С тех пор, как Путин, воспользовавшись трагедией в Беслане, фактически ликвидировал российский федерализм, должность главы субъекта федерации (вне зависимости от способа его избрания-назначения) перестала быть сколько-нибудь независимой от воли Кремля.
В развитие путинских новаций (отмена прямых выборов, лишение губернаторов иммунитета, изменение порядка формирования Совета Федерации), кудринский Минфин перераспределил доходы в пользу федерального бюджета и теперь губернаторы мало того, что по-сути назначаются Путиным, но еще и перманентно должны валяться в ногах у любого мало-мальски значимого минфиновского клерка, чтобы выбить хотя бы рубль для нужд региона.
Параллельно с этим, Кремль максимальным образом централизовал работу силовиков и теперь они совершенно никак не учитывают мнение местных властей, да к тому же почти полностью от них финансово независимы.
То же самое можно сказать и о других федеральных ведомствах на местах: в действительности они замыкаются не на губернаторов, а на представителей президента в округах.
Таким образом, полностью обескровив власть субъектов федерации, Путин создал антиконституционное унитарное государство, в котором глава субъекта является обыкновенным винтиком, лишенным минимальной самостоятельности в принятии решений и даже финансовой базы для такой самостоятельности.
Став главной субъекта федерации у человека (пусть даже самого честного и демократически ориентированного) есть два пути: либо стать частью путинской вертикали, полностью отказавшись от собственных принципов и ценностей если таковые противоречат «генеральной линии», либо в достаточной обозримой перспективе сесть в тюрьму, причем — надолго.
Посудите сами: даже самая робкая фронда губернатора Кировской области Никиты Белыха привела его в тюрьму (причем по беспределу и с максимальной жестокостью), а бывший депутат Госдумы от партии «Яблоко» Михаил Мень, став отчаяным лоялистом, восемь лет мирно пробыл губернатором Ивановской области, а ныне тихо сидит министром в правительстве Медведева.
Пусть вас не обманут масштабы и финансовая мощь Москвы. Принцип путинской вертикали работает и здесь. В этом нет никаких сомнений.
Более того: я думаю, что пригляд (прежде всего — со стороны силовиков) за мэром Москвы, по понятным причинам, намного более серьезный и степень лояльности, которую требует Кремль от человека, занимающего эту должность, значительно выше, чем планка, которой должен соответствовать губернатор, например, Калужской или Амурской областей.
В этой связи мне непонятен ажиотаж, который теперь начинается вокруг кандидата от оппозиции на предстоящих выборах мэра Москвы.
Если мы выдвигаем человека (пусть Гудкова, пусть Яшина — неважно) для того, чтобы дать ему старт для успешной карьеры внутри путинской властной вертикали (типа карьеры того же Меня или еще одного «демократа»- Кириенко), то зачем нам это надо и какой нам от этого будет толк?
Если же мы выбираем того, кто лучше будет смотреться на нарах, то это тоже достаточно бессмысленный выбор, да к тому же — бесчеловечный по отношению к этим двум неплохим ребятам.
Таким образом, (ИМХО — разумеется) два этих выдающихся политика современности (Гудков и Яшин) должны сначала нам объяснить (только без голословных клятв в верности демократическим идеалам и собственной честности — в этом мы, положим, не сомневаемся) как они будут решать эту проблему, а уж потом можно будет всерьез обсуждать кого их них должна поддержать демократическая оппозиция.
А до таких объяснений вся их полемика кажется мне достаточно бессмысленной и по-сути являет собой борьбу мелких честолюбий.
От себя добавлю, что на мой взгляд, эта проблема в рамках существующих правил игры — нерешаема. И соответственно менять надо правила, а не пытаться инфильтрировать в путинскую вертикаль приличных людей: эта система и не таких ломала.
В конечном итоге такая инфильтрация сводится к аргументации в духе «теории малых дел», каковая (совершенно справедливо, кстати) давно уже высмеяна и отвергнута не только самой оппозицией, но и (что значительно важнее) — жизнью.
Альфред Кох
