У войны не женское лицо – так пишут писатели и поэты, а в реальной жизни – нередко все выглядит иначе. Хочу обратить внимание читателя на то, что события, описываемые в рассказе, не выдумка, равно, как имена и фамилии героев. Этих людей, к сожалению, уже нет с нами и согласовывать «щекотливые вопросы», получается, не с кем. Поэтому пусть все остается так, как «Это было недавно, это было давно».
Мой отец, всю свою жизнь был военным медиком – в 1941 году окончил Ленинградскую Военно-медицинскую академию и сразу же попал на фронт, прошел всю войну и закончил службу в звании полковника медицинской службы. Карьеру же начинал в звании младшего военврача. В то время в армии стали активно создаваться подвижные медицинские пункты, призванные следовать за войсками и оказывать медицинскую помощь раненым и больным непосредственно на театре военных действий. Командиром одного из таких подразделений и стал вчерашний выпускник военно-медицинской академии, в будущем мой отец.
Спустя многие годы, он рассказывал, что в начале войны, в условиях постоянного отступления, объем неотложной медицинской помощи был сокращен до жизненно необходимого уровня, с последующим возвращением пострадавших в строй или эвакуацией части из них в тыл. С последним дело обстояло из рук вон плохо – не хватало ни сил, ни средств, а главное – существовал секретный приказ, предписывающий оставлять тяжело раненых и больных на попечение местного населения – ведь отступление дело временное, завтра (послезавтра) положение на фронте изменится к лучшему, и наши войска вернутся на оставленные ранее позиции.
История (можно сказать сага), о которой дальше пойдет речь, как раз и берет начало из того самого времени, а вернее с того момента, когда на пороге медпункта появился санитар и с ужасом прошептал: «Немцы в лагере».
– Этого не может быть! – Первая мысль, которая пришла в голову, вспоминал отец. – Фронт отстоит от нас на расстоянии, как минимум, в десять – пятнадцать километров. Никаких тревожных сообщений и приказов не поступало… – Наконец, немецкая речь и громкий смех вернули меня в действительность. – Что делать? Устав предписывает занять круговую оборону и отбиваться, всеми имеющимися силами и средствами до прихода подкрепления. В нашем случае «Сила» – это, практически безоружные раненые, да горстка медперсонала. А «Средства» – это, пожалуй, скальпель, зажатый в моей руке. – С этими неутешительными мыслями, я как был в белом халате, забрызганном кровью, и с марлевой маской на шее, так и переступил порог лазарета.
Когда я оказался на улице, моему взору открылась неприглядная картина: В центре лагеря расположилась небольшая группа (человек 10-12) немецких мотоциклистов, окруживших кольцом, перепуганных раненых красноармейцев. Ради справедливости следует заметить, что никакой агрессии немцы не проявляли, напротив, даже пытались угощать наших солдат сигаретами. С моим появлением обстановка мало изменилась, разве что, один из мотоциклистов, по-видимому старший, отделился от группы и подошел ко мне со словами:
«Herr Doktor, machen Sie keine Dummheiten. Front ist durchgebrochen worden. Sie befinden sich im Hinterland der deutschen Armee. Bleiben Sie, wo Sie sind. Bald werden Sie und Ihre Mitarbeiter in ein Gefangenenlager gebracht warden». Мои познания в немецком языке позволили в целом понять смысл сказанного.
(«Герр Доктор, не делайте глупостей. Фронт прорван. Вы находитесь в тылу немецкой армии. Оставайтесь на месте. Скоро вы и ваши люди будут перемещены в лагерь для военнопленных» Прим. ред.).
Как только непрошеные гости покинули наш лагерь, мною был отдан приказ о немедленной эвакуации подвижного медицинского пункта. Было принято коллегиальное решение попытаться лесными дорогами вырваться из окружения. Интересно, что в последний момент импровизированного совещания, слово попросил наш политрук: «Друзья, – с волнением в голосе обратился он к личному составу. – Мы отправляемся в трудный путь. Честно говоря, шансов на успех у нас немного. Будем надеяться, что Бог нам поможет, и мы прорвемся к своим. А теперь главное – вы должны навсегда забыть о том, что немцы сегодня были в нашем лагере. Знайте, что если кто-либо, когда-либо нарушит этот завет, то он тем самым подписывает смертный приговор не только себе, но и всем своим близким». Как в воду смотрел партийный мудрец. Сколько людей из-за такого рода «провинностей» потом было сослано в Сибирь или расстреляно, только одному Богу известно…
Здесь, уважаемый читатель, я намерен сделать небольшую паузу, с тем, чтобы представить главную героиню своего повествования – санинструктора Лидочку, восемнадцатилетнюю комсомолку, добровольно ушедшую на фронт. К началу боевых действий она окончила медицинские курсы, что и определило ее дальнейшую фронтовую судьбу. Забегая вперед, хочу сказать, что в аду войны эта девушка многократно спасала раненых солдат, вынося их с поля боя вместе с оружием. За всю войну Лидочка сохранила сотни жизней и среди них одну, ставшую для нее самой дорогой, но об этом чуть позже. А пока, возвращаясь к событиям того памятного дня, должен вспомнить еще об одном человеке – товарище и коллеге отца, Борисе Бахвалове, находившемся в тот момент на грани жизни и смерти. Причиной тому явилось полученное накануне осколочное ранение в живот и, как следствие, – обильное внутреннее кровотечение. Хотя, хирургическое вмешательство и позволило извлечь осколок, остановить кровотечение, однако общее состояние потерпевшего продолжало оставаться крайне тяжелым и, конечно же, не допускало какой-либо транспортировки.
