Англия в 1553 году открыла для себя одну из первых полуколониальных территорий – Московию. Условия, на которых торговали англичане, были кабальными для Москвы. Но и этого мало – Лондон навязал Ивану Грозному своих «мастеров». Отныне личные врачи царя московитов были англичанами, они же ещё – и шпионы…
24 августа 1553 года корабль «Эдвард – Благое предприятие» бросил якорь у монастыря св. Николая в устье Северной Двины. Экспедиция была организована лондонской компанией купцов-путешественников, получившей название «Московской». Так была начата история российско-английских отношений.
«Московская» компания стоит особняком в ряду подобных купеческих гильдий XVI века. Список её учредителей возглавляли члены британского правительства. Она стала первой коммерческой организацией, устав которой был утвержден Парламентом. Финансовые документы демонстрируют сложную систему бухгалтерских счетов, не свойственную обычной торговой корпорации – то есть МАК была нечто большим, чем просто фирма.
Согласно отчётам, торговля с Россией носила убыточный характер: дивиденды не выплачивались инвесторам на протяжении 30-ти лет, при этом компания имела основной капитал, источник пополнения которого остался неизвестен. Скорее всего, учредители «Московской» компании преследовали в первую очередь не коммерческие, а политические выгоды.
Английские корабли доставляли в Россию оружие и предметы роскоши. По просьбе царя приезжали различного рода специалисты, в том числе врачи. Близость врача к пациенту №1 означала высокий уровень осведомлённости как о личной жизни царя, так и о государственных делах. Таким информатором английского правительства в годы царствования Ивана IV стал врач Элезиус Бомелиус.
Появлению Бомелиуса в Москве предшествовали визиты двух других врачей: Ральфа Стендиша и Ричарда Рейнольдса. Все трое были вынуждены уехать за границу, не имея легальной возможности работать в Англии. В судьбе каждого из них принимал участие государственный секретарь и член Тайного королевского совета сэр Сесил, имя которого стоит 18-м в списке из двухсот учредителей «Московской» компании.
(Описание России, Московии и Тартарии. Автор англичанин Антонио Дженкинс, 1562 год)
Ральф Стендиш (1522-1559), выпускник Кембриджа, первым из английских врачей отважился совершить путешествие в Россию. Поступив в университет в 1542 году, он через год успешно сдал экзамены на степень бакалавра, что говорит о его способностях, а в 1547 году – на степень магистра. В следующем году он женился и получил должность в канцелярии управляющего университета. В 1553 году был аттестован на степень доктора медицины. 5 ноября 1556 года он на «отлично» выдержал экзамен в Королевской медицинской коллегии и получил лицензию, которая давала право открыть частную практику. Однако лицензия была выдана сроком всего на один год.
В феврале 1557 года, пережив кораблекрушение у берегов Шотландии, в Лондон прибыл русский посол Осип Непея. По донесениям венецианцев, он намеревался достичь договорённости о поставках артиллерии и боеприпасов, а также о найме различных специалистов, в том числе врача. После секретных совещаний в правительстве было решено удовлетворить все просьбы и пожелания посла.
«Московская» компания снарядила четыре корабля и обеспечила найм мастеров. Для Стендиша предложение Непеи выглядело заманчиво: за прошедшие полгода ему не удалось открыть практику, срок действия лицензии истекал, а в России не было нужды беспокоиться о его продлении. Разрешение на выезд врач получил не позднее 23 апреля 1557 года, когда Неперя удостоился прощальной аудиенции в королевском дворце.
Выход в море был назначен на начало мая, а 29 апреля 1557 года купцы «Московской» компании устроили роскошный банкет в честь русского посла. Подняв тост за здоровье гостя, главные учредители объявили об оплате за счет компании издержек Непеи, связанных с кораблекрушением и пребыванием в Шотландии и Англии. В тот же день Стендиш написал завещание.
В середине лета корабли прибыли в устье Двины. Среди грузов находился сундук с лекарственными принадлежностями, которые сопровождал аптекарь Ричард Элмес. Стендиш был принят с большим почетом: он получил в подарок 70 рублей, коня и шубу, подбитую соболями. Вместе с другими англичанами он несколько раз принимал участие в царских пирах. На этом сведения о нём обрываются. Не ясно, использовал ли он свои знания на практике, но в июне 1558 года умерла царевна Евдокия, а в ноябре 1559 года опасно занемогла царица Анастасия. Той же зимой о смерти врача Стендиша узнали в Англии: его завещание вступило в силу 24 декабря 1559 года.
