«Когда для всех людей честная и напряженная работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество?»
Фантаст Иван Ефремов о прошлом и будущем
Великий русский писатель-фантаст Иван Ефремов был убеждённым англофилом. Он прекрасно знал английский, выписывал много литературы из США и Англии и имел регулярную переписку с не менее великим писателями. Среди его друзей по переписке писатели-фантасты Артур Кларк, Пол Андерсон, а также американский профессор Эверетт Олсон. В одном из писем Олсону в 1969-м Ефремов даёт прогноз о скором исчезновении труда, а Андерсон обсуждает с русским писателем скандинавское происхождение Руси.
Иван Ефремов происходил из семьи старообрядцев-беспоповцев. Он полюбил Англию ещё в детстве, поскольку его родственники имели торговые связи с Лондоном, и привозили оттуда литературу на английском языке. В 1940-е большую помощь в налаживании прямых связей Ефремова с Англией оказал его друг, посол в Лондоне Иван Майский.
Майский тоже был убеждённым англофилом. Как он не только уцелел в советской России, но и достиг таких управленческих высот — посол в Англии в течение 12-ти лет, заместитель главы МИДа Молотова — уму непостижимо. Майский до революции — убеждённый меньшевик и ярый противник Ленина. Закончил Мюнхенский университет и с 1912 года жил в Англии. В 1917-м руководил отделом в министерстве труда во Временном правительстве Керенского. В 1918 году — министр труда в КОМУЧе, в 1919 году — министр труда в правительстве адмирала Колчака. Но белогвардейское прошлое нисколько не помешало сделать ему карьеру в СССР.
С конца 1930-х начинается знакомство Ефремова и Майского. Майский даже в годы войны умудряется присылать фантасту каждый месяц по несколько английских книг. В 1950-е Ефремов становится лучшим другом семьи Майского, подолгу живёт на его даче в Подмосковье. Майский сводит его с английскими книгоиздателями, культурными деятелями, протежирует издание его книг за границей. Чуть позже, в 1960-е, эти наработанные связи с заграничными культурными деятелями позволят Ефремову уже самому стать импресарио: в частности, именно он продвигает книги братьев Стругацких за границей, договаривается об их печати, выплате гонораров.
С середины 1950-х Иван Ефремов начинает активную переписку со многими видными писателями и учёными за границей, в основном из Англии и США. Его друзьями, рецензентами, деловыми партнёрами становятся великие писатели фантасты Пол Андерсон и Артур Кларк. Самый первый же его друг, ещё с 1930-х — американский профессор палеонтологии Эверетт Олсон.
Мы приводим два письма Ивана Ефремова — Олсону и Андерсону.
Эверетту Олсону, 1969 год:
«Ещё один момент. Несчастье с Вашим садом из-за «вшивого» парня сейчас широко распространено, и я думаю, что во всём мире. Некомпетентность, леность и шаловливость «мальчиков» и «девочек» в любом начинании является характерной чертой этого самого времени. Я называю это «взрывом безнравственности», и это мне кажется гораздо опаснее ядерной войны. Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики. Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности. Это является единственной действительной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения.
Когда для всех людей честная и напряженная работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество? Кто сможет кормить, одевать, исцелять и перевозить людей? Бесчестные, каковыми они являются в настоящее время, как они смогут проводить научные и медицинские исследования?
Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах, и даже в Китае, Индонезии и Африке.
Слышали ли Вы когда-нибудь о книге Алана Сеймура «The coming of self-destruction of the USA»? [начало самоуничтожения США]. Она вышла в Англии в мягкой обложке в издательстве «Раn», но у меня нет возможности её достать, и я не знаю, что имел в виду автор. Может быть, Вы могли бы поискать её. Стоит ли прислушиваться к этому предупреждению?
Но я должен закончить с этим предзнаменованием и от нас двоих от всего сердца пожелать Вам и Лиле всего самого доброго и крепкого здоровья.
Как всегда. Ваш любящий друг».
3 Лас Паломас, Оринда, Калифорния, США, 22 июня 1967, от Пола Андерсона:
«Дорогой профессор Ефремов! Я снова должен извиниться за большую задержку с ответом. Было очень много работы, а когда в течение всего дня пишешь по необходимости, то вечером едва ли возможно написать настоящее письмо просто для души.
