Израиль. Без багаца и бецелема: так страна израиля победила первую интифаду

Она вспыхнула в Газе менее четырёх лет спустя Шестидневной войны, и многие не слыхали о ней, так как ЦАХАЛ быстро её подавил. Метод: все средства хороши, включая нарушение приказов. Ответственный: Арик Шарон

Др. Ури Мильштейн

В субботу, 2 января 1971 года на главной дороге, проходящей с севера города Газа, 15­ тилетний арабский подросток, Махмад Сулейман Аль Шаки, метнул гранату в окно машины семьи Аройо (ארויו). Пятилетняя Авигиль была убита взрывом сразу, семилетний Марк был тяжело ранен и умер от ран в больнице. Мать, Фрити, была тяжело ранена и нуждалась в длительном лечении. Она осталась инвалидом. Семьи Махмада и двух его 16­ти и 17­тилетних соучастников получили 8 лир из штаба ООП сектора – такая плата была принята тогда за взрыв гранаты. Этот взрыв очень быстро привёл Израиль к пониманию, что речь идёт о начале народного мятежа (сейчас мы называем это «интифадой», однако это название тогда ещё не было принято) в секторе Газа. Никто из израильтян тогда не понял сущности связи в гордиев узел 8 лир и террора. Бригадный генерал в отставке Амициа Хэн (Паци), который командовал тогда разведывательным отрядом «Шакед», сказал: «Это была первая интифада, уроки которой не были выучены, за что мы заплатили высокую цену – жизнью людей и национальными ценностями – в интифадах машин, «первой» и «второй», и продолжаем платить в нынешней интифаде». Арик Шарон был тогда начальником штаба южного округа, и сектор Газа входил в круг его ответственности. Командиром сектора Газа и северного Синая был Бригадный генерал Менахем Авирам (Ман(. Бригадный генерал в отставке Амир Реувени, который после Шестидневной войны в звании майора был главой группы включённых в оперативное подразделение генерального штаба, рассказал, что «Арик предложил программу борьбы с террористами в секторе Газа, и, в числе прочего, он считал, что необходимо направить туда батальоны отличной пехоты – парашютистов и бойцов Голани. Начальник генерального штаба Хаим Бар­Лев и глава оперативного отдела Давид Элиэзер снова и снова отклоняли его программы и выделяли для Газы отряды запаса из лиги «б». Как сторонний наблюдатель за дискуссиями, младший по званию, я получил впечатление, что Бар­Лев и Дадо опасались Арика». Вражда выходцев Пальмаха Бар­Лева и Дадо к Арику была одной из причин, приносящих ущерб действиям ЦАХАЛя, в период возмездия в 50­е годы и до войны Судного дня. Такое поведение командиров ЦАХАЛя, случайно (или нет), соответствовало политике министра обороны Моше Даяна. Даян не уделял внимания ЦАХАЛю, и это нашло своё выражение в войне Судного дня. Он предпочёл сосредоточиться на территориях и своём увлечении древностями. Он считал, что стоит предоставить палестинцам возможность вариться в собственном соку, пока не поймут, что для них лучше прийти к пониманию с Израилем. Они действительно сварились, но не так, как ожидал Даян. Почти без помех палестинцы открыли отделения террористических организаций в стремлении овладеть сектором и основали там внутреннюю власть ежедневного террора и убийств, которая иногда ударяла и по ЦАХАЛю, дорога которого на Синай и канал пролегала, в основном, через сектор. Гилад Шарон рассказал, «у моего отца был тяжёлые разногласия с тогдашним министром обороны. «Пусть они убивают друг друга» ­ сказал Даян со свойственным ему цинизмом. Мой папа не был готов принять это. Ему было понятно, что уже