Он сделал невозможное – за месяц в начале войны перестроил Челябинский тракторный завод под производство танков. Потом еще за месяц наладил на «Уралвагонзаводе» выпуск Т-34. До конца войны «королю танков» Исааку Зальцману прощали всё: и ссоры с Берией, и помощь Михоэлсу, и связи с Еврейским антифашистским комитетом. После войны – выгнали из партии и отправили на завод простым рабочим.
На Западе его называли «королем танков». И просили своих промышленников брать с него пример. В Советском Союзе тоже до определенного времени восхищались его блестящими организаторскими способностями. Шутка ли – он в течение месяца основал «Танкоград». Можно сказать, город мирового значения – ведь именно Челябинск, ставший настоящим «Танкоградом» в годы войны, обеспечивал фронт танками и вносил колоссальный вклад в общую победу над фашистами. А «Танкоградом» Челябинск сделал именно он, Исаак Зальцман. Он приехал в город в октябре 1941 года и за месяц перестроил линии Челябинского тракторного завода под производство танков. А это, между прочим, в принципе считалось технически невозможным.
Не скрывал этого с самого начала и Зальцман, бывший в то время заместителем наркома танковой промышленности СССР. На первом собрании перед заводчанами он заявил: «Задача, которая поставлена сейчас, не имеет себе равных. История не знает таких примеров, чтобы в течение одного месяца весь завод перестроили на новую машину. Считается, что это технически невозможно. В ЦК партии мне так и сказали: “Да, технически невозможно. Но Родине это нужно, и вы должны это сделать…”». Под девизом «Станок – оружие, участок – поле боя» рабочие бригады под руководством Зальцмана сделали невозможное – выдали на-гора за годы войны 18 тысяч танков и самоходных артиллерийских установок, а также 45 тысяч танковых двигателей.
Успехи Зальцмана выливались в ненависть к нему со стороны других высокопоставленных советских чиновников – всевозможного рода кляузы и доносы на него были делом обычным. Да и будучи человеком прямолинейным, Исаак Моисеевич порой и сам открыто наживал себе врагов – не считался ни с какими авторитетами, особенно если эти «авторитеты» мешали достижению требуемых результатов. Вот лишь один такой случай, произошедший в Нижнем Тагиле, где на конвейере «Уралвагонзавода» Зальцман, как и в Челябинске, в кратчайшие сроки организовал поточное производство танка Т-34. Впервые прибыв туда, он увидел, что конвейер завален артиллерийскими «передками» – ящиками для снарядов. Так руководство завода безропотно исполняло волю курировавшего артиллерию Лаврентия Берии – всеми силами увеличивали производство снарядов. Конечно же, в ущерб сборке танков. Имевшийся на заводе артиллерийский запас был огромен – в какой-то момент его стали складировать прямо на производственных конвейерах, остановленных специально ради этого. Зальцман тут же изменил порядок дел, расставив новые приоритеты – танки. Неудивительно, что в тот же день в его кабинете появились «соответствующие товарищи». Объявив ему, что он арестован, они попросили его проследовать, куда следует. Зальцман же просто вызвал охрану и попросил удалить пришедших. Как утверждается, после этого в его кабинете раздался звонок самого Берии. Спокойно выслушав крики и мат, Исаак Моисеевич привел свои доводы и предложил Берии предоставить разрешение ситуации Верховному главнокомандующему. Сталин принял сторону Зальцмана.
Выслушивать упреки и доносы в адрес Зальцмана Сталину приходилось весьма часто, но каждый из них он подытоживал словами: «Вы забыли добавить еще один недостаток – Зальцман умеет делать танки». Впрочем, подобное заступничество закончилось почти сразу после войны – вместе с отпавшей необходимостью в танках и на фоне разгоравшегося государственного антисемитизма. Зальцмана сняли с должности, исключили из партии и отправили работать простым мастером на завод. Думается, для многих такое «падение» стало бы роковым и закончилось коротким некрологом. Но только не для Зальцмана. Исаак Моисеевич продолжал увлеченно работать и обычным мастером, получая истинное удовольствие от труда, которому и была посвящена вся его жизнь.
Он родился 9 декабря 1905 года в бедной многодетной семье портного в местечке Томашполь, ныне Винницкая область Украины. «Постоянная нужда, тяжелая борьба за кусок хлеба были каждодневными спутниками нашей семьи, – писал Зальцман в своих воспоминаниях. – С большим трудом родители смогли дать мне начальное образование. В 1919 году я окончил двухклассную народную школу. С 14-летнего возраста начал свою трудовую жизнь». Четыре года Зальцман работал на свекловичных плантациях и на сахарном заводе. Затем вступил в комсомол и был избран секретарем комсомольской организации в Брацлаве Винницкой области. Закончив профтехшколу по специальности токаря, Зальцман был направлен на учебу в Одесский политехнический институт, который успешно окончил в 1933 году.