Большое спасибо за чудесные книги, которые я получил несколько дней назад. Все члены моей семьи и друзья просто восхищены. Остается лишь сожалеть, что я не могу читать по-русски, но попробую найти кого-нибудь, кто смог бы сделать для меня перевод. (В ближайшие годы, возможно, мне удастся побороть лень и выучиться хоть немного русскому. Дедов брат из Дании послужит мне в том примерам. Однажды, во времена вашей революции он воскликнул: «Когда такие грандиозные события происходят в этой стране, какой же это позор не знать русского языка, какой позор!» Вскоре он научился читать по-русски. Тогда ему было 75 лет.) Сказки на английском языке довольно милы, мне хорошо известны венгерские варианты многих из них. Например, в одной из венгерских сказок главному герою приходится пасти лошадей ведьмы Железный Нос. На самом деле эта сказка очень похожа на вашу сказку про Марью Моревну. А в другой сказке замок на утиных ножках пытается убежать от главного героя.
В обеих книгах очень красивые иллюстрации. Я и не знал, что стиль древнерусской архитектуры до такой степени похож на скандинавский. Некоторые из изображенных строений почти полностью соответствуют деревянным церквям периода раннего средневековья, которые в свою очередь едва ли отличались от языческих храмов, существовавших за несколько столетий до них. Я не знаю — может быть, знаете Вы: русские или скандинавы первыми создали этот стиль, или, возможно, он был общим для всех балтийских народов?
Конечно, в Европе принято считать, что культура Киевской Руси начинается со шведов, основавших государство. (Кстати, мне попались книги, где Рюрика отождествляют с Хрюреком — викингом, прославившимся во Фландрии и Франции. Так ли это было на самом деле или нет, я не знаю.) Обычно говорят, что само слово «Русь» имеет шведское происхождение. Его возводят к названию местечка Рослэн в южной Швеции или к слову «ру», что значит «to row» — грести. Ведь людям приходилось много грести, когда они путешествовали по рекам. Арабский путешественник Х века Ибн Хаукал оставил нам подробное описание похорон вождя руссов, которое точь-в-точь воспроизводит скандинавскую легенду о похоронах убитого бога Бальдура.
В этой связи меня заинтересовало Ваше замечание по поводу влияния Ирана на древнюю Русь. Не кажется ли Вам, что скандинавская мифология, рассказывающая о Валгалле и неизбежном конце мира в битве между богами и демонами, похожа на далекое эхо митраической религии?
Но всё это происходило ещё задолго до времен нашего старого доброго Харальда Норвежского. Я был очень удивлен, когда узнал, что его считают едва ли не народным героем в России тоже. Доказательством этого служит процитированный вами отрывок из действительно замечательной баллады графа Толстого, описывающей Харальда. Мне бы хотелось когда-нибудь (к тому времени, когда я овладею Вашим языком) познакомиться с этой балладой целиком.
Вам, может быть, будет интересно узнать, что еще раньше брат-полукровка Харальда Олаф, будучи королем Норвегии, был выслан из страны в результате народного бунта (так как он, желая христианизировать свой народ, пользовался для этого слишком жестокими способами). Он нашел прибежище у Ярослава, а женой Ярослава была Ингигерда — дочь шведского короля.
Олаф и Ингигерда были когда-то обручены, но из-за ссоры с её отцом свадьба не состоялась, и Ингигерда вышла замуж за Ярослава. Очевидно, именно она позаботилась о том, чтобы Олафу оказали хороший прием, когда он попросил убежища. (Хотя мне кажется, что Ярослав сам был не прочь приютить Олафа, принимая во внимание, что тот сможет понадобиться ему в качестве противовеса силе датского короля Кнута, который в то время стал и королем Норвегии и, возможно, попытался бы завоевать также Балтику.) По-видимому, Олаф и Ингигерда всё ещё испытывали друг к другу нежные чувства. По крайней мере, в саге говорится, что однажды вечерам Олаф стоял на холме и увидел ёе, как она в сопровождении дам проезжала на коне мимо него, склонив голову и с поблекшим лицом».
Источник: ttolk.ru