завтра начнутся убийства евреев» В первые месяцы 70­х годов система безопасности Израиля ещё была занята войной на истощение с Египтом, уклонилась от прямого противостояния с террором и предпочла оборону. Так начался процесс террористической индоктринации в секторе Газа, который достиг рекорда спустя годы воцарением там власти организации «Хамас». В настоящие дни там действует террористическая организация «ДАЯШ» и другие исламские организации, которые оказывают влияние на палестинцев Иудеи и Самарии и, особенно, на арабов Хеврона. Как всегда: деньги Когда Даян понял, что то, что кипело в горшке, переварилось, он побежал в кибуц Дгания «алеф» и умолял общее собрание кибуца освободить их товарища подполковника Ицхака (Ини) Авади от его кибуцных обязанностей, чтобы управлять населённым районом сектора. Авади родился в Дамаске и был одним из крупных специалистов Израиля в области исламской культуры. Срочную службу он прошёл в бригаде Голани, а резервистскую – в парашютистах. Он дружил и с Даяном, и с Шароном. Он принял предложение организации, получил повышение в звании, стал полковником, однако сказал своему другу, министру обороны: «Я не подпишусь на сверхсрочную службу. Я сделаю всё, что смогу и вернусь в кибуц». Даян приказал Ини действовать на основе его прямых указаний и назначил еженедельную встречу с ним по четвергам у него дома в Цахале. Ини прибыл в сектор, командовал военными действиями против террористов, начал совместно с Маном создавать региональную бригаду для сектора, встречался каждую неделю с Даяном и каждый день в полночь участвовал в заседании штаба в кабинете Шарона в Беэр­Шеве. И тогда были убиты дети семьи Аройо. Несмотря на то, что Бар­лев и Дадо отменили все программы Шарона, он не очень волновался. С окончанием войны на истощение в августе 1970 года, Шарон возложил на офицера­оперативника Эль­Ариша, лейтенанта Меира Дагана, организацию берегового разведывательного отряда, который закрыл бы основной маршрут связи через море командных пунктов террористов в Ливане с сектором. К несчастью, в начале своей службы Даган подорвался на мине, был тяжело ранен и лежал несколько месяцев в больнице, а его заместитель «Гимель» занял его место. Благодаря своей воинской интуиции, Шарон понял, что Даган – ценность, и не назначил никого вместо него. Даган вернулся в сектор ещё до полного выздоровления (он остался инвалидом до сегодняшнего дня), основал разведывательный отряд «Римон», который по инициативе Шарона и Дагана превратился в первое в ЦАХАЛе подразделение солдат, маскирующихся под арабов. Действия этого подразделения не расследовались и не стали достоянием общественности до момента подготовки данного исследования. Параллельно Шарон задействовал в секторе разведывательный отряд «Шакед», подчиняющийся командованию округа. Его командир Дани Вольф­Рахав заболел тогда раком щеки. Большую часть времени отрядом руководил заместитель командира батальона Паци, который стал командиром батальона, когда ухудшилось состояние больного. Сочетание Паци и Дагана, наиболее смелых и изобретательных из командиров ЦАХАЛ во все времена, стало важнейшим боевым оружием Шарона в борьбе с интифадой 1971­1972 годов в секторе Газа. Паци считал, что «убийство детей Аройо вызвало большое потрясение, но Даян не понял, ЧТО необходимо сделать. Он прибыл в Газу и дал глупое распоряжение, зловонные плоды которого мы вскоре ощутили: обеспечить безопасность на дорогах, но не входить в