Дальнейший путь Исаака Моисеевича лежал в Ленинград: «По окончании Одесского института я был направлен на работу на легендарный завод “Красный путиловец” на должность мастера. Здесь начало моего становления продолжилось по пути: заместитель начальника цеха, начальник турбинного цеха, главный инженер завода. В 1938 году мне был доверен пост директора Ленинградского Кировского (Путиловского) завода». На тот момент завод был крупнейшим оборонным предприятием в СССР, выпускавшим танки, артиллерию, турбины и моторы. В 1941 году завод находился практически на линии фронта, всего в четырех километрах от врага. Все цеха были заминированы, чтобы в случае чего оборудование не досталось фашистам.
Уполномоченный Государственного комитета обороны в блокадном Ленинграде Павлов писал в своих мемуарах: «Были вырыты траншеи, поставлены надолбы, расчищены секторы обстрела для орудий и пулемётов. В цехах рвались снаряды, завод бомбили, стоял страшный грохот, земля горела под ногами, но никто не покидал своего рабочего места». За это в сентябре 41-го многим рабочим, вместе с директором завода, было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Тогда же началась и эвакуация завода в Челябинск, где Зальцману было поручено создать тот самый «Танкоград», используя мощности местного тракторного завода.
Для этих целей в Челябинск перебазировали не только Ленинградский Кировский, но и еще восемь заводов. Во главе этой эвакуированной махины встал Зальцман. Вскоре в городе наладили производство тяжёлых танков КВ, и Зальцман отправился в Нижний Тагил, где с таким же успехом перестроил работу местного завода на выпуск танков Т-34. Возвратившись в Челябинск уже в должности Народного комиссара танковой промышленности СССР, Зальцман наладил там производство танков ИС-2.
Конечно, это были годы каторжного труда обычных рабочих, собиравших танки на пределе человеческих возможностей – они не покидали завод неделями, а порой собирали двигатели даже за стенами цехов, зимой, на сорокаградусном морозе. Зальцман как мог решал текущие проблемы работников, связанные с жильем, одеждой, отдыхом и питанием. Но он стоял во главе 75-тысячного коллектива и помочь каждому был просто не в состоянии. Это, как и многое другое, поставят ему в вину после войны.
После окончания войны генерал-майор инженерно-танковых войск Исаак Зальцман был оставлен в Челябинске для перестройки всех мощностей завода обратно на мирные рельсы – на производство тракторов. Страна должна была восстанавливать сельское хозяйство, и с заводов вновь слишком много требовали. Рабочие Зальцмана, отдавшие все силы войне, с поставленными планами не справлялись. «Задолженность» тракторов увеличивалась год от года. Так, в 1948-м по плану нужно было выпускать 65–75 тракторов в сутки. Тем временем по проекту лишь к 1951 году мощность завода должна была составить 50 машин в день.
Рабочие стали все громче и громче высказывать свое недовольство. В итоге дело докатилось до Комиссии партийного контроля в Москве. Вот там-то в сентябре 1949 года и решили, что Зальцман должен быть исключен из партии. В список его прегрешений попали и «зазнайство» по отношению к рабочим, и «политически бесчестные связи» с Еврейским антифашистским комитетом. Комиссия выяснила, что в 1946 году Зальцман бывал в Москве у Михоэлса. К делу была приложена телеграмма: «Уважаемый Соломон Михайлович, Вашу телеграмму получил. С удовольствием помогу театру с ремонтом. Прошу выслать представителя. Благодарю за горячий привет. Сердечно приветствую Вас. Жму Вашу руку. Зальцман». Ревизионная комиссия выявила, что «в мае 1946 года Зальцман отгрузил с завода в адрес Московского еврейского театра 5 вагонов леса, 3 тонны железа, 800 кг красок и другие материалы», что «свидетельствует, что Зальцман был в близких отношениях с Михоэлсом и что-то скрывает от партии».
Обвинений было более чем достаточно, но инициированы они были, конечно же, не в связи с жалобами рабочих. Связаны они были с Ленинградским делом 1949 года. По воспоминаниям самого Зальцмана, от него хотели добиться показаний против некоторых арестованных по этому делу высокопоставленных партийных руководителей. Но он отказался. Исключение из партии для таких несговорчивых, как известно, было лишь первой ступенью в бездну. Дальнейшая судьба таких людей зависела только от Сталина. Последний по легенде, раздумывая над судьбой Зальцмана, спросил: «А кем он начинал?» Узнав, что мастером смены, Сталин распорядился: «Ну и пошлите его куда-нибудь мастером на завод». При этом Сталин ничего не упомянул о лишении Исаака Моисеевича генеральского звания, депутатства, наград и почётных званий. Ну, а сами работники НКВД инициативу в этом вопросе решили не проявлять.
Вот почему на машиностроительном заводе в Муроме, а затем и в Орле работал мастер участка Зальцман Исаак Моисеевич, по большим праздникам надевавший свой генеральский мундир. В 55-м году он восстановился в КПСС и вернулся в Ленинград на должность директора механического завода Ленгорисполкома. На пенсию Исаак Зальцман вышел лишь за два года до своей смерти в 1982 году. Говорят, все это время он очень хотел вновь побывать в Челябинске, «славном городе Танкоград». Но, со слов близких, «позволить себе приехать в Челябинск по частному приглашению он не мог, все ждал приглашения от завода, но так и не дождался».
Алексей Викторов
