Картина должна ослеплять, как красота женщины…
Хуан Миро
В музее Метрополитен – небывалая по числу представленных картин выставка работ Элизабет Вижи Ле Брюн.
Да, её картины ослепляют подобно красоте женщины. Потому что красоту эту воспевают.
В когорте живописцев, отдавших свою кисть и свою жизнь портретному искусству, она, Элизабет Луиза Вижи Ле Брюн, занимает место особое. Ведь писала она, за редчайшим исключением, только женские портреты, а задачей и целью своей почитала доказать, что женщина всегда прекрасна, а женская красота и есть основа мироздания. Во всяком случае, к мысли такой приходит всякий, кто прошёл в знаменитом музее Метрополитен по залам, отданным портретам Ле Брюн.
Их 80. Прибывших из музеев разных, в большинстве – французских (из Лувра и Версаля, например), но и из Канады и, конечно же, из коллекции самого Мет.
Принято считать, что Ле Брюн – художница XVIII века, хотя творила она вплоть до конца 30-х века XIX-ого. И наверняка произошло это оттого, что ни на йоту не изменила она ни манеру свою, ни стилистику, ни привычку любоваться своими персонажами. И заставлять любоваться ими зрителя.
Удивительно, насколько ей свойственна была органическая мужская тяга к прекрасному в женщине. Вот и представлена нам сейчас галерея титулованных, роскошно одетых красавиц. Так что новая метрополитеновская выставка зрелищна необычайно. Отметьте это для себя.
Открывает экспозицию прибывший из Лувра терракотовый бюст художницы работы Огюстена Пайо: хороша (что отлично знает), уверена в себе, в избранном пути и в своей одарённости. Которую угадал и отметил скульптор.
Бюст был выставлен в парижском Салоне в 1783 году – честь и для ваятеля, и для той, кого он так талантливо представил. Ле Брюн 28 лет, и она на вершине славы. На которой пребывала до конца своих дней.
А умерла она в 87 – долгожительница по тем временам. Впрочем, долгожителями были многие художники. Их энергию и волю к жизни питало деятельное творчество, неумение и нежелание отпустить себя на покой.
Первым учителем Элизабет Вижи был отец, известный в ту пору пастелист. Увы, он рано умер, и 12-летняя девочка, чей талант был уже очевиден, продолжала писать, нет, рисовать поначалу портреты.
Несколько таких набросков есть в экспозиции.
Многому, а особенно – писать с натуры – научил её Жозеф Вернье.
Состоялась она как портретист очень рано: в 19 была уже принята в Гильдию художников, а в том же 1774 году её работы выставлены были в Салоне Академии святого Луки. В их числе и “Аллегория поэзии”, и юная нимфа из свиты Бахуса, которые увидеть и оценить можем и мы.
Два года спустя, в 21, стала она членом прославленной Академии. Вот её автопортрет тех лет: юная черноволосая зеленоглазая красавица. Ну, как не польстить себе, как льстила она во все последующие годы всем своим моделям.
А вот ранние портреты: любимый брат Этьен, отчим, мать… “Как живые!” – отзывались о них.
Действительно, узнаваемость, абсолютное портретное сходство были главным козырем художницы, что в ту далёкую пору, когда до пришествия фотографии оставался чуть ли не век, было важно чрезвычайно. Число заказов множилось, известность росла, и была Элизабет Вижи Ле Брюн приглашена в Версаль.
Да, к тому времени она уже замужем за видным знатоком искусства, художественным критиком и торговцем картинами (в одном лице!) Жан-Батистом Ле Брюн.
Был он, вдобавок ко всем своим ипостасям, ещё и неплохим художником. Мы можем познакомиться с его автопортретом: красив, значителен…
Интересно, что это его прадед Шарль Ле Брюн стоял в 1648 году у истоков создания Королевской Академии.
Предполагают, что именно муж поспособствовал приглашению Элизабет в королевский дворец. В1778-ом Ле Брюн создала парадный портрет Марии-Антуанетты (обеим, и художнице, и королеве, по 23 года). Он предназначался в подарок матери, австрийской императрице Марии-Терезии.
“Это истинный бриллиант”, – отозвалась та о картине.
Ещё несколько портретов королевы, из которых выделяется тот, где окружена она тремя своими детьми.
И очень хорош портрет Марии-Антуанетты с розой.
Ле Брюн была уже признана придворной художницей и любимицей королевы, чей последний портрет в синем бархате – один из лучших.
Немало портретов французских аристократок написано в те предреволюционные годы.
