Со времён позднего средневековья большое внимание уделялось манерам в высшем обществе. Придворный этикет распространился с древнего Востока на Византию, а оттуда с помощью крестоносцев перешел и в Западную Европу. Каждый монарх приспосабливал все пышные церемониалы придворного этикета поудобнее к своим потребностям…
С 15 века большое влияние на развитие западноевропейского этикета оказывал чрезвычайно усложнившийся церемониал королевских дворов. Сначала определенное влияние оказывали испанские и бургундские ритуалы, затем с развитием абсолютизма главную роль начала играть Франция.
В это время появляются многочисленные пособия по этикету, который становится настолько сложным, что при дворах появляется специальная должность церемониймейстера, следившего за выполнением всех его тонкостей и строжайшим образом регламентировавшего всю дворцовую жизнь.
Свою любовницу графиню Дюбарри (1746-1793) король Людовик XV (1710-1774) любил угощать кофе, который варил сам. Каждый раз, получая чашечку божественного напитка, графиня говорила: “Merci, la France!” ( Спасибо, Франция! ).
За нарушение придворного этикета полагалось наказание. Порой, доходило до абсурда. Так присниться принцессе, считалось неслыханной дерзостью при марокканском дворе. За это могли высечь кнутом или даже отправить на плаху.
Однажды Франсуа де Вьевиль (1510-1571), будущий маршал Франции, был приглашён на обед к английскому королю Эдуарду VI (1537-1553). В своих мемуарах де Вьевиль с удивлением описывал увиденное:
"На обеде прислуживали рыцари ордена Подвязки. Они вносили блюда и, приблизившись к столу, опускались на колена.
Блюда у них принимал главный гофмейстер и обслуживал короля, тоже стоя на коленах.
Мы, французы, находили весьма странным, что рыцари, происходящие из самых именитых родов Англии, отличные мужи и военачальники, стоят на коленях, ведь у нас даже прислуживающие пажи склоняют колени только в дверях, входя в зал".
Такой диковинный этикет с коленопреклонениями во время обеденной церемонии сохранялся в Англии ещё и во времена Чарльза II (1630-1685).
Герцог Антуан де Грамон граф де Гиш
На одном из таких обедов присутствовал Антуан де Грамон, граф де Гиш (1637-1673), и король решил похвастаться:
"Не правда ли, там, дома, Вы подобного не видели? Французского короля ведь не обслуживают, стоя на коленях?"
У де Грамона оказался острый язык:
"Я полагал, что эти господа стоят на коленях, чтобы испросить прощения за многие плохие блюда, поданные Твоему величеству".
В Англии в XVII—XVIII веках существовала специальная и весьма почётная должность «королевский откупорщик океанских бутылок с письмами». Если кто-то помимо откупорщика случайно вскрывал бутылку, выброшенную на берег, то его казнили…
В России о европейском этикете узнали при Петре I. Царь лично составил свод правил хорошего поведения, в который входили следующие пункты: "в носу перстом не ковырять, в круг не плевать, ножом зубы не чистить, ногами не болтать…".
Ассамблея при Петре I
Также запрещалось за столом облизывать пальцы, сморкаться в скатерть, плевать в свою тарелку и бросать кости под стол.
"Нельзя быть краше императрицы".
Петр насильно внедрял в народное сознание правила этикета от немцев да голландцев. Только всё одно выходило по-русски. Боярыни в заморских платьях выглядели как бабы на чайнике, а знаменитые петровские ассамблеи больше напоминали не светские рауты, а пьяные застолья.
Император повелел, чтобы на ассамблеи все приезжали со своими домочадцами, включая жён на сносях. Опоздавшим наливалась штрафная рюмка водки внушительных размеров, которую заставляли осушать до дна. Это касалось не только мужчин, но и женщин.
Боярыня Олсуфьева, находясь на последнем месяце беременности, умоляла Петра, чтобы он разрешил ей не пить штрафную. Император был неумолим, и ночью у Олсуфьевой случился выкидыш. Но даже этот горестный факт Пётр I решил использовать, чтобы показать свою прогрессивность: мёртвый младенец был заспиртован в банке и выставлен на всеобщее обозрение в Кунсткамере.
Императрица Елизавета I Петровна
При Елизавете I (1533-1603) обеденный этикет при стал ещё более диковинным. Путешественник из Бранденбурга Пауль Хентцнер (1558-1623) смог увидеть только приготовления к королевскому обеду:
"Вошёл придворный сановник с церемониальным жезлом в руке, за ним другой джентльмен со скатертью на руке. Оба они трижды преклонили колена перед пустым столом. Джентльмен номер два расстелил на столе скатерть, затем они опять трижды преклонили колена и торжественно удалились.
За ними опять вошли два джентльмена, один из них нёс солонку, тарелку и хлеб; второй, серьёзный господин с тростью, шагал впереди в качестве парадного эскорта. Три коленопреклонения перед столом до и после. Затем просеменили две леди, они принесли нож. Преклонение колен и т. д.
