Немецкий социолог Тобиас Кёлльнер руководит исследовательским проектом, цель которого – проанализировать взаимовлияние Русской православной церкви и политической верхушки современной России. Год он прожил во Владимирской области, в частности, для того, чтобы понять мотивы чиновников и бизнесменов, оказывающих финансовую поддержку местным церквям. Он говорит об отношениях власти и РПЦ:
Тобиас Кёлльнер: Сразу стоит отметить, что они не только сотрудничают друг с другом. Бывают конфликты, конкуренция. Но существует четкая тенденция к партнерству. В своем исследовании я обозначил это термином "чередующиеся авторитеты". Иерархи РПЦ, как и политики – часть российской элиты. Они очень близки идеологически: говорят о "национальной мощи", подчеркивают уникальность русской культуры и противопоставляют Россию Западу. Причем, их отношения строятся на двух уровнях: личном и институционном. Пример тому – создание различных комиссий представителей власти и церкви, привилегированная позиция РПЦ в процессах законотворчества и совместные появления на публике.
Когда официальное разделение между государством и церковью утратило четкие границы?
– Система начала развиваться на региональном и локальном уровне еще во время президентства Бориса Ельцина. Это не была любовь с первого взгляда: многие просьбы РПЦ и православных активистов были выполнены не сразу. Например, введение института священников в армии или уроки религии в общеобразовательных школах. Но сейчас РПЦ, православие уже воспринимаются (в государственной идеологии Кремля – ЭР) как часть русской культуры, русской цивилизации, а не только как религия.
– А как строятся отношения предпринимателей и РПЦ?
– Бизнесмены делают пожертвования церкви не только, чтобы искупить грехи. Они видят в этом возможность получить конкретную выгоду. Деньги, отданные на строительство храма, помогут наладить контакты с важными политическими фигурами, а если захотят избираться – набрать больше голосов на выборах. Для духовной практики предприниматели предпочитают встречаться со своими священниками наедине, за закрытыми дверями. У них, как правило, очень близкие отношения, в которых одна сторона выступает в роли духовного наставника, другая дает деньги церкви. При этом они более или менее равноправны. Духовник обычно снисходителен к бизнесмену: слишком жесткая критика может оттолкнуть его и лишить священника источника финансирования.
В свою очередь, те, кто спонсирует РПЦ, имеют явное политическое преимущество. Это сказывается и на предпринимателях: "сверху" от них ожидают пожертвований в адрес православной церкви. В противном случае бизнес может лишиться выгодных госзаказов, возникнут проблемы типа налоговых проверок и инспекций санитарного надзора.
– Как церковь служащие относятся к подобной форме благотворительности?
– Священники оценивают это двояко. С одной стороны, они благодарны за поддержку и всячески подчеркивают ее значение. С другой стороны, особенно когда речь идет о крупных сумах, – понимают, что грех, который таким образом пытаются искупить, наверное, очень большой. Но большинство относятся к таким подаркам довольно прагматично и старается не отпугивать покровителей своими увещеваниями. Один из священников процитировал в разговоре со мной такую поговорку: "Не проживешь – не согрешишь, не согрешишь – не покаешься". И так легко это сказал…
– Можно ли по одной, отдельно взятой Владимирской области делать вывод о всей системе отношений РПЦ с ее элитарной паствой? Или это единичные явления?
– Думаю, что выводы исследования можно проецировать минимум на всю европейскую часть России. Приведенные мною примеры – не единичные, а скорее типичные.
– Подобные отношения между чиновниками, бизнесменами и церковью существуют только в России?
– Конечно, нет. Так же они складываются и в других странах бывшего СССР. Но византийская идея о гармоничных и равноправных отношений государства и церкви – идеал, который на практике не был достигнут ни в самой Византии, ни в России, ни в каком либо другом православном государстве.
Хотелось бы обратить внимание читателей, что Тобиас Кёлльнер, представил очень узкий аспект взаимоотношений церкви и власти, не касаясь тесных политических взаимосвязей и слиянии государственных и церковных структур на закулисном уровне, когда не очень понятно, кто вообще действительно руководит РПЦ. То, что руководство РПЦ представляет из себя священнослужителей, еще ни о чем не говорит в России. В России нужно знать кого представляют священнослужители верхнего звена. Именно они определяют политику церкви. Обычные священнослужители лишь внешне оформляют лицо церкви. Несомненно, что многие из них действительно верят в бога, но это их частная совесть, никак не влияющая на политику РПЦ.
Нынешняя РПЦ была создана специальными отделами КПСС, курировалась КГБ. С тех пор она таковой и остается – институтом по воздействию и контролю верующих в интересах кремлевской политики. Другими словами, РПЦ правильнее рассматривать не как религиозную организацию, а как спецструктуру, использующую религиозный формат.