Мадам Гранд. Убойно красива, нежна, чуть ли не свята. И всё. По этому портрету никак не скажешь. что изображена на нём образованнейшая женщина своего времени и выдающийся музыкант.
Таких задач художница перед собой не ставила, да, может быть, раскрыть личность и проникнуть в душу и не сумела бы. Во всяком случае, ни в одном из её, действительно ярких и поражающих сходством с оригиналом портретов заметить этого не удалось.
Зато проявить красоту даже там, где её нет, и убавить годы – это делалось мастерски и точно.
На протяжении всей карьеры – ни одного лица, тронутого старостью. Того же периода портрет грациозной, обаятельной и, разумеется, молодой, графини Дю Барри, любовницы ещё короля Людовика XV. Кончившей жизнь на гильотине. Так же, как Мария-Антуанетта.
Угрозу своей жизни художница королевы с началом кровавой революции ощущала остро. А потому вместе с дочкой Жюли бежала из охваченной революционным пожаром Франции. Муж уезжать с ними не захотел, чем связывающую их нить оборвал. Дальше была переписка, переписка, переписка, обмен новостями и – развод. Жизнь.
А Элизабет Вижи Ле Брюн скиталась по Европе, осев на несколько лет в Италии. Известность портретистки догоняла её. И снова портреты: чарующе прекрасная леди Гамильтон. Мадам де Франс, такая же беглянка, последняя из десятка детей, рождённых Людовику XV любимой его Марией Лещинской. На портрете, естественно, в сиянии молодости. А ведь она незадолго до встречи с Ле Брюн, уже 60-летней, перебравшись через Альпы, оказалась в Риме. И актриса Гиацинта Ролан – полотно из личной коллекции Елизаветы II.
Во Флоренции написала Вижи Ле Брюн знаменитый свой автопортрет с палитрой и кистью. Пресловутая статичность на месте. Кисть будто приклеена к полотну.
Вообще, что такое динамика, художнице неведомо. А тяга её к автопортретам явственна. Везде и во все годы она, нестареющая, в ореоле негаснущей красоты, предстоит перед зрителем. Но это не рембрандтовский самоотчёт, острого желания разобраться в себе и понять себя у неё нет. Зато желание победить коварное время, хотя бы на полотне, – налицо. Даже в 54 написала себя художница очаровательной и молодой.
И вот, наконец, после долгих странствий, Ле Брюн в России. Санкт-Петербургская знать распахнула перед ней двери. Портрет за портретом: великая княгиня Елизавета Алексеевна. Славившаяся своей любвеобильностью графиня Анна Потоцкая: овдовела, вышла замуж, развод, сошлась, снова ушла, череда любовников, наконец, уже в последний раз, вышла замуж. Графиня Варвара Николаевна Головина, хозяйка литературного салона, художница Анна Ивановна Толстая…
Все милые, юные. Без всякого там “копания в естестве” и знаков, что же каждая из них собой представляет.
Много раз писала Ле Брюн единственную свою дочь. Ещё во Франции – “Жюли, смотрящуюся в зеркало”, потом ещё и ещё… В образе купальщицы – к сожалению, утаить вторичность от знаменитой “Сусанны после купания” Сантере не приходится.
Возвращалась Вижи Ле Брюн в наполеоновскую уже Францию одна: молоденькая дочь вышла замуж за русского аристократа, между прочим, потомка того графа Сергея Салтыкова, который стал первым любовником Екатерины II и предполагаемым отцом Павла I.
Непонятно, почему Ле Брюн назвали художницей революционной Франции: в годы революции во Франции её не было, и ни одного портрета или сюжета, с революцией связанных, у неё не найти.
Вернувшись в Париж, продолжала писать. Роскошен портрет сестры Бонапарта, жены любимого его маршала Мюрата Каролины. И очень композиционно интересен в послебонапартовскую уже эпоху написанный один из немногих мужских портретов Ле Брюн – 21-летнего графа Толстого: он помнил портрет своей матери, и ему удалось найти художницу.
Наезжавшие в Париж русские дамы хотели видеть себя красивыми и молодыми и позировали Элизабет. Так родился и замечательный портрет Татьяны Борисовны Потёмкиной.
Спасёт ли красота мир, весьма проблематично, А то, что встреча с ней поспособствует миру в душе и хорошему настроению, – это точно. Так что, идите в музей.
Его адрес: Манхэттен, 1000 5 авеню ( поезд метро 6 до остановки 86 Street или автобусы 1, 2, 3, 4 до музея).
Маргарита Шкляревская
58 элементов 0,623 сек.