Президент Эрдоган подписал строительство Турецкого потока. Меня (Юлию Латынину )поразило, что эта новость не лезет из каждого утюга, потому что она важнейшая. И объяснять, что она не лезет из каждого утюга, я могу только одним.
Ваша покорная слуга, помните, когда сбили наш истребитель, сказала, что нет, на самом деле, никакого сбитого истребителя, нет никакой обиды из-за этого, а главная проблема во взаимоотношениях со странами заключается в том, что Турция не хочет подписывать строительство Турецкого потока, что, собственно, воспринимается в Кремле как намеренное оскорбление.
Была сначала такая вещь как Южный поток. В декабре 2012 года в присутствии Путина и других высокопоставленных гостей была проведена торжественная церемония сварки символического стыка газотранспортных систем. Значит, было сказано, что это поистине историческое событие.
Была такая проблема при этом, что, собственно, Южный поток еще не был никак особо подписан, что не помешало Газпрому освоить на построении его российской части, так на минуточку, где-то 15 миллиардов долларов. И при этом трубопровод этот никакой ни стратегической, ни финансовой нагрузки особо не выполнял, потому что, собственно, когда задумывался Южный поток (он задумывался еще вместе с Северным потоком), то было 2 грандиозные идеи.
Одна из них заключалась в том, что мы возьмем Европу в газовые клещи, она будет полностью зависеть от нашего газа.
И вторая идея тактическая была маленькая, которая заключалась в том, что если Южный поток идет в обход Украины, то, соответственно, Украина полностью сдается нам на милость, потому что, с одной стороны, она зависит от снабжения российского газа, а, с другой стороны, поскольку транзит идет у нее в обход, то она больше не может диктовать никакого условия россиянам.
То есть это было, вот, в жанре той самой геополитики, которую мы очень любим, но потом при этом, как понятно, на любом строительстве у нас газопроводов можно освоить очень много денег.
И, собственно, в процессе всей этой стратегической трубопроводной идеи приоритеты несколько изменились, потому что обе идеи (стратегическая и тактическая) накрылись медным тазом. С одной стороны, Европа радикально сократила зависимость от российского газа и приняла законы, которые запрещают Газпрому быть монополистом.
То есть он может выстроить сколько угодно трубопроводов, но конечным итогом существование этих трубопроводов будет заключаться только в том, что это будет только еще один из участников рынка, который еще дополнительно сбивает цену.
А что ж касается Украины, то ее главное достижение после Майдана – это не достижение Порошенко, это достижение нынешнего руководства Нафтогаза – это, собственно, то тотальное газовое Ватерлоо, которое они устроили Путину.
Потому что теперь Украина получает газ из Европы по реверсу, она покупает его дешевле в Европе, чем в России. Россия потеряла рынок газа, который когда-то составлял 50 миллиардов кубов. Ну, конечно, реально это было не могло быть 50 миллиардов, потому что 50 миллиардов – это было, когда газ на Украине ничего не стоил и все его всё равно воровали. Ну, 10-15 миллиардов.
Соответственно, Газпром потерпел огромные убытки, когда он пытался ограничить поставки в Европу, чтобы Европа не делала реверс в Украину. В общем, короче говоря, это Ватерлоо. И, соответственно, даже если мы будем снабжать Европу по Турецкому потоку, то вопрос, чем мы его заполним, не совсем понятен.
Газ Украине при этом Кремль выключить никак не сможет. Стоить это, особенно в существующих условиях, будет совершенно гигантские, нереальные деньги. И, значит, собственно, декларируемые цели – взять в газовые клещи Европу и на худой конец поставить на колени Украину – заведомо провалились, осталась цель – освоить бабки на строительстве.
И, вот, собственно, почему был отказ Эрдогана?Потому что он почуял большие скидки и потребовал за предоставление возможности освоить бабки на строительстве газопровода огромные, в общем, скидки на газ. Причем, это же еще произошло так.
Когда случился Крым, то одна из первых вещей, о которой сказала Европа: «Ну всё. Какой вообще вам Южный поток?»
Что было совершенно логично и что означало, что у Кремля очень плохо со стратегическим планированием. Потому что если вы хотите строить Южный поток в Европу любыми средствами, то вы, в общем, должны думать прежде, чем аннексировать Крым. А если вы аннексируете Крым, то, очевидно, Южный поток накрывается.
И после этого были большие пиар-усилия в Кремле, чтобы показать, что не очень-то нам нужна и Европа, вот мы через Турцию, вот мы в Китай будем поставлять.
И, соответственно, просто Владимир Владимирович объявил о том, что это мы не будем строить Южный поток, что это мы отказываемся, что звучало очень странно, особенно, как я уже сказала, с учетом уже освоенных на его строительство 15 миллиардов.
И тогда было объявлено тоже публично, что мы будем строить в Турцию. А после этого встает Эрдоган и говорит: «Да нет, мы еще не договорились, мы еще тут по поводу скидок поговорим».
То есть это была такая, полная потеря лица: мы хотели показать Европе, какие мы крутые, а тут встал какой-то Эрдоган и вытер об нас ноги.
Юлия Латынина
