Почему Россия предпочитает дружить с режимами, которые ее регулярно предают и возят мордой об стол
27.08.2016
Владимир Путин на встрече со лидерами стран-экспортеров газа. Рядом слева — президент Ирана, справа — лидер Венесуэлы. Фото: РИА Новости
На этой неделе канадская компания Rusoro Mining Ltd, подконтрольная российским бизнесменам Владимиру и Андрею Агаповым, отсудила у Венесуэлы в международном арбитраже 1,2 млрд долларов за конфискованные у компании активы — золотые месторождения на территории Венесуэлы.
Не буду сейчас вдаваться в перипетии этого решения: понятно, что его будет выполнить так же непросто, и даже еще сложнее, чем решение о взыскании с России в пользу ЮКОСа 50 млрд долларов.
Я о другом.
Все страны в мире для Кремля сейчас делятся на две категории: те, которые нас обижают, и те, с которыми мы дружим.
Обижают великую Россию, как известно, США и Европа. Они вводят против нас санкции, устраивают «оранжевые» революции и вообще всячески мешают вставать с колен.
С целью противостоять этому вражескому давлению Россия пытается вступить в альянс с разными другими странами, которые, как известно, тоже являются предметом злокозненных махинаций со стороны США. Одной из таких стран является Венесуэла. Как хорошо известно всякому верному сыну боливарианской революции, это из-за агентов США в Венесуэле в магазинах нет туалетной бумаги, точно так же, как каждому верному путинцу известно, что это лично Барак Обама инструктирует российских гаишников вымогать взятки.
Читайте также:
Страна победившего Глазьева. Репортаж из очереди за растительным маслом в столице Венесуэлы
И вот выясняется, что наши братья по разуму из Венесуэлы отобрали у российской компании собственность на 1,2 млрд долларов. И не посмотрели, что она российская. И что — самое удивительное — ни Владимир Путин, ни Игорь Сечин, ни другие российские официальные лица во время своих визитов в Венесуэлу не смогли сделать то, что является главной внешнеполитической задачей для любого государства — защитить коммерческие интересы отечественной компании.
Помимо всего прочего, конфискация Rusoro является тем самым оскорблением национальной гордости, к которому в других случаях так чувствителен Кремль. Если у российских бизнесменов отбирают компанию — это значит, что Россию возят лицом по столу.
Когда США арестовали Константина Ярошенко — летчика, который, судя по предъявленным обвинениям, тоннами возил героин, — Кремль поднял крик, который не смолкает до сих пор. Слушателям всех отечественных утюгов хорошо известно, что арест Ярошенко был не чем иным, как антироссийской выходкой обнаглевших пиндосов. Трудно даже представить себе, что сказали бы отечественные пропагандисты, если бы США конфисковали на своей территории у совершенно не виноватого российского бизнесмена активов на 1,2 млрд долларов.
Однако вот парадокс: ни пиндосы, ни Гейропа ничего не конфискуют у россиян ни за что ни про что. Зато ни за что ни про что конфискуют в Венесуэле. И кремлевские пропагандисты почему-то молчат.
Этот частный случай — конфискация активов российских бизнесменов на территории страны, с которой наше руководство дружит против США, позволяет задать другой, общий вопрос: о качестве наших нынешних геополитических союзников и о их морально-экономическом облике.
Пропустим в этом тексте атоллы типа Вануату и прочие коралловые острова, признавшие независимую Абхазию, — тут все ясно.
Начнем сразу с грандов.
Каспийский саммит, 2014 год. В центре — президент Ирана
Некоторое время назад Россия договорилась с Ираном об использовании российской авиацией для действий на территории Сирии авиабазы Хамадан. Это был действительно важный прорыв: иранская авиабаза значительно сокращала время подлета до цели и, соответственно, позволяла увеличить бомбовую нагрузку российских бомбардировщиков. Кроме этого, Иран никому и никогда не позволял иметь на своей территории базы. Особенно поразительно было то, что эта договоренность была достигнута в тот самый момент, когда правительство США вот-вот должно было выплатить Ирану 400 млн долларов, — формально в обмен на военные заказы, оплаченные еще в 1979 г. и не выполненные по вполне понятным обстоятельствам, а реально — как выкуп за заложников. То есть получалось, что пиндосы у них людей выкупают, а мы их авиабазами пользуемся.
К сожалению, как известно, среди всех побед для нас важнейшей является та, которая одержана на экране телевизора, и Кремль, который так ревниво хранит свои внешнеполитические тайны тогда, когда дело касается офшорных счетов, реальную военную тайну об использовании иранской авиабазы хранить не стал.
Да что там не стал!
Он растрепал ее из каждого ТВ-утюга и показал в прайм-тайм пропагандистские репортажи, которые изображали иранцев разве что не колонизованными папуасами. После чего взбешенные иранцы Россию с авиабазы вышвырнули.
Разумеется, Кремль виноват в случившемся сам и только сам. Российские пропагандисты решили похвалиться военной обновкой и сделали это в максимально оскорбительной для союзника форме.
