Виктор АВИЛОВ обладал экстрасенсорными способностями…

Виктор АВИЛОВ обладал экстрасенсорными способностями и всегда знал, от чего умрет. Задолго до болезни он часто повторял: «По-моему, у меня рак…»

Говорят, лицедейскому мастерству нельзя научиться — актером нужно родиться. К Виктору Авилову это утверждение имеет самое непосредственное отношение. Когда он стал ведущим актером Московского театра на Юго-Западе, за его плечами были только индустриальный техникум, служба в армии, работа шофером и участие в художественной самодеятельности. При этом он так играл Гамлета, что британская пресса называла спектакль лучшей постановкой пьесы Шекспира за последние четыре столетия. В театральном музее Эдинбурга хранится гипсовая маска Авилова в этой роли. А ведь были еще Кочкарев, Мольер, Хлестаков, Калигула, Дон Кихот, Воланд, всего более 30 ролей. Актер умел перевоплощаться мгновенно и выглядел при этом так правдоподобно, что коллеги только диву давались: «Мистика, да и только!».

Авилов работал жадно, будто знал, что земного времени ему отпущено не так уж много. И очень часто заглядывал за черту, которую простым людям переходить не рекомендуется. Есть мнение, что актера погубила роль Воланда. Но еще в первом своем фильме, к слову, первом советском триллере «Господин оформитель» по рассказу Алек­сан­д­ра Грина Виктор Васильевич сыграл худо­жника, который пытается победить смерть, за­те­яв соревнование с самим Господом Богом.

О Викторе Авилове рассказывает кинорежиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, съемки в фильме которого «Узник замка Иф» принесли артисту широкую из­вест­ность.Возможно, именно с тех пор смерть начала ходить за актером буквально по пятам. Во время гастролей Театра на Юго-Западе на фоне прободной язвы у Авилова случилась остановка сердца. Чтобы его запустить, врачи проткнули ему желудок. Вдова актера Лариса считает, что именно тогда ему повредили желудок, что впоследствии стало причиной страшного заболевания. Спустя четыре года Авилов снова оказывается на больничной койке, на этот раз с туберкулезом. В 2004 году врачи диагностировали у актера рак в последней стадии, тем не менее Виктор Васильевич продолжал работать без выходных. Последний раз он вышел на сцену в конце июня, а уже в августе его не стало.

«МНЕ НУЖНО БЫЛО НАЙТИ АКТЕРА, КОТОРЫЙ ВЫГЛЯДЕЛ БЫ, КАК ЧЕЛОВЕК-ТОПОР – ПОТЕРЯВШИЙ ВСЕ ЧУВСТВА, КРОМЕ ЖАЖДЫ МЕСТИ»

– Георгий Эмильевич, почему поиск актера на роль Эдмо­на Дантеса в эк­ра­низации Дюма ока­зал­­ся для вас не­лег­кой за­да­чей?

С Анной Самохиной, «Узник замка Иф», 1988 год. «Повезло нам найти и потрясающую Мерседес. После первых же проб понял: все в порядке, Аню можно снимать»

– Все очень прос­то: мне не ну­жен был Жан Маре, который у со­­ветских зри­телей всегда ассоци­ировался с графом Монте-Кристо. В нашей стране человек, незаслуженно, по навету, осужденный и просидевший в тюрьме 14 лет, не может выйти оттуда еще прекраснее, лучше и совершеннее. В стране, где ни за что отсидело 20 миллионов, об этом знали не понаслышке. Поэтому мне необходимо было найти актера, который выглядел бы, как человек-топор – потерявший все чувства, кроме жажды мести.

Шли пробы, а графа Монте-Кристо у меня все не было. Этим я ставил себя в очень сложное положение, потому что мне еще предстояло найти Эдмона Дантеса, который внешне похож на графа. В общем, время сжималось, как шагреневая кожа, и это приводило меня в отчаяние.

Одновременно у меня была еще одна проблема – я не мог найти актрису на роль Гайде, чьи глаза не светились бы огнем эмансипации и по взгляду которой было бы ясно: за любимого мужчину она отдаст жизнь, не задумываясь. В отличие от Мерседес, которая, думая, что Дантес погиб, страдала, но все-таки вышла замуж за Морсера, Гайде, узнав о смерти любимого, в ту же минуту прекратила бы свое существование. Такая женщина любит только одного и только раз в жизни. В общем, это должна была быть абсолютная мечта любого мужчины: преданная, любящая бесконечно и самоотреченно.

