Эти твари в женском обличье не просто убивали евреев и других узников — они издевались над жертвами и получали от этого процесса садистское удовлетворение
Профессор истории Венди Лоуэр рассказывает о роли немецких женщин в преступлениях нацистов. По ее словам, эта тема так и не получила должного развития. Об этом пишет корреспондент газеты "Jerusalem post" Тибор Крауз (перевод Давида Маркова, "Новости недели").
"ГИЕНЫ" И ДРУГИЕ ЧУДОВИЩА РЕЙХА
Ирма Ида Ильза Грезе — молодая блондинка с кокетливой улыбкой и взглядом убийцы — была надзирательницей нацистских лагерей смерти Равенсбрюк, Аушвиц (Освенцим) и Берген-Бельзен. У нее было несколько прозвищ, которые наилучшим образом характеризуют ее деятельность и методы обращения с заключенными: Светловолосый дьявол, Ангел смерти, Прекрасное чудовище, Гиена Аушвица, Зверь Бельзена. Надзирательница в женских лагерях, они находила особое наслаждение в издевательствах над заключенными, забивая их насмерть и спуская на них голодных псов. Мечтая в юности об актерской карьере, она реализовывала свои извращенные фантазии в лагерях смерти. Разодетая в демонстративно броские кукольные наряды, ярко накрашенная и надушенная, она расхаживала в них по лагерю в поисках жертвы, пока не выбирала понравившуюся добычу. После этого Грезе принималась с упоением издеваться над ней, вкладывая в это весь свой нереализованный "дар" киноактрисы. В апреле 1945 года она была взята в плен британцами и казнена через повешение. Этому зверю в женском обличии было всего 22 года.
Гиена Аушвица Ирма Грезе (в центре) и комендант нацистского концентрационного лагеря Берген-Бельзен Йозеф Крамер (справа) в плену
Ильза Кох по прозвищу Ведьма Бухенвальда (она же Фрау Абажур) — еще одна фурия нацистов. Она была женой Карла-Отто Коха, коменданта концлагерей Бухенвальд и Майданек. Ее "хобби" был поиск заключенных с татуировкой, которых она отбирала для издевательств, а кожу использовала для изготовления абажуров, перчаток и книжных переплетов. Как и Грезе, оно обожала выискивать подходящие жертвы и натравливать на них собак. Ее муж, Карл-Отто Кох, был казнен в Мюнхене, а Ильза арестована и вместо расстрела приговорена к пожизненному заключению за недостаточностью улик. В 1967 года она повесилась в тюремной камере.
Семейная идиллия Кохов
Ильза Кох, жена коменданта Бухенвальда Карла-Отто Коха
Это — наиболее известные "волчицы фюрера", но были и другие садистки в нацистской форме. Например, Мария Мандель по прозвищу Зверь, работавшая комендантом в Аушвице и отправившая на смерть бесчисленное число женщин и детей. Она известна тем, что забавлялась со своими жертвами: выбирала "любимчиков", заботилась о них, а когда они ей надоедали, отправляла в газовую камеру.
Мария Мандель после ареста 10 августа 1945 года
Алиса Орловски, надзирательница в Аушвице, имела обыкновение забрасывать детей в переполненные газовые камеры на головы их матерям за секунду перед тем, как двери запирались. Доротея Бинц, надзирательница Бухенвальда, развлекалась тем, что мучила находившихся на ее попечении женщин-заключенных, избивала их до смерти и спускала на них собак. Одну из своих жертв она зарубила топором.
Алиса Орловски избежала виселицы и умерла в 1976 году, дожив до 73 лет
Считается, что эти садистки были исключением из правил среди массы нацистов-мужчин, убивавших, мучивших, сжигавших, закапывавших живьем. Нам хочется верить в это. Большинство историков и публицистов описывают страдания немецких женщин в эпоху Третьего Рейха: у них разрывалось сердце, когда они провожали сыновей, женихов и мужей на фронт; они испытывали тяготы и лишения под бомбежками союзников; подвергались массовым изнасилованиям и издевательствам со стороны советских военнослужащих после вступления Красной Армии на территорию Германии… Однако историк Венди Лоуэр не согласна с этим мнением.
"Фурии Гитлера не были маргинальным садистками и психопатками. Напротив, они представляли собой целое поколение немецких женщин, выросших при нацистах в 30-е годы. Все они были молоды, зомбированы, безжалостны и очень амбициозны", — считает она.
