Ежедневно пользуясь многими давно привычными нам вещами, мы мало задумываемся о том, откуда они появились, кто их изобрел, кто первый начал использовать, как давно это было и как до этого обходились без них.
Возьмем, к примеру, кондиционер. Людям, живущим на большей части территории России, этот бытовой прибор может показаться эдакой роскошью — с кондиционером, конечно, комфортнее, но можно вполне обойтись и без него.
Но для Америки он стал устройством, изменившим страну. О кондиционерах принято говорить как о приборах, охлаждающих воздух, но эффект от их появления простирается гораздо шире температурных графиков. Благодаря кондиционерам изменилась архитектура зданий, места обитания людей и то, как они живут. Можно сказать, что кондиционер создал современный американский образ жизни.
До появления механических охлаждающих устройств люди постоянно изобретали различные варианты того, как снизить температуру в своем жилище. К сожалению, большинство из них были либо малоэффективны, либо очень затратны. Активно использовался лед, но его, как вы понимаете, надо было регулярно закупать, что было по карману далеко не всем. Лед в зимний период добывали на замерзших водоемах Новой Англии и поставляли по всем Соединенным Штатам, а также в страны Карибского бассейна и даже Индию! До определенного момента спасала низкая плотность населения, большое количество зеленых насаждений и то, что многие городки находились на берегу больших водоемов. К тому же люди не особенно торопились переселяться в жаркие южные штаты. В том числе и поэтому почти все большие американские города строились на относительно комфортной для проживания северной части Америки.
Торговец льдом. Техас, 1939 год.
Посмотрите любое фото Нью-Йорка начала 20-го века: мегаполис, застроенный высотными зданиями, мощеные улицы, электрическое освещение, система водоснабжения, канализация, многочисленные лавки и магазины, работающий общественный транспорт, подземные и надземные линии метро, школы, библиотеки и так далее, а прохлада в жаркие летние месяцы достигалась лишь при помощи куска льда, открытого окна да электрического вентилятора. К тому же жизнь сильно осложнял принятый тогда дресс-код. Длинные платья у женщин, костюмы и обязательные шляпы у мужчин. Неудивительно, что от многих довольно сильно пахло потом.
Сотрудники компании Andrews Paper Co. в летней одежде, Вашингтон, 1917 год.
Кондиционер изменил американскую архитектуру. Особенно это коснулось частного домостроения. До появления кондиционирования в строительстве активно применяли такие материалы, как камень и кирпич, которые дольше держали и тепло, и холод. Потолки в помещениях делали выше, чтобы горячий воздух собирался над головой, оставляя обитателям относительную прохладу внизу. Появившиеся позже потолочные вентиляторы помогали поднимать теплый воздух вверх летом и опускать его вниз во время зимы.
Офисный планктон в 1912 году. Из приборов для охлаждения лишь вентиляторы на стенах.
Частные дома строили в основном двухэтажными. Причем спальни всегда обустраивали на верхних этажах и использовали их только ночью, открывая нараспашку окна. Вся жизнь происходила на первом этаже. Окна делали по возможности со всех сторон здания, чтобы продувать внутренние помещения. Над межкомнатными дверьми делали специальные открывающиеся окна, которые улучшали циркуляцию воздуха в комнатах.
Жилые дома в Вашингтоне, округ Колумбия. 1920 год.
С южной стороны дома всегда высаживали деревья, создававшие тень. Причем летом они служили преградой для солнечных лучей, а зимой, когда листья опадали, наоборот, пропускали их в помещение. То же самое касалось и повсеместного озеленения городских улиц, которые засаживали деревьями с раскидистыми кронами, дававшими хорошую тень. В зданиях активно использовали эффект тяги, делая лестницы открытыми и вытягивая через них горячий воздух наверх и на улицу. Небольшой задний дворик, засаженный деревьями, кустарником и растениями, тоже имел свою функцию. При помощи открывания-закрывания определенных окон и дверей в дом поступал прохладный воздух с заднего двора и уходил на улицу горячий воздух из помещений. Окна закрывали ставнями или плотными шторами, чтобы не допустить нагревания стен помещения и мебели от солнечных лучей. У домов обязательно были большие крытые террасы, на которых спали во время жарких летних месяцев.
