Два великих человека, два императора — российский Александр I и французский Наполеон Бонапарт — на протяжении всей жизни испытывали друг к другу уважение и симпатию, которые вполне могли бы перерасти в настоящую дружбу. Если бы союз Франции и России, заключенный при подписании Тильзитского мира, просуществовал бы максимально долго, это могло бы кардинально изменить судьбу всей Европы, а возможно, и мира.
Но, оказывается, даже личные человеческие отношения глав государств не гарантируют их подданным мира. На выставке "Два императора" невольно задумываешься о счастливых шансах, которые судьба иногда посылает человеку и стране, но которыми почему-то так редко удается воспользоваться.
"Александр! Мы любили друг друга…", — письмо с этими словами Наполеон напишет российскому императору незадолго до смерти, уже будучи узником острова Святой Елены. Переписка между ними не прекращалась на протяжении всей жизни. Удивительно, но судьба, казалось бы, все сделала для того, чтобы эти двое стали настоящими друзьями. "Александр считал Наполеона гениальным государственным деятелем, жаждал познакомиться с ним и даже хотел на него походить", — рассказывает Андрей Гилодо, куратор выставки "Два императора", открывшейся во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства.
Причем интересоваться личностью Бонапарта российский император стал еще в те времена, когда тот был всего лишь генералом. Как говорится, оценил потенциал.
Наполеон же в молодости пытался поступить на службу в российскую армию, куда его по каким-то причинам не приняли. Тем самым счастливо изменив его судьбу: до генерала бы он, конечно, дослужился, но императором бы точно не стал. Но и будучи правителем Франции, он всегда стремился к миру с Россией, делая на нее ставку в борьбе с вечным недругом — Англией. И тем не менее французский император все-таки объявил нашей стране войну, ставшую для него фатальной ошибкой.
А ведь все могло пойти совершенно по-другому: не было бы Отечественной войны 1812 года, московского пожара, уничтожившего почти весь город, а сам Наполеон, сохранив свою блистательную гвардию, закончил бы жизнь в собственных императорских покоях, а не на острове Святой Елены.
"Если бы союз между Францией и Россией, закрепленный мирным договором в Тильзите в 1807 году, не распался бы через несколько лет, Европа была бы другой. Два лидера — Россия и Франция — определяли бы всю политику этого региона. Это значит, что не было бы не только Отечественной войны 1812 года, но и последующих франко-прусской войны, Крымских войн, не состоялось бы в том виде объединение прусских земель, и значит, вполне возможно, не случились бы страшные Первая и Вторая Мировые войны", — уверен Андрей Гилодо.
Вопреки расхожему мнению, Андрей считает, что история признает сослагательное наклонение и здесь есть о чем поразмышлять: "В тот момент европейский мир находился на историческом перекрестке. И именно от личных усилий глав государств зависело, какую дорогу выберут их страны. Если дорога была выбрана неправильно, значит, нас опять вернут в подобную ситуацию. Поэтому анализируя исторические события, мы пытаемся понять, что было сделано верно или неверно в конкретном случае".
На самом деле Наполеон всегда стремился воевать с Англией. И его союз с Россией если и не вел напрямую к такой войне, то несомненно, существенно уменьшал влияние Англии в европейской политической жизни. Неудивительно, что дипломаты и политики этой страны сделали все, чтобы франко-русский союз распался как можно скорее.
И сыграть на внутренних противоречиях одной и другой стороны было несложно. Российское дворянство считало французского императора выскочкой и революционером, а мирный договор с ним — унизительным и невыгодным для России. Так что в скором времени его условия перестали выполняться. Для Наполеона это стало своего рода поводом. Да и русско-французские противоречия, существующие еще с середины XVIII века, никто не отменял. Каждая из этих стран хотела доминировать в Европе и имела все основания для этого.
Интересно, что подготовку к войне с Россией Наполеон начал с информационной пропаганды. И в этом он, несомненно, опередил свое время. "Наполеон был блестящий пиарщик, который очень хорошо понимал, как нужно работать с массовым сознанием населения", — уверен Александр Вихров, на уникальной коллекции которого и строится почти вся экспозиция выставки. Заинтересовался личностью Наполеона он еще в молодости, когда увидел на письменном столе Пушкина в Михайловском бюст французского императора. С почти такого же бюста, купленного в антикварном магазине в Питере и началась его коллекция.
Среди наиболее ценных экземпляров в ней — так называемый агитационный фарфор. Тогда, как известно, телевизора еще не было, зато тарелки использовались каждый день. И вот гениальный ум Наполеона придумал изображать на них соответствующие сюжеты, призванные повысить его авторитет и поднять дух нации: Наполеон в окружении других царственных особ, к ногам Наполеона склоняют знамена армий, проигравших при Аустерлице.
Аналогичный российский ответ был дан только 100 лет спустя — к юбилею войны 1812 года. Тогда на фарфоровых чайниках были распространены к примеру такие сюжеты: с одной стороны — рукопожатие Александра и Наполеона при заключении Тильзитского мира, а с другой — картина Василия Верещагина "Пожар Москвы", как символ коварства французов. Жемчужина коллекции Александра Вихрова — ваза Императорского фарфорового завода с изображением картины того же Верещагина — "Наполеон на Бородинском поле".
Вся информационная подготовка к войне строилась на простой, но эффектной мысли: цивилизованные французы идут усмирять русского "дикого медведя". "Да, для Наполеона мы, конечно же, были варварами, которых нужно европеизировать. Но последующие события показали, что варварами и дикарями оказались именно французы. Когда они шли по Смоленской дороге, они сожгли и разрушили буквально все на своем пути, Хотели взорвать Московский Кремль, но не смогли осуществить эту задачу чисто технически", — рассказывает Андрей Гилодо.
А вот для Александра наоборот — было просто немыслимо разрушить Париж. Более того, даже медаль "За взятие Парижа", учрежденную в 1814 году, стали вручать лишь спустя 12 лет. Российский император не хотел бередить и без того болезненные раны униженного французского самолюбия.
Наполеон вторгся в Россию с силами, троекратно превышающими русскую армию. Но спустя буквально полгода от этой армады не осталось и следа: французы потеряли свыше 550 тысяч хорошо обученных солдат, всю элитную гвардию. "Признать, что лучшую армию Европы разгромили русские, вышедшие из лесов, никто не мог. В результате появилась легенда, созданная французами и подкрепленная англичанами, что армию победил мороз", — говорит Андрей Гилодо. Хотя, как известно, при переправе через реку Березину французам потребовались мосты — вода еще не замерзла.
Сегодня, спустя 200 лет, те события знают, благодаря главным образом кинематографу. Но, как напоминает Андрей Гилодо, "несмотря на романтический флер, это была жестокая война с жесточайшими сражениями". И тем не менее один из главных и неожиданных ее итогов: в памяти большинства русских не осталось никакой ненависти к французам.