лагеря. Таким образом, министр обороны разрешил террористическим организациям продолжить управлять в лагерях. Корабли, которые следовали из Ливана в Египет, сбрасывали бочки с оружием, которые беспрепятственно подбирались террористами. Они организовали сотни детей себе в помощь. Когда ситуация стала невыносимой, мы вошли в лагеря и подавили террор». Убийство детей Аройо разрушило союз выходцев Пальмаха против Шарона. Бар­Лев разрешил направить пехотинцев в сектор и послал туда три батальона бригады «Голани». Параллельно ШАБАК сделал сектор своим центральным проектом и его руководитель Йосеф Хармлин назначил Нахмана Таля его координатором. Таль и центры, которые работали под его руководством, составили два списка: разыскиваемые террористы с кровью на руках – в красном и разыскиваемые, которые использовались как коллаборационисты – в чёрном. Задание состояло в нейтрализации всех – арестовать или убить. Это продолжалось менее года. Бригадный генерал в отставке Элиэзер Рам, который командовал тогда батальоном 12, рассказал: «Мы расположились в лагере беженцев «Джабалия», сменили батальон резервистов. Солдаты закрылись в домах. Снаружи бесчинствовала толпа. Кидали камни и жгли шины. Тогда наступил решающий момент – приехал Шарон с двумя джипами и сказал: «Мы открываем новую страницу и собираемся навести порядок в секторе. Мы выведём десятки групп на территорию, к их домам, к плантациям цитрусовых. Мы будем кругом. Мы будем 24 часа на месте и сведём их с ума». Он распределил участки и объяснил нам задачу. В течение двух недель, вместе с ШАБАКом, мы превратились из преследуемых в преследователей. Мы делали такое, из­за чего сегодня отправились бы в тюрьму. К примеру, мы заставили поджигателей шин тушить их руками. Мы ломали дубинками кости демонстрантам и метателям камней». Ини: «По пятницам, в 11 часов дня, в кинотеатре «Фалестин» я собирал матерей разыскиваемых террористов, а матерей уничтоженных террористов я размещал на сцене. Я сказал им: «Вы носили их во время беременности 9 месяцев и растили их. Жаль, если они погибнут. Помогите нам задержать их. Тех, кто ещё не запачкал руки в крови, мы оправдаем и освободим». Во время одной из встреч попросила одна из них поговорить со мной наедине: «Дурак, знакома ли тебе ситуация, когда семь детей не ели уже сутки и плачут? Палестинцы, работающие на государственной службе, получают 3 лиры и 70 агарот в день. Известна ли тебе семья, которая может существовать на эту сумму? Мы посылаем детей кидать гранаты и получаем в два раза больше, чем дневной заработок». Я сказал себе: «Она учит меня жизни, о которой я совершенно не думал». Я понял, что происходит голодный народный мятеж. Шарон оказывал ужасное давление. После убийства детей Аройо, он приказал установить комендантский час по всему району на два месяца. Там находились два из трёх упаковочных цеха урожая цитрусовых, которые принадлежали сектору. Это разрушило сезон цитрусовых. Не было шансов ликвидировать мятеж, так как у него был неисчерпаемый мобилизационный потенциал». Ини продолжил: «Я пошёл к министру сельского хозяйства Хаиму Гивати и попросил разрешения на продажу фиников из Газы на израильском рынке. Он мне отказал. Я пошёл к секретарю Гистадрута Ицхаку Бен­Ахарону и попросил разрешить жителям Газы работать в Израиле. Он мне отказал. Я пошёл к главе правительства Голде Мейр, а она ответила, что эта тема вне области её ответственности. И тогда в сектор прибыл Ицхак Пундак».