Дом в Джорджии, 1944 год.
Городским жителям приходилось хуже. Во время сильной жары они спасались в городских бассейнах и всех доступных водоемах. Пляжи были переполнены. Спать же им приходилось на пожарных лестницах или вовсе на улице.
Дети купаются в Центральном парке, 1944 год.
Очередь за бесплатным льдом во время особенно жарких дней. Нью-Йорк, 1900 год.
Дети купаются в воде из гидранта. Нью-Йорк, 1939 год.
Пожарные гидранты в Нью-Йорке предназначались не только для того, чтобы тушить огонь, но и для того, чтобы охлаждать его жителей.
Флэтайрон-билдинг, 1909 год.
Старые высотные здания всегда имели сложную П- или Н-образную форму, чтобы у всех помещений внутри было максимальное количество окон. Вплоть до 40-х годов окна многих нью-йоркских небоскребов были оборудованы маркизами, закрывавшими помещение от прямых солнечных лучей, а внутри жужжали многочисленные вентиляторы, разгонявшие влажный и душный воздух.
Блок в окне на самом деле не кондиционер, а специальная люлька для младенца.
Большинство городов на юге и многие города на севере США вымирали во время летних месяцев. Люди переезжали жить в другие места. Многие ехали на океан, побережье которого было застроено апартамент-отелями. Столица США в летние месяцы превращалась в город-призрак.
Дети лижут лед во время жаркого лета 1911 года.
Ради того, чтобы хоть немного охладиться, люди были готовы часами кататься на двухэтажных автобусах с открытым верхом или трамваях, окна которых были либо открыты, либо вовсе отсутствовали.
Уиллис Кэрриер со своим детищем.
Человеком, изменившим Америку, стал 25-летний Уиллис Кэрриер из города Баффало, штат Нью-Йорк, работавший инженером в компании Buffalo Forge Company. Решая проблему излишней влажности воздуха в здании бруклинской типографии в 1902 году, он собрал и установил в ее подвале устройство, ставшее первым в истории кондиционером. Но это был не тот компактный блок, к которому мы сегодня привыкли, а огромный механизм, занимавший почти все подвальное помещение. В том же 1902 году систему кондиционирования заказала Нью-Йоркская биржа, которая установила ее уже не для решения производственных проблем, а для комфорта сотрудников, работавших в здании. Дальше пошло-поехало. Первым офисным зданием с системой кондиционирования стало Эрмор-билдинг в Канзасе, штат Миссури, а каждая его комната была оборудована индивидуальным термостатом.
Кондиционер компании «Кэрриер», 1928 год.
Первое устройство для охлаждения частного дома появилось в 1914 году. Компактным его тоже назвать было нельзя. Создал его тот же Кэрриер, а установили первый домашний кондиционер в особняке Чарльза Гейтса, сына магната Джона Гейтса, сделавшего состояние на колючей проволоке. Забавно было лишь то, что особняк Гейтса находился в столице штата Миннесота — Миннеаполисе — городе на севере США с далеко не самым жарким климатом. Долгое время из-за высокой стоимости и огромных габаритов кондиционеры были уделом исключительно большого бизнеса. Их устанавливали в универмагах, кинотеатрах, отелях и тому подобных местах. В частных же домах они еще очень долгое время встречались довольно редко.
Кинотеатр «Риволи», 1925 год.
Первым кинотеатром с системой кондиционирования стал нью-йоркский «Риволи», принадлежавший знаменитой Paramount Pictures. В 1925 году по предложению Кэрриера его оборудовали кондиционером, и продажи билетов возросли в несколько раз. Дело в том, что все без исключения кинотеатры испытывали проблемы во время жарких летних месяцев. Зрители не хотели сидеть в душных закрытых помещениях, из-за чего даже самые популярные фильмы шли в полупустых залах, а кинотеатры терпели большие убытки. Проблемы исчезли с появлением кондиционера, а кинотеатры стали наполняться битком, так как люди стали ходить туда не только для того, чтобы посмотреть кино, но и для того, чтобы просто посидеть в прохладе. Это, в свою очередь, изменило время премьер фильмов и график их выходов. Многие картины стали появляться на экранах летом, во время активного паломничества в кино. Преимущество кондиционера стало настолько очевидным, что всего за пять лет системы кондиционирования Кэрриера были установлены более чем в 300 кинотеатрах по всей стране. Кондиционерами оборудовали офисы, магазины, госпитали, заводы, железнодорожные вагоны и т.д. Они улучшали условия и увеличивали производительность труда в летние месяцы. Кондиционеры дали возможность путешествовать с большим комфортом и жить с комфортом там, где раньше жить было невозможно.
