В 1984 г. советский режиссер Андрей Тарковский не вернулся со съемок в Италии обратно в СССР.
Он никогда не считал себя диссидентом и выходил из себя, когда в его решении пытались отыскать политический подтекст.
Его эмиграция стала для него равносильной изгнанию и настоящей трагедией…
На Западе Андрея Тарковского называли гением и первопроходцем, а в СССР ему не давали снимать, подвергали травле и отправляли его фильмы «не полку».
Он годами оставался без работы и без денег, за 20 лет карьеры сняв только 5 фильмов.
Гонения начались после 1-ой же его картины «Иваново детство».
Хотя за нее режиссер получил «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале, в СССР его обвинили в
пацифизме.
«Я помню, после того как вышла моя картина, сделанная в 1962 году, она уже оценивалась чиновниками-кинематографистами как картина пацифистская, то есть с отрицательным знаком, потому что, как вы знаете, по нашим понятиям войны бывают справедливые и несправедливые.
То есть раскольниковская концепция, что убить можно, если это справедливо.
На расстоянии особенно становится явным, насколько это лицемерная и фальшивая точка зрения.
Поэтому я очень быстро почувствовал это похолодание после «оттепели», – вспоминал Тарковский.
Вышедшего в 1967 г. «Андрея Рублева» обвинили в бездуховности и антиисторизме и отправили «на полку» на 4 года.
Но и после этого фильм выпустили в ограниченном прокате.
«Одна из дурных мыслей: ты никому не нужен, ты совершенно чужд своей культуре, ты ничего не сделал для нее, ты ничтожество.
А если серьезно задают вопрос в Европе, да и где угодно:
«Кто лучший режиссер в СССР?» – Тарковский.
Но у нас – молчок.
Меня нет, и я – пустое место», – сокрушался режиссер.
Ему не запрещали снимать и даже выделяли деньги на съемки, но разрешения приходилось ждать годами, а бюджет приходилось урезать.
Все хоть сколько-нибудь ценные вещи в доме периодически приходилось сдавать в ломбард.
В 1972 г. его «Солярис» принес хорошие кассовые сборы, но, по признанию режиссера, «денег, полученных за «Солярис», не хватило даже на то, чтобы раздать долги».
В своем дневнике в 1973 г. Тарковский сетовал:
«Я завидую всем, кто способен заниматься своей работой независимо от государства…
Какая хамская власть!
Разве нужна ей литература, поэзия, музыка, живопись, кино?
Нет, наоборот.
Я хочу работы, больше ничего. Работы!
Разве не дико, не преступление, что режиссёр, которого в прессе в Италии назвали гениальным, сидит без работы?
А мне, честно говоря, кажется, что это просто месть посредственности, которая пробилась к руководству.
Ведь посредственность ненавидит художников, а наша власть сплошь состоит из посредственностей».
Отчаявшись, в 1976 г. Тарковский написал письмо Брежневу, и после этого ему дали разрешение на съемки «Сталкера».
Однако и тут его ждала неудача – весь отснятый материал из-за некачественной пленки отправили в брак, а новых денег на съемки не выделили.
Съемки пришлось отложить на несколько лет.
Только в 1980 г. его смогли оценить на Каннском фестивале, в то время как в СССР в прокат было выпущено всего 196 копий киноленты.
В начале 1980-х гг. режиссер неоднократно получал приглашения на съемки в Великобританию, Швецию и другие страны.
В 1981 г. Тарковский писал о том, что последние 2 года живет «на чемоданах».
Тем не менее, когда в 1982 г. режиссер отправился в Италию на съемки «Ностальгии», он еще не планировал никогда оттуда не возвращаться.
С 1982 по 1984 гг. он не раз обращался к советским властям с просьбой на 3 года задержаться за границей для реализации творческих планов, но на его просьбы никак не реагировали.
В 1984 г. Тарковский объявил о вынужденной эмиграции из СССР.
При этом он не считал себя диссидентом и борцом с режимом.
«Мы были изгнанниками, а не эмигрантами», – говорила его жена Лариса.
Переводчица и друг режиссера Лейла Александер-Гарретт писала:
«Тарковский очень любил Россию, Москву, своих близких, друзей.
Любил своих сыновей, свою собаку.
Видно было, что Тарковский очень страдает вдали от России.
Говорил мне мечтательно: ох, как хочется пролететь над Москвой как Маргарита из булгаковского романа…
Как-то, заказав телефонный разговор с Москвой, он дал мне трубку, чтобы я послушала голос его любимой овчарки.
Было невыносимо слушать, как она выла в трубку…».
На родине тут же запретили упоминать имя режиссера, а его младший сын получил разрешение навестить отца только после того, как стало известно о смертельной болезни Андрея Тарковского.
Он успел снять еще 1 фильм – «Жертвоприношение», побывать в Швеции, Франции и Великобритании, но вскоре у него диагностировали рак легких.
Оплатить лечение помогла Марина Влади, но спасти великого режиссера так и не удалось.
В 1986 г., в возрасте 54 лет он ушел из жизни.
Его обида на родину так и не прошла, поэтому он завещал похоронить его в Европе – написал, что даже мертвым не хочет возвращаться в страну, из которой его выгнали.
Его последним пристанищем стало русское кладбище в Париже.
На могильном памятнике написали: «Человеку, который увидел ангела».