– Гайде вы нашли, причем не только для фильма, но и для себя?

– Надиру Мир­зо­еву мы совершенно неожиданно отыскали в хореографическом училище в Ташкенте.

Георгий Юнгвальд-Хилькевич: «Нам замечательно работалось вместе — к профессии Витя относился исключительно серьезно и ответственно»

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

Она мне так понравилась, что я поначалу не хотел ее снимать, понимал: тогда моему браку придет конец – такая девушка, как Надира, не годится для простого романа, на ней надо жениться. По иронии судьбы именно моя тогдашняя жена Татьяна настояла на том, чтобы я утвердил юную балерину на роль Гайде.

С Надирой Мирзоевой, третьей женой Юнгвальда-Хилькевича, в «Узнике замка Иф». «Я не мог найти актрису на роль Гайде, по взгляду которой было бы ясно: за любимого мужчину она отдаст жизнь, не задумываясь»

Повезло нам найти и потрясающую Мерседес – Аню Самохину. После первых же проб понял: все в порядке, ее можно снимать. Но как прикажете это делать без главного героя?!

И вдруг в самолете мне попадается на глаза журнал «Театр», а в нем – маленькая фотография три на четыре и к ней – текстовка: «В Театре на Юго-Западе роль Гамлета играет непрофессиональный актер, которого режиссер увидел в самодеятельном коллективе и в тот же день взял к себе на все ведущие роли».

Увидев лицо Вити, я понял, что нашел графа Монте-Кристо.

– Вот так – по фотографии, без проб?

– Я пошел в театр, посмотрел «Гамлета» и просто с ума сошел от счастья – это было именно то, что нужно. В чем была невообразимая и неповторимая притягательность Вити Авилова?

Во-первых, его худое изможденное лицо очень похоже на то, какое может быть у человека, отсидевшего 14 лет в одиночной камере.

Эдмон Дантес (Виктор Авилов) и аббат Фариа (Алексей Петренко) в экранизации Юнгвальда-Хилькевича «Узник замка Иф» романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо»

Фото Fotobank.ua

Во-вторых, оно было невероятно выразительным, при том, что Витю не назовешь красавцем в общепринятом смысле этого слова.

С Анной Демьяненко в картине Олега Тепцова «Господин оформитель», 1988 год. Первый советский мистический триллер по рассказу Александра Грина стал кинодебютом Виктора Авилова

Внешность Авилова производила убийственное впечатление на женщин – они влюблялись в него толпами. В этом я убедился впоследствии, когда во время съемок почти вся женская часть нашей группы – кто тайно, а кто и явно – вздыхала по Вите. И при такой внешности у Авилова было мужское обаяние, могучая внутренняя сила, ослепительная улыбка… Будучи великолепным рассказчиком, в любой компании он тут же становился ее душой. Встречу с ним, даже если она случилась только раз, уже невозможно было забыть.

Витю вызвали на пробы на Одесскую киностудию, и он отнесся к этому приглашению с большим юмором, поскольку мало верил, что его утвердят. «Георгий Эмильевич, – сказал он тогда мне, – ну какой я Монте-Кристо? Его всегда играли красавцы, разве я могу тягаться с Жаном Маре!».

С первой супругой Татьяной. «Внешность Авилова производила убийственное впечатление на женщин — они влюблялись в него толпами»

Честно говоря, в советское время я и сам усомнился бы в том, что удастся отстоять кандидатуру Авилова. Но нам повезло: грянула перестройка, руководителем Госкино впервые стал не номенклатурный наз­наченец, а кинорежиссер, киновед и кинокритик Армен Николаевич Медведев – человек, который знал кино изнутри и понимал режиссера без слов. Ему я и привез пробы Вити, обосновал свой выбор, и он, посмотрев, сказал: «Потрясающе! Ты выиграл, снимай. Если ты еще найдешь такого же исполнителя роли Фернана де Морсера…». На что я тут же ответил: «А я уже нашел». – «Кого?». – спросил он. «Боярского», – только и сказал я. И он улыбнулся: «Гениально! Зрителям будет понятно, почему она все-таки забыла Дантеса – еще бы, рядом такой мужчина!».

На фоне этих двух красавцев – Мерседес-Самохиной и Морсера-Боярского – исполненный внутренней силы аскет Монте-Кристо-Авилов, на мой взгляд, зрелище незабываемое. А как он сыграл понимание того, что в мясорубку его мести попадает огромное количество людей, порой ни в чем не виноватых, которые страдают и гибнут. Стоя с Гайде на палубе корабля, он говорит: «Господи, благодарю, что Ты оставил мне возможность любить!». Любовь, а не месть – смысл жизни. В этот момент лицо у Вити становится мягким, а огромные, невероятной красоты глаза – такими добрыми, какими они бывают у людей только в церкви.

