, административных или финансовых целей, для приобретения каких-то новых прав (например, я знаю людей, которые поженились для того, чтобы легче получить британское гражданство или оформить крупный кредит в банке) – это и есть самый настоящий брак, а иначе зачем он нужен?
Если два человека любят друг друга – любите на здоровье. Хотите заниматься сексом и жить вместе – никто не может этого запретить после восемнадцати лет. Хотите рожать детей – и здесь никаких препятствий. Брак всему этому никак не помогает и никак не препятствует. А вот если вы хотите эмигрировать или взять ипотеку, то семейным парам это дело провернуть намного проще, для этого и стоит заключить брак. И, как показывает опыт, такие браки намного прочнее, потому что в этом случае людей соединяет конкретная цель, а не бредовые стереотипы.
Вообще любое действие будет более успешным, если оно совершается «зачем?», а не «почему?». Когда вы знаете, зачем вы идёте в магазин, то шопинг будет более удачным, нежели если вы идёте туда потому, что больше нечем заняться. Когда вы знаете, зачем вы заключаете брак, он с большей долей вероятности будет удачным, нежели если он заключён «потому что полюбил». Когда вы хотите заключить брак, задайте себе вопрос о цели: что вы будете иметь с этого в будущем? Ответ «зачем?» обозначает перспективы будущего, вопрос «почему?» объясняет мотивацию прошлого.
«…Мы когда любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно это или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее. Хорошо это или нет, я не знаю, но что это мешает, не удовлетворяет, раздражает – это я знаю»
А. П. Чехов
Как у вас всё строго, однако. Вы сами-то влюбляетесь? Или, разгребая последствия псевдолюбовей, сторонитесь этого дела?
– Ничем, кроме любви, я на самом деле и не занимаюсь. Один за другим приходят люди, которым ты позволяешь реализовать их собственные уникальные модели любви. Пусть даже эти модели иногда носят характер недопустимый или агрессивный. Тем не менее каждого из них ты принимаешь, признаёшь его право на личное безумие и даёшь ему опору для совместного бытия и опыт любовных отношений с другим. Задача психоаналитика – научиться любить каждого. Это почти невозможно. Несмотря на то что про любовь столько говорится и от неё так часто страдают, в нашем мире почти нет практик, которые профессионально занимались бы любовью. А всё остальное имеет значение лишь в связи с ней.
Есть один анекдот, который мне рассказал знакомый монах-доминиканец. Девушка приходит на исповедь и спрашивает духовника: «Скажите, отче, а секс без любви – это грех?» «Да что вы привязались к этому сексу? – говорит священник. – Без любви всё грех». И действительно, если нет любви, то и всё остальное не имеет значения. Зачем заниматься чем-то второстепенным?
Автор: Наталья Смирнова
фото: BRIDGEMAN/FOTODOM; ЛИЧНЫЙ АРХИВ Д.ОЛЬШАНСКОГО
