Самое печальное свойство нашего коллективного характера в том, что касается политики – это механическая лояльность к власти. Этот бесконечный одобрямс по любому поводу, постоянные поиски резонов и оправданий тому, что начальство решило пять минут назад – хотя еще вчера оно, начальство, принимало прямо противоположные решения. И тогда были найдены для этого другие оправдания и другие резоны.
Этот намертво вшитый государственный инстинкт – вместо отсутствующего национального.
Вместо раздумья на вопросом: "А хорошо ли это для всех нас?" – молниеносное "Так точно!"
Эрдоган враг? Так точно.
Эрдоган друг? Так точно.
Кровавый Госдеп сеет заговоры и хаос? Так точно.
Ответим на американские санкции приглашением американцев на елку? Так точно.
В поход на Киев? Так точно.
Минские соглашения и дружба с Украиной? Так точно.
Ввести войска в Сирию и вести войну не на жизнь, а на смерть с мировым терроризмом? Так точно.
Вывести войска из Сирии и забыть о ней навсегда? Так точно.
Вечный пакт Молотова-Риббентропа, который с унылым однообразием повторяется в русской истории и задолго до, и много после 1939 года. Гитлер нет – Гитлер да – Гитлер нет еще раз.
А кто вовремя, вслед за партией и правительством, не переобулся – на того мы, пожалуй, пристально посмотрим.
Но ведь это еще не все. Дело в том, что если наш человек выходит из зоны этого одобрямса, этого постоянного переобувания и забывания о том, что было еще вчера, этого козыряния любым властям и по любому поводу – он уходит насовсем и черт знает куда.
Эмигрирует, идет вербоваться в войска АТО, машет портретом Бориса Немцова – словом, сигнализирует, что коль скоро он из государства ушел, то вы все ему – уже никто, и вся ваша ужасная Россия – тоже.
Перестав быть государственным, русский человек становится антигосударственным, меняет одно начальство на другое, совсем чужое. Но своим собственным, национальным и только – он быть не может.
Примерно понятно, в чем тут дело. Военно-крестьянская цивилизация, столетиями умевшая пахать и воевать, воевать и пахать, – не заложила в человека стремления к своему интересу, к обсуждению и торговле. К тому веществу, из которого получаются парламенты, адвокаты, газеты и рынки, а не только казенные учреждения и танковые бригады.
Общинную землю – все равно переделят. Казарма – все равно переедет в другое место. Когда меняется царь, то меняются разом все должности и приказы, заново распределяется собственность, – и как можно в этой системе настаивать на одном и том же?
Здесь можно только следовать мудрости патриарха Иоакима: "Не знаю ни старой веры, ни новой веры – а что начальники велят, то и буду творить".
Патриарх Иоаким жил в семнадцатом веке. Давно.
Но мне кажется, что он жив и сегодня.
Дмитрий Ольшанский
➡ Источник: http://publizist.ru/blogs/107999/16383/-
62 элементов 3,836 сек.