«У АВИЛОВА И ВЫСОЦКОГО МНОГО ОБЩЕГО. КАК И ВОЛОДЯ, ВИТЯ ПОНИМАЛ: СПАСТИСЬ ОТ ЭТОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ МОЖНО, ТОЛЬКО НАПИВШИСЬ»

– Этим фильмом ваше сотрудничество не ограничилось?

Со второй женой Галиной и дочерьми. «Витя был примерным семьянином и замечательным отцом»

– Витя сыграл в трех моих картинах, но я бы особо выделил «Искусство жить в Одессе» и «Узник замка Иф». По счастливому совпадению эти два фильма для меня – самые любимые, в них нет никаких упущений, я смог снять их по-настоящему, без дураков, и все в них сделал так, как хотел. Несмотря на ситуацию в стра­не (а это было нелегкое перестроечное время), мне впервые дали деньги, хорошую камеру и американский «Кодак». Ни за один кадр в этих двух картинах мне ни капельки не стыдно, и я счастлив, что в обеих снимался Витя.

В фильме «Искусство жить в Одессе» Авилов играл коммуниста Владислава Симена – совершеннейшего фанатика, человека невероятной подлости и жестокости, для которого на пути к цели не существовало никаких преград. Интересно, что все свои поступки Симен оправдывал благими намерениями – он хотел осчастливить все человечество. Вот такое исчадие ада Витя смог сыграть, полностью перевоплотившись в дьявола. Только однажды он спросил: «Подскажи, что самое главное в этом герое?». И я ему ответил: «Это человек, у которого все время дико болит голова и который все делает, превозмогая боль».

– На экране Авилов чем-то неуловимо напоминает Владимира Высоцкого…

– У них действительно много общего – и голос, и неимоверное внутреннее напряжение, и сверхубежденность во многих жизненных вопросах.

Дочери Виктора Васильевича Анна и Ольга. «Он всегда говорил о них с такой нежностью, что у него менялось выражение глаз, а голос начинал дрожать»

Так же, как и Володя, да и многие другие, живя в том несусветном театре абсурда, который назывался СССР, Витя понимал: спастись от этой действительности можно, только напившись.

– Известно, что у Виктора Авилова не было актерского образования, как вы находили с ним общий язык?

– Нам замечательно работалось вместе – к профессии Витя относился исключительно серьезно и ответственно. Я как режиссер всегда почти на 100 процентов знаю, как актер настраивается на съемки того или иного эпизода, как он начинает играть, что ему помогает. Знаю, что мне нужно ему сказать, чтобы он не ошибся в эмоциональной стороне, ведь одну и ту же фразу: «Я тебя люблю» можно сказать с тысячью разных интонаций.

Но понять, какие ресурсы использует Витя, работая над ролью, какие манки он сам себе расставляет, чтобы превратиться в графа Монте-Кристо, я не мог никогда. При этом он неукоснительно и скрупулезно выполнял все мои просьбы и задания. Витя никогда, подобно другим актерам, не шутил и не смеялся на площадке, он отходил в сторону и готовился к работе – собирался.

Но когда он выходил на площад­ку, это был граф Монте-Крис­то, миллионер и страдалец. Хотя еще совсем недавно, во время перерыва, Витя был собой – рубахой-парнем, бывшим шо­­фером, весе­ль­­чаком и матер­щинником. Но надевал сюртук, и тут же что-то настолько си­ль­но в нем менялось, что никто не рискнул бы по­дойти и, напри­мер,

С третьей женой Ларисой. «Эта девочка из тех, кто всегда крутятся в большом количестве вокруг съемочных групп и знаменитых актеров, — она влюбилась в него до умопомрачения»

хлопнуть его по плечу – Авилов останавливал такое проявление панибратства одним лишь взглядом.

«НЕ БУДЬ В ВИТИНОЙ ЖИЗНИ АЛКОГОЛЯ, ОН НИКОГДА НЕ УШЕЛ БЫ ИЗ СЕМЬИ»

– Перед мужским обаянием Авилова было невозможно устоять. Он был счастлив в личной жизни?