Прошло восемь лет, прежде чем англичане привезли московисткому царю нового врача. Зимой 1566/67 годов английский посол А.Дженкинсон доставил в Лондон срочную грамоту царя с просьбой о доставке вооружения и найме специалистов. Несмотря на обещание «великих милостей» и гарантии свободного выезда на родину, желающих среди профессиональных врачей не нашлось. Приглашение Ивана Грозного принял недоучившийся студент.
Эго был Ричард Рейнольдс (1529-1606) – одарённый юноша из очень бедной семьи. В 1546 году он поступил в Кембридж на правах стипендиата. В следующем году Рейнольдс получил стипендию из фонда леди Маргарет, финансировавшего расходы кафедры богословия. В 1550 году ему была присвоена степень бакалавра. Несмотря на успехи, он оставил теологию и, возможно, по совету сэра Сесила, занялся медициной. В своем письме от 6 ноября 1552 года Рейнольдс выразил государственному секретарю сердечную признательность за оплату его обучения.
На следующий год Рейнольдс выдержал экзамен на степень магистра, однако возможность пройти аттестацию на степень доктора у него появилась лишь 14 лет спустя.
14 марта 1567 года Рейнольдс получил разрешение на соискание степени доктора медицины, но, вместо того чтобы сдать экзамены, он оформил рекомендательные письма и в мае того же года отправился в Россию. Груз лекарственных товаров сопровождал аптекарь Томас Карвер.
Где находился Рейнольдс и чем он занимался в России целый год, неизвестно. Грамота, дозволявшая английскому врачу свободный выезд на родину, составлена в Москве 1 апреля 1568 года. Однако, как сообщил сэру Сесилу один из сотрудников компании, лекарь появился в столице в конце мая 1568 года и получил от царя вознаграждение в размере 200 рублей.
Рейнольдс вернулся в Англию с твёрдым намерением принять сан священника. По королевскому указу от 7 августа 1568 года он получил приход в городе Степлфорд-Эббот, а через год в дополнение к первому ему был дарован приход в городе Ламборн.
Короткий визит Рейнольдса в Россию оставил много вопросов. За какие заслуги он получил пожизненное покровительство Тайного королевского совета? Чем англичанин услужил Ивану Грозному? Несомненно, из рекомендательных писем русское правительство знало о незаконченном медицинском образовании студента. Тем не менее, царь остался им доволен и в том же году пригласил третьего по счету лекаря.
Элезиус Бомелиус родился в Голландии около 1530 года. Вырос он в вестфальском городе Везеле, куда его родители перебрались в поисках убежища от религиозных преследований. Его отец, известный в протестантских кругах теолог Генри Бомелиус, в 1540 году получил приход в церкви св. Виллиброрда.
Весной 1555 года в доме неподалеку от церкви поселились беглецы из Англии – протестанты Катерина и Ричард Бертье, искавшие спасения от агентов «кровавой» королевы Марии Тюдор. Соседи Бомелиусов принадлежали к высшей английской аристократии. Катерина Бертье, урождённая баронесса Виллоуби де Эресби, по первому мужу носила титул герцогини Брандон и входила в круг королевской семьи. Второй брак герцогини, овдовевшей в 25 лет, наделал много шуму в Лондоне: Ричард Бертье, выпускник Оксфорда, служил в её доме.
Супруги Бертье нашли в лице Бомелиусов добрых друзей. 12 октября 1555 года Катерина родила мальчика. Его назвали Перегрин. Обряд крещения совершил пастор Генри Бомелиус, а Элезиус принял ребенка от купели. Вскоре тревожные известия о розыске Бертье королевскими агентами заставили англичан покинуть Везель и перебраться сначала в Германию, а затем, по приглашению польского короля, – в местечко Крозе в Самогитии. Не ясно, сопровождал ли Элезиус Бомелиус своего крестника в Германии и Польше, но в Англию они прибыли одновременно.