В 1931 году появился первый оконный кондиционер. Все бы ничего, да только стоил он больше, чем некоторые дома. Более-менее массовыми эти приборы стали только в 50-х годах прошлого века, а до того времени Америка, да и все остальное человечество, как-то обходились без них. Появление доступных кондиционеров произвело революцию на рынке недвижимости и изменило демографию страны. Отток населения из южных штатов, продолжавшийся всю первую половину 20-го века, сменился на бурный прирост. Началось активное заселение Флориды, Калифорнии, Техаса, Джорджии, Нью-Мексико и других штатов «Солнечного пояса» США. Земля вокруг больших городов стала массово застраиваться недорогими деревянными домами, оборудованными оконными блоками, что в комплексе с другими причинами привело к массовой миграции населения в пригороды и изменило Америку навсегда. Люди стали больше проводить времени дома, а телевидение окончательно привязало их к дивану. Отдых на океане из сезонного сначала превратился в недельный, а потом и вовсе сократился до нескольких дней. Необходимость переезжать на океанское побережье во время жарких месяцев отпала, что привело к упадку и закрытию многих американских курортов типа Кони-Айленда и Атлантик-Сити. В тот же самый момент автомобили, самолеты и кондиционеры сделали доступным отдых в новых местах типа Флориды, Мексики или Карибов.
Владельцы фан-блога журнала The New Yorker newyorker_ru перевели эссе Артура Миллера, рассказывающее о том, как жилось во времена до кондиционеров.
Не помню точно, в каком это было году — в 1927 или 1928-м, жара стояла в сентябре просто сумасшедшая. Не спадала она даже после начала учебного года — мы как раз вернулись с нашей дачи в Роквэй-Бич. Все окна в Нью-Йорке были нараспашку, а на улицах было множество торговых повозок, в которых можно было купить колотый лед или посыпанный цветной сахар за пару пенни. Детьми мы прыгали за этими медленно катящимися, запряженными лошадьми повозками и крали по одному или два кусочка льда; лед пах немного навозом, но освежал ладони и рот.
Люди к западу от 110-й улицы, где я жил, были чересчур зажиточными, чтобы высиживать на своих пожарных лестницах, но от угла 111-й и дальше, как только наступала ночь, люди доставали матрасы и целыми семьями, в одном нижнем белье, располагались на своих железных балконах.
Даже ночью жара не спадала. С парочкой других детей я шел по 110-й к Парку и прогуливался среди сотен людей, которые в одиночку или семьями спали прямо на траве, рядом с большими будильниками, которые исполняли тихую какофонию — одни часы синкопировали с другими. Дети плакали в темноте, мужчины перешептывались низкими голосами, а где-нибудь вблизи озера слышался внезапный женский смех. Я могу припомнить только белых людей, лежащих на траве; Гарлем тогда начинался со 116-й улицы.
Позднее, в 30-е годы, во времена Великой депрессии, летние месяцы казались еще жарче. На Западе то было время раскаленного солнца и песчаных бурь, когда целые фермы, страдающие от засухи, снимались с насиженных мест. Оки (жители штата Оклахома), увековеченные Стейнбеком, совершали свои отчаянные броски к Тихому океану. У моего отца тогда было небольшое производство по пошиву пальто на 39-й улице, где на швейных станках трудились около дюжины мужчин. Даже смотреть на них, работающих с толстыми шерстяными зимними пальто в этой жаре, было для меня пыткой. Закройщики получали сдельную зарплату — оплачивалось только готовое количество швов, так что их обеденный перерыв был весьма непродолжительным — пятнадцать или двадцать минут. Они приносили еду с собой: пучок редиски, помидоры, огурцы и баночку густой сметаны. Все это они нарезали в свои миски, хранящиеся под станками. Также откуда-нибудь появлялся ломоть хлеба из грубой непросеянной ржаной муки, который они разрывали на части и орудовали словно ложкой, зачерпывая овощи со сметаной.