– Витя был примерным семьянином, верным и преданным мужем и замечательным отцом. Больше всего на свете любил жену Галю, которая работала вместе с ним в Театре на Юго-Западе, и двух своих дочерей. Витя всегда говорил о них с такой нежностью, что у него менялось выражение глаз, а голос начинал дрожать.

Но потом появилась эта девочка, Лариса, из тех, что в большом количестве всегда крутятся вокруг съемочных групп и знаменитых актеров. Она в него влюбилась до умопомрачения. Витя же в то время начал прилично выпивать. Практически весь период его ухаживания и разгара любви с ней он находился в хмельном угаре, а однажды пришел на съемочную площадку абсолютно пьяный.

Для меня это стало настоящим потрясением. Я снимал сильно пьющих актеров – Жору Юматова, Валю Зубкова, которые были настоящими алкоголиками, но они никогда такого себе не позволяли. Да и я сам, чего уж тут греха таить, долгое время крепко пил, но от команды: «Мотор!» до команды: «Стоп! Снято» не брал в рот ни капли. Ну а с тех пор, как решился на то, чтобы моя жена Надира родила мне ребенка, о котором она мечтала, завязал и уже 25 лет не пью даже пива.

С Маргаритой Тереховой в фильме украинского режиссера Анатолия Матешко по сценарию Аркадия Высоцкого «Зеленый огонь козы», 1989 год

– Как же вы поступили с Авиловым?

– Я отменил съемку, не стал с Витей даже разговаривать, хотя он пытался что-то мне объяснить, и ушел домой. На следующий день мы встретились, и я, зная, что такое запой, сказал, что прерываю работу на три дня, чтобы дать Авилову время прийти в себя. Мы тогда очень серьезно поговорили, я рассказал ему о своем опыте, ведь я был алкоголиком с гораздо большим стажем, чем он, Витя меня понял, сделал выводы, и больше до конца картины ничего подобного ни разу не произошло. Но в остальное время, когда он не был занят на площадке, возлияния становились все мощнее и мощнее, и думаю, именно это стало причиной его ухода из семьи.

Поймите, я не хочу сказать, что Лариса, к которой он ушел, плохая, что она хуже Гали. Нет, она очень его любила, к тому же была настоящей красавицей. Но не будь в жизни Авилова алкоголя, он никогда не ушел бы из семьи. Ну а после развода его организм буквально пошел вразнос – Витя очень страдал. Галя не держала на него зла, но сам себя он так и не простил и буквально разрывался на части – эту девочку полюбил по-настоящему, и в семью его тянуло по-прежнему. Душевные страдания, которые испытывал Авилов, скорее всего, и стали причиной беды, которая с ним приключилась.

– Оба исполнителя роли Эдмона Дантеса (графа Монте-Кристо) из вашего фильма, Евгений Дворжецкий и Виктор Авилов, ушли из жизни один за другим…

– …и гораздо раньше отпущенного им срока, что, конечно же, очень неправильно, несправедливо и нелогично. Видимо, сама роль Монте-Кристо несла в себе какое-то мистическое начало. Образ, созданный Дюма, непрост – есть в нем что-то, о чем мы можем только догадываться. Ведь Эдмон Дантес, выйдя из тюрьмы, по сути дела, берет на себя функции, которые испокон веку принадлежали Господу Богу, – судит, казнит и милует. Но человек не имеет на это никакого права. Получается, что за ошибку, совершенную Дан­тесом, расплачиваться при­шлось исполнителям его роли.

– Правда, что сущес­т­ву­ет целый список произведений, которые не ре­комендуются к экранизации и постановке на сцене?

– Одно из них – пушкинская «Пиковая дама»: со всеми режиссерами, которые ставили по ней спектакли, случались невероятные кошмары, включая Мишу Козакова. Считается, что и «Мастера и Маргариту» ставить не нужно, а Витя играл Воланда в Театре на Юго-Западе. «Граф Монте-Кристо» – из этого же ряда.

Впрочем, и сам Витя был не чужд мистике. Он обладал мощными экстрасенсорными способностями, знал приемы гипноза и лечил руками – делал какие-то пассы, и у человека чудесным образом переставала болеть голова или почки. Вообще-то, я православный, во все это не верю, но какие-то вещи происходили на моих глазах, и сомневаться в том, что видел, я не могу.

Были у Авилова и всякие предчувствия, как правило, сбывавшиеся. Я отговаривал его этим заниматься, он кивал головой, но все равно делал по-своему. Например, всегда знал, от чего умрет. Задолго до болезни Витя часто повторял: «По-моему, у меня рак» – от рака желудка он в результате и умер.