В начале 1559 года, узнав о восшествии на престол Елизаветы I, исповедовавшей протестантство, Бертье вернулись на родину. Катерина Бертье обратилась к старинному другу семьи сэру Сесилу с просьбой стать наставником юного Перегрина. Вероятно, благодаря содействию всесильного государственного секретаря, Бомелиуса приняли в Кембридж в порядке исключения, не оформив соответствующим образом документы.
Летом 1564 года королева Елизавета I посетила Кембридж, в её свите находился сэр Сесил. В том же году карьера Бомелиуса круто пошла вверх: он переехал в Лондон, женился на Джейн Рикарде, снял дом в центре торгового района Чипсайд и открыл медицинскую практику. Свободное время он посвятил изучению истории Англии.
Вскоре Бомелиус стал одним из самых известных врачей Лондона. Среди его пациентов находились многие аристократы. Он консультировал королеву, из-за чего приобрел врага в лице её личного врача Томаса Френсиса, президента Королевской медицинской коллегии.
Весной 1567 года, когда Ричард Рейнольдс оформлял рекомендательные письма для поездки в Россию, в узких кругах лондонских врачей стало известно, что Бомелиус был привлечен к суду и приговорен к тюремному заключению за врачевание без свидетельства об окончании университета. Бомелиус обратился к сэру Сесилу с просьбой о материальной помощи. А получив свободу, подал 3 мая 1568 года прошение в Оксфорд о включении его в гильдию как аттестованного в Кембридже доктора медицинских наук.
Летом 1568 года в Лондон прибыл русский посол Андрей Совин. Его официальное поручение состояло в подписании русско-английского союзнического договора, который включал пункт об отпуске специалистов (в том числе врача). А также тайный наказ: заключить соглашение о предоставлении взаимного убежища царю – в Англии, а королеве – России. Английскую сторону на переговорах возглавлял сэр Сесил.
Окончательные изменения в текст союзнического договора были внесены к декабрю 1569 года. Пункты 5-й и 6-й о выезде специалистов получили королевское одобрение с небольшой поправкой. Кандидатура на должность царского лекаря уже была у сэра Сесила на примете: Бомелиус. Но хотел ли тот добровольно покинуть Англию?
В начале декабря 1569 года Бомелиус был привлечен к суду по обвинению во врачевании без образования и лицензии. Его жена бросилась за помощью к сэру Сесилу: 12 декабря руководство Королевской медицинской коллегии получило письмо, написанное госсекретарем от имени и по поручению Джейн Рикарде. Сэр Сесил выражал просьбу освободить врача, так как тот «предъявил королеве доказательства своей невиновности». Однако коллегия потребовала от Бомелиуса уплатить штраф в размере 35 фунтов, а также запретила ему в дальнейшем заниматься врачебной практикой.
Бомелиус обратился к сэру Сесилу, умоляя восстановить справедливость. В письме от 13 января 1570 года госсекретарь предложил президенту коллегии обсудить вопрос при личной встрече, отметив, что «у него не было желания нанести обиду членам коллегии и что он был бы счастлив, если бы Бомелиус покинул Англию и уехал как можно дальше».
Дело вернулось в Королевскую медицинскую коллегию. В конце апреля он написал госсекретарю отчаянное письмо: он «не дождался ответа на свое предложение служить Королеве», за это время получил несколько предложений от русского посла отправиться в Россию, но без совета и разрешения сэра Сесила не может дать согласия. Он обещал передавать «информацию политического характера и присылать ежегодно небольшие подарки».
В начале мая губернатор «Московской» компании в записке, посланной через Дженкинсона, просил сэра Сесила отложить ратификацию союзнического договора на год и вместе с тем скорее завершить дела, поскольку «время года уже позднее». Русский посол также с нетерпением ожидал отъезда: 6 мая он обратился к государственному секретарю с пожеланием ускорить составление ответа на тайную грамоту, так как «время уходить». В документе подчеркивалось, что для ратификации секретного соглашения царь ожидает от английской стороны Дженкинсона. Совин получил королевский «отпуск» 18 мая, однако выход в море всё еще задерживался: ждали Дженкинсона и врача.