– Товарищ военврач, – услышал я знакомый голос санинструктора Лидочки. – Что вы думаете делать с Борисом?
– Не знаю, – искренне ответил я. – Понимаешь, трогать его нельзя, в любую минуту может возобновиться кровотечение и тогда … А транспорт у нас сама знаешь какой – две телеги, а лесные дороги – сплошные кочки и колдобины. Нет, везти его категорически нельзя! Шансов на выживание в этом случае практически нет; ну, разве что – один на тысячу.
– А оставлять его здесь, значит оставлять на верную смерть. Так может лучше пристрелить? – продолжила мою речь Лидочка.
– Ладно, грузи. Но учти, под твою личную ответственность! – Зачем-то грозно добавил я.
– Спасибо! Я постараюсь!
С этими словами Лидочка бросилась мне на шею и тут, как удар молнии, я вдруг осознал – нам всё удастся, всё будет хорошо. Так и случилось. После пяти дней мытарств мы наконец прорвались к своим и временно примкнули к армейскому полевому госпиталю. Все это время Лидочка не отходила от Бориса. Она была для него всем: и мамкой, и нянькой, и периной, и грелкой, одним словом, чудо свершилось – Борис остался в живых.
Вскоре поступил приказ о передислокации нашего подразделения, когда передо мной явилась Лидочка.
– Товарищ военврач, разрешите обратиться? – Официально, строго по уставу объявила Лидочка.
– Обращайтесь, санинструктор. – С напускной строгостью разрешил я.
– Вы должны оформить на меня похоронку. – Безапелляционно заявила героиня рассказа.
– Чего, чего??? Ты в своем уме, какую похоронку?
– Обыкновенную: «В боях за населенный пункт … смертью храбрых … и т.д.». Вы же сами видите – госпиталь переполнен ранеными. Условия в нем ужасные – холод, нехватка медикаментов, еды, персонала. Борис без меня в «этом сумасшедшем доме» и недели не протянет. А в царящей там неразберихе, с документами я все улажу. Кстати, меня уже и на довольствие в госпитале поставили.
– Не буду долго рассказывать о своих сомнениях, мыслях и чувствах. Одним словом, я все сделал, так, как просила Лидочка.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Крым, Гурзуф, военный санаторий. Здесь, как говаривали в те времена, отдыхали военнослужащие и члены их семей со всех уголков нашей необъятной Родины. Мои родители в тот год оказались в их числе, равно как и некая супружеская пара из Москвы. Незапланированная встреча, случайным свидетелем которой я оказался (чему до сих пор чрезвычайно рад), произошла на санаторном пляже.
– Леня, это ты? – Скорее прошептала, чем сказала незнакомая женщина, подходя к отцу.
По его лицу легко было заметить, что вспомнить, я бы сегодня сказал – идентифицировать, эту особу ему не удалось.
– Товарищ военврач, разрешите представиться. – Тем временем продолжила незнакомка. – Санинструктор Лидия Бахвалова … в этот момент выдержка изменила ей и она разрыдалась. Отец со словами: «Лидочка! В это невозможно поверить …» бросился ей навстречу. Вскоре к обнимающейся паре присоединился еще один человек, как вы, дорогие читатели, уже наверно догадались, звали его Борис. Все отдыхающие, что находились на пляже, естественно, забыли о море и с интересом стали наблюдать за сценой встречи фронтовых друзей. Затем, словно по мановению волшебной палочки, откуда-то появились шампанское и виноград. Праздник встречи однополчан начался и, по сути, продолжился до конца отдыха.
ЭПИЛОГ
Лидочка, как вы помните, осталась в прифронтовом госпитале, где и выходила своего Бориса. Затем вышла за него замуж и уже вместе с мужем дошла до Берлина. После окончания войны они вместе приехали в её родной поселок и своим появлением вызвали шок, поскольку похоронка сделала свое дело и Лиду уже давно дома считали погибшей. На момент описываемой встречи Лидия Сергеевна Бахвалова работала фельдшером в одном из физкультурных диспансеров, а её муж – Борис Николаевич Бахвалов, полковник медицинской службы – служил редактором в военно-медицинском журнале. В их семье рос сын – Валентин.
Мой отец, Майдиков Леонид Кириллович, закончил войну в Берлине, а к концу своей военной карьеры заведовал военной кафедрой в Институте усовершенствования врачей.
Завершая рассказ, мне бы хотелось надеяться, что благодаря его героям образ военного медика стал олицетворением высокого гуманизма, мужества, женской самоотверженности и любви.
*****************************************************************************
Уважаемый Леонид! Я являюсь подписчиком вашего Журнала «Новое Резюме» и Всегда с удовольствием знакомлюсь с представленными материалами. В частности, в выпуске № 70 / 2017-03-11 опубликован интересный рассказ: "Потрясающая история", который подтолкнул меня в желании ознакомить Вас (а возможно и ваших читателей) с рассказом: "Это было недавно, это было давно". Буду благодарен, если Вы найдете время ответить на мое послание. С наилучшими пожеланиями, автор. Несколько слов о себе – Майдиков Юрий Леонидович, коренной житель города Киева, врач,
**************************************************************************************