Мужчины постоянно потели, и я вспоминаю одного работника, у которого пот капал крайне оригинальным способом. Он был крошечным пареньком, который в работе пренебрегал ножницами и в конце каждого шва всегда откусывал нить вместо того, чтобы перерезать ее, так что остатки ниток прилипали к его нижней губе, и к концу рабочего дня у него получалась разноцветная борода из ниток. Его пот тек по этим оборванным ниткам и капал на ткань, которую он постоянно вытирал тряпкой.
Учитывая стоящую жару, от людей, конечно, пахло, но от некоторых пахло гораздо сильнее, чем от других. От одного из закройщиков воняло как от лошади, и мой отец, который, как правило, не различал запахи (никто не понимал почему), утверждал, что мог чувствовать запах этого человека, и обращался к нему всегда с приличного расстояния. Для того чтобы заработать как можно больше денег, этот закройщик работал с 5:30 утра до полуночи. В Бронксе у него было несколько квартир, а также он владел земельными участками во Флориде и Джерси — он напоминал жадного полусумасшедшего парня. У него было мощное телосложение, прямая осанка, взбитые волосы на голове и черные тени на щеках. Он фыркал словно лошадь, толкая резак по выкройкам сквозь примерно восемнадцать слоев материала. Однажды поздним вечером он зажмурился от разъедающего глаза пота, удерживая материал левой рукой и нажимая на вертикальное, острое как бритва, лезвие, двигающееся взад и вперед, правой рукой. Лезвие резануло по его указательному пальцу в районе второй фаланги. Он сердито буркнул, что не поедет в больницу, подставил руку с обрубком под кран с водой, затем замотал руку полотенцем и снова вернулся к станку, фыркая и воняя. Когда кровь просочилась сквозь полотенце, мой отец вырубил его станок и приказал ему ехать в больницу. Но на следующее утро он уже был на рабочем месте и снова трудился с раннего утра до позднего вечера, как обычно накапливая денежки на новые квартиры.
В то время еще ходили поезда вдоль 2-й, 3-й, 6-й и 9-й авеню, а многие автомобили были сделаны из дерева, с окнами, которые, конечно, были открыты. По Бродвею ходили открытые трамваи без боковых стенок, в которых вы по крайней мере могли ловить ветерок, пускай теплый. Отчаявшиеся люди, не в силах выдержать жару в своих квартирах, платили 5 центов и бесцельно катались пару часов на трамвае, чтобы немного охладиться. Что касается Кони-Айленда, на выходные каждый участок пляжа был настолько забит людьми, что практически невозможно было найти место, чтобы присесть, положить вашу книгу или хот-дог.
Впервые я столкнулся с кондиционером в 60-х годах, когда остановился в отеле Челси. Так называемый менеджмент отеля установил кондиционер на колесики, который довольно бессмысленно охлаждал, а иногда нагревал воздух, в зависимости от того, сколько кувшинов воды было в него залито. При начальном заполнении водой он начинал разбрызгивать воду по всей комнате, так что приходилось поворачивать его лицом к ванной, а не к кровати.
Однажды один джентльмен из Южной Африки как-то сказал мне, что в Нью-Йорке в августе жарче, чем в любом другом известном ему месте в Африке, но люди здесь почему-то одеты как в северном городе. Он было хотел надеть шорты, но побоялся, что его арестуют за непристойное поведение.
Страшная жара создавала нелогичные решения: льняные костюмы, на которых оставались глубокие складки, после того как кто-нибудь сгибал руку или ногу; мужские соломенные шляпы, жесткие, как маца, похожие на негнущиеся желтые цветы, ежегодно расцветавшие по всему городу в первых числах июня. Шляпы оставляли глубокие красные вмятины на мужских лбах, а сморщенные костюмы, в которых должно было быть не так жарко, приходилось все время поправлять то вниз, то вверх, то вбок, чтобы позволить телу дышать.
Летом город плыл, словно в тумане, в котором особо восприимчивые люди без конца повторяли глупое приветствие: «Жарковато, да? Ха-ха». Это было похоже на последнюю шутку перед тем, как мир расплавится в океане пота.
