Рано или поздно личная осень постигает даже самую яростную звезду. Зрелость ничем не хуже юности. Шэрон Стоун выбрала путь осмысленного старения. Как у неё получается?
Как она сама говорит, старость доставляет ей удовольствие. Только не стоит дотошно выяснять, было ли у неё там что-то с пластическими хирургами. Может, и было. Но это уже не ради поддельной юности, а чисто эстетически, ради искусства. Второй акт основного инстинкта требовал выяснить, можно ли будить зверя после сорока. Оказалось – можно. Осталось вспомнить – зачем? Как говаривала старая ведьма, толкавшая солдата в дупло: «Зачем-зачем? За деньгами!» Голливуд со всеми своими хеппи-эндами массового поражения – это ведь всегда про деньги. И даже тот факт, что сиквел «Инстинкта» вроде бы в прокате провалился, совершенно не отменяет истину – взглянуть на Шэрон Стоун сходили посмотреть все. Что оставалось делать? Разыграла роковую.
Роль роковой женщины хорошо сидит на актрисах до сорока пяти. Шэрон Стоун – женщина роковая, это вам любой скажет. Такой у неё имидж, плотно приклеенный к её собственной коже, пальца не просунешь. Роковая красавица, наносящая мужскому сердцу вред, подобный удару копья. В кого оно попало, тот не устоит. Падай, несчастный, прижмись к земле и лежи тихо, жди своей очереди, когда у неё дойдёт до тебя аппетит. На самом деле Шэрон вообще не такая. А какая? Очень красивая.
Очень волевая женщина – на экране, – но в жизни она ещё краше и ещё сильней. Вопреки экранным модификациям молва не приписывает ей множества романов. Пара эпизодов за всю карьеру, и те не доказанные. Спрашивается, как удаётся такой красавице удержаться от порочных связей? Тут большой секрет. Спасает собственное наполнение жизни – панацея от череды романов. Не похоже, чтобы она теряла голову, – слишком умная для такой красоты. В этом и разгадка. Шэрон – умная, вот что. Мужчины, если они вовсе не так интеллектуальны, как о себе воображают, да ещё и волей слабее женщины, за которую схватились, непременно разочаровывают свою спутницу. К середине жизни разочарование приобретает вес привычки.
Первый брак – ошибка молодости, второй – … Женщина, привыкшая не выпускать из рук контроль, а ведь именно так о Cтоун скажешь, посмотрев её лучшие роли в кино, не нуждается в мужчинах. И вовсе не из-за смены ориентации. Просто ей начинает хватать самой себя, чтобы пользоваться жизнью. Женщина-приманка, королева инстинкта, феерический оборотень, манящий призрак, за которым будет и на карачках ползти обманутый Мизгирь, перестаёт существовать. Она закрывает свой гешефт. Всё. Она и сама говорит, что единственные мужчины в её жизни теперь – сыновья, которых у неё трое.
А что бы вы хотели, чтоб она сказала? Что обожает теперь небритых и молоденьких? Бывает, она всякое произносит, чтобы немного позабавить зрителя, например, намедни твёрдо заявила, что «стала гурманом в сексе». А вы как думали? Что к пятидесяти годам умная женщина перейдёт на фастфуд? Разыгрывать «фам фаталь» замечательно до тех пор, покуда эта твоя ипостась не начинает утомлять всех присутствующих. А то подросшие дети скажут: «Ну ты, мама, блин, ваще…»