Кремль зевнул потому, что приличные государства — против обид со стороны которых так приятно бороться — на пиар не реагируют.
Российские истребители облетают боевые корабли США, по российским городам ездят автобусы с надписью: «Обаме вход запрещен», и в российских ресторанах подается «обама де-воляй» и «меркель во фритюре», — и США этого не просто не замечают, — им даже нельзя объяснить, о чем это. Это — beneath contempt, ниже презрения. В Кремле забыли, что есть страны, которые реагируют на пиар. Представьте себе, что было бы, если бы в российском ресторане подали «аятоллу Хаменеи во фритюре». Представили? Ну вот то-то.
Еще один наш союзник в борьбе против бездуховного Запада — это высокодуховная Турция во главе с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом.
Как только Европа окончательно заявила об отказе от «Южного потока», первое, что сделал президент Путин, — отправился в Турцию и по итогам визита рассказал, что Россия будет строить газопровод через Турцию.
И снова случилась промашка с культурными кодами. Вежливые европейцы никогда в случае подобных заявлений не поправляли российского президента. Даже если никаких договоренностей еще не было достигнуто, они давали ему возможность сохранить лицо.
Эрдоган Путину такой возможности не дал и тут же объявил, что никакой договоренности нет. Это была вся та авиабаза Хамадан: Путин пытался использовать Эрдогана для самоутверждения перед Западом, и в Кремле не учли, что Эрдоган, в отличие от США, — это не тот субъект, за счет которого можно самоутверждаться.
А тут российские бомбардировщики принялись летать бомбить этнических турок, проживающих на территории Сирии. Адекватное государство, вроде США, терпело бы, а наш духовный близнец взял — и сбил самолет.
Отношения между странами вновь зашли в тупик и оставались таковыми до неудавшегося военного переворота, после подавления которого Кремль поспешил выразить Эрдогану восхищение той твердостью, с которой тот немедленно упрятал в тюрьму весь цвет турецкой нации, вне зависимости от того, участвовал этот цвет в перевороте или нет.
Путин и Эрдоган немедленно переговорили по телефону, и, судя по тому, что после этого разговора танки Эрдогана вошли в Сирию, отношения сложились замечательные. И что же? Не успел Путин поговорить, а танки — войти, как Эрдоган позвонил Порошенко и заверил его, что Турция поддерживает территориальную целостность Украины.
Еще примеры?
Представитель руководства КНДР во время визита во Владивосток. Дом дружбы России и КНДР. Фото: РИА Новости
Мы дружим с Северной Кореей и блокируем резолюции Совбеза ООН против КНДР. При этом Северная Корея то роняет свои ракеты на нашу территорию, то хватает российские суда в нейтральных водах. США не роняют своих ракет на нашу территорию и не задерживают наших судов, потому что пограничникам нечего жрать, — но пиндосы наш враг, а КНДР — брат по несчастью.
Мы субсидируем батьку Лукашенко — при этом батька может пригласить к себе и взять в заложники российского гражданина и директора «Уралкалия» Александра Баумгертнера. Обама не приглашает российских бизнесменов на переговоры, чтобы взять их в заложники, но он враг, а Лукашенко приглашает — но он друг.
Мы дружили с Муаммаром Каддафи. При этом Каддафи тоже имел обыкновение брать в заложники российских бизнесменов — в частности, представителя ЛУКОЙЛа Александра Цыганкова. В США почему-то не конфискуют у ЛУКОЙЛа заправки, которые тот строит по всей территории страны, и не бросают их менеджеров в зиндан, — но с Каддафи мы дружили, а с США — нет.
Примеры можно множить и множить, но тренд ясен.
Какая черта характеризует всех наших «врагов» и какая — наших «друзей»?
Предсказуемость и адекватность.
Мы не дружим с предсказуемыми и адекватными странами, управляемыми сложной политической машиной. Мы дружим с непредсказуемыми и неадекватными странами, управляемыми взбалмошной волей одного человека.
Это, конечно, правда, что Каддафи бросил в средневековый зиндан российского бизнесмена. Но ведь когда Путин слетал к нему и договорился, то бизнесмена из зиндана привезли прямым рейсом в Москву на самолете ливийского премьера. Почва для подобных договоренностей с Бараком Обамой отсутствует.
Нельзя заползти в шатер, разбитый на лужайке Белого дома, и договориться с Обамой об откате в обмен на снятие санкций и возвращение Ярошенко и Бута домой на личном самолете американского госсекретаря.
Парадокс при этом заключается в том, что наши так называемые «союзники» — от Венесуэлы до Северной Кореи — возят нас лицом об стол гораздо больнее, чем адекватные страны. С такими «союзниками» никаких врагов и не надо.
Кстати, именно поэтому Кремлю было бы комфортнее иметь на посту президента США Дональда Трампа: у Путина есть иллюзия, что в силу личных качеств Трампа общение с ним будет происходить по тому же типу, что с Эрдоганом или Лукашенко…