Бомелиуса продержали в тюрьме до 2 июня. Он был официально предупрежден коллегией, что «в случае повторного ареста в Лондоне или где-либо ещё на территории Англии, он будет оштрафован на сумму в 100 фунтов». Врач с женой едва успели вскочить на борт отходящего корабля.
Корабли вошли в устье Двины в середине июля, а три месяца спустя выяснилось, что посла Дженкинсона нет среди прибывших англичан. В грамоте от 24 октября 1570 года Иван Грозный разразился бранью в адрес королевы, обвинив в нарушении договора «мужиков торговых». Он лишил купцов всех привилегий, конфисковал товары и пригрозил свернуть торговую деятельность компании и выслать англичан. Среди виновных оказался и Бомелиус. Милость остаться в России он мог заслужить только личной преданностью царю.
В начале мая 1571 года «Московская» компания получила заём из королевской казны в 3 тысячи талеров, чтобы предупредить Данию и Швецию о готовящемся походе через Зунд в Нарву 14 английских кораблей. Груз, который с нетерпением ожидали русские, отступая под натиском превосходящих сил хана Девлет-Гирея, вторгшегося на русские земли в апреле, представлял собой оружие и боеприпасы. В это же время в Лондоне были снаряжены еще два судна, следовавших северным путем. На одном из них находился Дженкинсон.
Слух о вот-вот готовом вступить в действие русско-английском союзническом договоре быстро распространился по Европе. Полученное «от пленных» известие о подходе на помощь русским 15 тысяч наёмников герцога Магнуса заставило 120-тысячное войско хана Девлет-Гирея отступить от Москвы. Иван Грозный «свой гнев отложил» от английских купцов. Им были возвращены все привилегии и даны новые. Ратификация оборонительно-наступательного договора на условиях, предложенных Москвой, была отложена на год. Вторжение крымских татар заставило Ивана Грозного пойти на уступки английскому правительству, отказаться от заключения союзнического договора и подписать договор торговый.
Бомелиус заслужил милость царя: тот приблизил его к своей особе. По его приказанию английский врач начал составлять яды замедленного действия и испытывать на подданных государя. 26 июня 1571 года он проводил медицинский осмотр царских невест, включавший визуальный анализ мочи. Такой способ выявления токсических веществ по изменению цвета урины, предложенный Парацельсом, был хорошо известен врачам в XVI века. Очевидно, Бомелиус искал источник отравления государя и членов его семьи.
У царя имелись основания для подозрений. Как показали исследования останков Ивана Грозного и царевича Ивана Ивановича, проводившиеся сотрудниками НИИ Судебной медицины под руководством М.М. Герасимова в 1964 году, содержание в тканях ртути, мышьяка и меди многократно превышало норму. Смерть третьей жены, Марфы Собакиной, скончавшейся через три недели после свадьбы, подтвердила опасения государя, обвинившего в злодействе её родных.
Видимо, Бомелиусу удалось улучшить состояние здоровья Ивана Грозного. В течение четырех последующих лет врач пользовался полным доверием своего пациента. К несчастью, осенью 1575 года запас редких лекарственных трав иссяк «в казне». С завершением навигации в Северном море, лекарство можно было доставить из Англии только через Балтику.
Согласно «Таможенной регистрации», с 1575 по 1577 годы английские корабли швартовались в Риге, находившейся во владении польского короля. В октябре 1575 года, оставив жену и детей в Москве, Бомелиус сам отправился за лекарством в Ригу. Заподозрив в измене, его схватили в Пскове и вернули в столицу, где в это время шли казни по делу новгородского архиепископа Леонида. После страшных пыток Бомелиус скончался.
Подробности допросов Бомелиуса и обстоятельства его смерти передал в своих записках купец «Московской» компании Джером Горсей.
По его словам, Бомелиус был «порочным человеком», он пересылал в Везель «через Англию большие богатства, скопленные в России». Купец сообщил неточные сведения: к тому времени у Бомелиуса в Везеле никого не осталось. Его отец ещё в 1559 году перебрался Дисбург, где и умер в 1570 году. Очевидно, фраза Горсея означала, что Бомелиус, как и обещал сэру Сесилу, отправлял в Лондон политические сведения под видом переписки со своим крестником – Перегрином Бертье, единственным человеком, который связывал его с Везелем.
(Цитаты – «Новый исторический вестник», №19, 2009)