Венди Лоуэр — историк Колледжа Клермонта Маккена в Калифорнии и сотрудник Музея-мемориала Холокоста в Вашингтоне. Она специализируется на исторических персонажах женского пола, известных своей жесткостью и преступлениями, не укладывающимися в традиционные представления о том, какой должна быть женщина. Занимаясь изучением "нацистских гарпий", Лоуэр за двадцать лет собрала огромное количество материалов — от нацистских документов в военных архивах до свидетельских показаний и послевоенных писем очевидцев, рассказывавших, что им пришлось пережить в лагерях смерти. Ее выводы ломают традиционные стереотипы. Участие женщин в расправах и издевательствах над мирным населением было отнюдь не исключением из правил, а правилом. Роль "фурий Гитлера" в Холокосте куда значительнее, чем это считается до сих пор. Лоуэр разрушает привычное представление, что женщины в массе своей не принимали активного участия в политике и не поддерживали геноцид нацистов и захватнические войны. "Около трети женщин Германии, т.е. 13 млн из 40 млн, самым активным образом участвовали в деятельности нацистской партии и нацистских структур", — подчеркивает она.
Более полумиллиона немецких женщин — главным образом, в возрасте от 20 до 30 лет — добровольно отправлялись на "работы" в оккупированные страны Восточной Европы: Польшу, Прибалтику, Украину. Их "работой" было (в составе зондеркоманд и надзирателей в концлагерях) выявление и уничтожение евреев, цыган, местного населения и создания "жизненного пространства для арийской нации". Все эти женщины самым непосредственным образом участвовали в страшных злодеяниях и массовых убийствах.
"Это было массовое явление. Обычные рядовые женщины участвовали в охране заключенных, убийствах в гетто, издевательствах и пытках и при этом вели будничный образ жизни в свободное от службы время", — пишет Лоуэр.
Последние мгновения жизни Ирмы Грезе
ОХОТА НА КРОЛИКОВ И ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Многое из того, о чем повествует Венди Лоуэр, известно. Сюрпризом являются не отдельные, пусть немыслимые случаи садизма и извращений, но количество немецких женщин, отравленных ядом расистской идеологии, полное отсутствие у них жалости и сострадания, не просто готовность выполнять самую отвратительную работу, но и упоение кровью, насилием и страданиям жертв, выходящим за рамки необходимых обязанностей. Все они воспринимали заключенных и обитателей гетто как недочеловеков, которые изначально не могли вызвать ничего, кроме отвращения и сарказма. На самых разных должностях, в качестве надзирательниц, секретарш, управленцев они вели себя с шокирующей жестокостью и бесчеловечностью, пытая, избивая, травя собаками, моря голодом.
Мотивы их понять и распознать трудно. Одними двигали карьерные амбиции, другими — чувство долга, как они его понимали, третьими — личные извращения и пристрастия. Во многих случаях, вероятно, все эти факторы дополняли друг друга. Очевидно при этом, что преданность режиму, преклонение перед нацистской идеологией и жажда насилия объединяла самых разных представительниц прекрасного пола: малообразованных и получивших высшее образование, совсем юных девушек-подростков и зрелых женщин. Во всех случаях они не просто выполняли свой долг, но находили особое наслаждение в издевательствах над своими совершенно беспомощными жертвами.
На переднем фронте борьбы за чистоту расы были 40 тысяч молодых женщин, работавших в СС, гестапо, "колониальной администрации". Они занимались подготовкой списков для массовых экзекуций, выявляли представителей "неполноценных рас", участвовали в организации облав и акциях уничтожения. По словам Лоуэр, их участие было более чем активным, а вклад в геноцид евреев и массовые убийства местного населения столь значителен, что "последнее, что оставалось после проделанной ими работы, это нажать на спусковой крючок".
Многие женщины выполняли роль обслуживающего персонала — готовили еду, подавали пиво и спиртное, убирали помещения и т.д. — солдат "айнзацгрупп", осуществлявших экзекуции гражданского населения. Эти девушки были прекрасно осведомлены о деятельности последних, подбадривая и поддерживая их.
"В одном латышском городке молодая стенографистка участвовала в массовых расстрелах, — пишет историк. — Многие жены и любовницы офицеров СС и гестапо не только "морально поддерживали" своих мужчин до, после и во время "акций", но и сами участвовали в бойне".
В белорусском городке Лида немецкие женщины в меховых шубах выезжали зимой с офицерами на охоту на кроликов, а когда их добыть не удавалось, они устраивали "охоту в тире". "Тиром" назывались еврейские заключенные, работавшие по колено в снегу. По словам очевидцев, эти дамы получали несомненное наслаждение от такого рода "приключений".
Во Львове супруга коменданта Яновского концлагеря развлекала гостей "охотой" на еврейских заключенных с балкона на втором этаже виллы. В числе зрительниц этих "представлений" была и ее дочь.