Трубные звуки рога, барабанный бой: появляется гвардия, которая расставляет на столе двадцать четыре кушанья на золотых блюдах. Королевы всё ещё не видно, а пока стекаются чередой молодые придворные дамы. С превеликим почтением они забирают блюда и уносят во внутренний покой королевы, затем, что Елизавета изволила обедать в одиночестве.
Там она выбрала себе одно-два кушанья, остальное вынесли, и придворные дамы все и съели".
Императрица Екатерина II
Ревностно следила за придворным этикетом и Екатерина II, которая составила "Эрмитажный этикет", наставляющий гостей, как вести себя во время приема. Например, если гостю захочется рассмотреть какую-нибудь фарфоровую статуэтку, то не следует по забывчивости класть ее в карман.
На церемониалы и поддержание двора Екатерина тратила баснословные деньги. Но при ее правлении русский императорский двор стали называть в Европе блестящим.
Рассказывали, что нарушив правило этикета фрейлина Лопухина поплатилась… прической. Императрица прямо на балу отрезала ей клок волос. Но фрейлина еще легко отделалась. Часто немилость императрицы полностью исключала человека из светской жизни.
Весьма строгий и временами абсурдный этикет сложился при дворе испанских королей. Из исторических источников известно, что к испанской королеве не мог прикоснуться ни один мужчина, кроме короля.
Филипп II, великий государь и кровавый палач протестантов, выстроил близ Мадрида роскошный и мрачный замок Эскориал, но его потомки предпочитали более скромный Алькасар. Дворцы по восточному обычаю — ведь Испания сотни лет оставалась во власти арабов — делились на мужскую и женскую половины.
Днем в обеих кишели придворные, шуты и карлики, но после захода солнца ни один мужчина, кроме короля, не мог оставаться на женской территории. Честь королевы или принцессы должна была оставаться вне подозрений. Даже прикосновение к руке коронованных дам каралось смертью.
Мария Луиза Орлеанская — королева-консорт Испании, жена короля Карла II.
Однажды королева Мария-Луиза (1662-1689), жена Карла II (1661-1700), прогуливалась верхом, лошадь внезапно понесла, королева вывалилась из седла и её нога запуталась в стременах. Королеве грозила верная смерть, но два молодых офицера, презрев этикет, остановили лошадь, подхватили королеву и высвободили её ногу.
Не дожидаясь благодарности, офицеры пустили своих коней в галоп и поспешили покинуть королевский двор. Говорили, что им даже пришлось укрыться за границами Испанского королевства – ведь молодым людям грозила смертная казнь за то, что они посмели прикоснуться к телу королевы.
Кроме короля к королеве могли прикасаться лишь придворные дамы, которые имели на это дозволение, и если королева падала во время прогулки или во время торжественной церемонии, то ей приходилось подниматься самой или дожидаться, пока не прибудут те самые придворные дамы, которым дозволено прикасаться монаршей особе.
Марианна Австрийская — испанская королева, вторая жена Филиппа IV.
Строгие нелепости были характерны именно для испанского двора, что показывает случай с Марией Анной Австрийской (1634-1696), когда она стала невестой Филиппа IV (1605-1665).
Марии Анне пришлось ехать через территорию Франции, где её торжественно встречали в каждом городе. Мэр Лиона преподнёс Марии Анне дюжину шёлковых чулок в качестве дара от местной промышленности, но королевский мажордом грубо оттолкнул подарок, заявив:
"Господин мэр, запомните, что у испанской королевы нет ног!"
При этих словах несчастная упала в обморок, так как решила, что в Мадриде ей, согласно испанскому этикету, ампутируют ноги!
Жизнь испанских принцесс, была подчинена строгому распорядку. Ранний подъем, молитва, завтрак, потом часы учебы. Юные инфанты обучались шитью, танцам и письму, зубрили священную историю и генеалогию царствующей династии. Далее следовал торжественный обед, дневной сон, затем игры или болтовня с фрейлинами (у каждой принцессы был свой штат придворных). Затем снова долгие молитвы и отход ко сну — ровно в десять вечера.
Конечно, у девочек были лучшие игрушки и невиданные лакомства, привезенные из заморских владений Испании. Но, по правде говоря, жили они не особенно весело — строгие дуэньи с детства не позволяли ни смеяться, ни бегать, ни играть со сверстниками. Прибавьте к этому жесткие и неудобные платья с каркасом из китового уса и шлейфом, волочащимся по земле…
Не лучшее положение было и у королей. Рассказывают, что когда однажды Филипп III (1578-1621) грелся у камина, ему стало плохо, и он потерял сознание. Пока придворные бегали за одним из грандов, который имел право прикасаться к королю и двигать его кресло, Филипп III получил серьёзные ожоги.
Даже сексом со своей женой испанские короли могли заниматься только согласно строгим предписаниям придворного этикета.
Филипп IV довел этикет до совершенства. Говорили, что он улыбался не больше трех раз в жизни и требовал того же от своих близких. Французский посланник Берто писал:
«Король действовал и ходил с видом ожившей статуи… Он принимал приближенных, выслушивал и отвечал им с одним и тем же выражением лица, и из всех частей его тела шевелились только губы».
Тот же этикет заставлял испанских монархов оставаться узниками дворца, ведь за его пределами было немыслимо соблюдать сотни правил и условностей.
Жена короля Сиама Чулалонгкорна (Рама V), королева Сунанда Кумарираттана.
Жена короля Сиама, 19-летняя красавица Сунанда Кумарираттана, каталась на лодке с новорождённой дочкой на руках. По нелепой случайности лодка перевернулась и Сунанда вместе с малышкой оказались в воде. Королева и принцесса утонули на глазах у многотысячной свиты. И никто не протянул руку помощи!
Чудовищно, но только с точки зрения современного человека, который не может постичь, что такое придворный этикет особенно XIX века и особенно если речь идёт об азиатской монархии. Ведь королева погибла не потому, что подданные желали ей смерти.
Наоборот, они благоговели перед Сунандой, не смея прикоснуться к особе королевского рода, поскольку этот запрет был прописан в правилах этикета.
Супруг Сунанды, король Рама V, потеряв двух любимых женщин – жену и дочку, сильно осерчал. Что он сделал со слишком законопослушными придворными, неизвестно. Но известно, что в 1880 году (в год гибели Сунанды) правило относительно «касания» особ королевской крови он отменил.
А китайский правитель по имени Цинь Ши Хуанди, видимо, страдал паранойей, поэтому не хотел, чтобы его придворные знали, в каком из дворцов он находится. И даже если теоретически местонахождение императора было известно, то всё равно ни кто не знал, в какой именно комнате он находится и чем занимается.
Поэтому высокие сановники и простые слуги, проходя мимо каждой закрытой двери дворца, на всякий случай кланялись, как требовал строгий этикет.
Это продолжалось до тех пор, пока по одному из императорских дворцов не стал распространяться характерный запах. Когда дверь всё же рискнули открыть, то в комнате обнаружили полу- разложившееся тело Цинь Ши Хуанди.
Если уж говорить о чудачествах этикета, то не упомянуть Людовика XIV было бы не прилично. При Короле-Солнце абсурд перерос все границы. Короля, как рой, окружало несметное число придворных. Размах, с которым жил Людовик, не укладывался ни в какие рамки.
Каждая мелочь в расписании жизни французского двора была строго запротоколирована. Никаких изменений быть не могло. Огромное количество придворных окружало короля с того момента, когда утром он открывал сиятельные глазки, и до той минуты, пока его очи не закрывались на время ночного сна.
Людовик XIV де Бурбон, получивший при рождении имя Луи́-Дьёдонне́, также известный как «король-солнце», также Людовик Великий, — король Франции и Наварры с 14 мая 1643 г.
Порядок утреннего, дневного и вечернего одевания Людовик XIV написал собственноручно. И даже когда ему стукнуло 70 лет, этот порядок оставался прежним. Всё так же домашние тапочки королю подавал первый камергер, а домашний халат – главный камергер…
Только вельмож, что управляли кухней, было 96 человек, а весь персонал при приготовлении трапезы и вовсе насчитывал 400 человек! Столы ломились от изобилия вкусностей, но при этом Король-Солнце продолжал есть мясо и рыбу, приготовленную в вине, руками, так и не научившись пользоваться столовыми приборами.
У многих людей жесткие правила светской жизни вызывали оправданный протест, который проявлялся в форме эпатирующих общество поступков и выходок. Однако светское общество пыталось их представить как шалости и проказы.
И здесь, конечно, впереди планеты всей было именно российское общество, особенно среда творческой интеллигенции.
Для примера можно вспомнить визит Пушкина в дом екатеринославского губернатора, куда он явился «в кисейных, легких, прозрачных панталонах, без всякого исподнего белья».
Слова И. П. Липранди проливают некоторым образом свет на выходку Пушкина: «Он отвык и, как говорил, никогда и не любил аристократических, семейных, этикетных обществ…».
В целом, в старых хрониках и мемуарах придворных можно найти множество свидетельств того, как из-за мелочей, связанных с этикетом, нередко вспыхивали ссоры, осложнявшие политические отношения между государствами.
В основном, ссоры возникали из-за того, на что предлагалось сесть (на кресло с подлокотниками, на стул с высокой спинкой или на табурет), или из-за нарушающего этикет движения правой или левой рукой, количества шагов, которые надо было сделать, кланяясь монарху.
Безусловно, узнавая о таких перипетиях этикета и курьезах с людьми, следовавшими или нарушавшими их, мы только улыбаемся и пожимаем плечами.
Сегодня понятие этикета весьма расплывчато. И хотя королевские дворцы по-прежнему существуют и правила в них всё ещё очень сложны, трудно представить, чтобы за их нарушение кого-нибудь казнили.
Булат Окуджава вспоминал о своём потрясении, когда он увидел в Швеции, как по улице проехала сама королева! Более того, Окуджава понял, что эта женщина дважды посмотрела именно на него!
Окрылённой нежданно подаренной честью, поэт написал шведской королеве благодарственное письмо, на что получил ответ: «Да, я помню Вас. Я действительно дважды на Вас посмотрела, потому что из всех присутствующих только Вы не сняли шляпу»….
62 элементов 2,272 сек.