Битвы Арика Дополнительным этапом реорганизации системы обороны стало увольнение Мана, который задавил палестинку во время демонстрации в «Джуре» в Джабалии. Даян решил разделить власть в секторе между гражданским губернатором и военным командиром. Основываясь на беседах с Ини по четвергам, он решил назначить губернатором полковника (впоследствии генерала) Ицхака Пундака, помощника министра труда Йосефа Альмоги по вопросам территорий, несмотря на возражения Бар­Лева и Шарона. В рамках своих обязанностей в министерстве труда, Пундак смог включить палестинцев из Иудеи и Самарии в работу в Израиле. Он организовал для них обучение специальностям и рабочие конторы и удостоился похвалы. Даян надеялся, что Пундак успешно справится с этим заданием и в секторе, дал ему полную свободу и повысил его в звании до бригадного генерала. Первого апреля 1971 года полковник (впоследствии генерал) Давид Маймон был назначен командиром бригады 64 и стал формально военным начальником сектора. Однако, ввиду того, что Шарон непосредственно командовал в Газе во время интифады, Маймон занимался своими делами. В противовес Маймону, Пундак вступил в конфликт с Шароном с первой же минуты и стремился всеми средствами ограничить его и его борьбу с террористическими организациями. Вполне возможно, что в этом состояло намерение Даяна. Пундак: «Шарон делал всё, что хотел и уклонялся от конкретных приказов. Химия не случилась между нами. Я не понимал, зачем Даян засунул меня туда. Я узнал, что он поставил меня в качестве тормоза Шарону. Арик был беспокойным евреем. Он был бульдозером, делающим всё самостоятельно. Он был в погоне днём и ночью. Он участвовал во всех столкновениях. Прекрасный боец. В течение минут я видел его во всех инцидентах в секторе. Однако, он был человеком, который не подчинялся дисциплине. Власть он принимал лишь тогда, когда это было ему удобно. Его политикой было – убивать как можно больше. Работа и нормальная жизнь арабов его не интересовали. Он видел арабов через прицел. На меня же возложили задачу привести общество к нормальной жизни». До какой степени отношения между обоими были плохими? Пундак: «По его мнению я был «террористом» ­ я препятствовал уничтожению террористов. Для того чтобы взорвать дом террориста, требовалась подпись губернатора, и на этой почве мы сталкивались. Однажды я ехал из Тель­Авива в сектор. Я слушал по связи разговор Арика с Маймоном. Арик спросил, «этот террорист уже прибыл?». Маймон ответил: «Нет». Арик: «Позаботьтесь, чтобы, когда он прибудет на пропускной пункт, ему дали бы кофе и задержали бы его там, пока мы не взорвём дом». Я прибыл на пропускной пункт. Навстречу мне вышел командир пропускного пункта и пригласил меня на кофе. Я спросил: «Что вдруг кофе? Что, сегодня день Независимости?». Командир пропускного пункта: «У меня хороший заграничный кофе». Я ему сказал: «Открой ворота и исчезни!» Я поспешил к дому, предназначенному к взрыву. Там находился офицер с бульдозером. Я окрикнул его и спросил: «Что ты делаешь?» Он ответил: «Я получил приказ разрушить этот дом». Я сказал: «Покажи мне этот приказ. Там должна быть моя подпись». Конечно, у него не было приказа. Я сказал ему: «Ты или уберёшься отсюда, или сядешь в тюрьму!» Он убрался». Элиэзер Рам рассказал: «Была большая проблема в цитрусовых рощах, где террористы построили подземные бункеры. Почти невозможно было там преследовать террористов, так как между участками были заборы посадок колючих деревьев акаций и кактусов, которые ограничивали видимость. Террористы устроили тайные проходы среди кустов, благодаря которым они избегали столкновения с нами. Арик попросил выкорчевать эти заборы Пундак возражал, заявляя, что это повредит очень работам в рощах и экономике сектора. Споры между ними велись на повышенных тонах. Чтобы решить этот спор, к нам прибыл заместитель начальника Генерального штаба Давид Элиэзер и попросил ближе ознакомиться с темой. Арик сказал мне: «Завтра сюда с проверкой приедет Дадо. Мы сделаем так – ты поведёшь первый джип. Возле тебя сядет Дадо, а я поеду за вами. Езжай, как можно ближе к акациям, чтобы Дадо «поранил лицо». Я сделал так, как было запланировано и Дадо получил страшные уколы и были порезы и кровь на его лице. Во время обеда Дадо с удивлением спросил меня: «Ты хочешь сказать, что здесь так живут всё время и так преследуют террористов?» Я ответил: «Командир, нечего делать, это то, что есть и они это используют, стреляют в нас и исчезают». Дадо обратился к Арику и разрешил выкорчевать все заборы. Бульдозеры выкорчевали километры этих заборов. Террористы были в шоке. Давид Маймон сказал, что разрешение Дадо не было окончательным. Тема была передана на утверждение Даяна. После того, как он познакомился с данными разведки о размерах заборов, он разрешил их уничтожение. Амир Реувени, который заменил Элиэзера Рама в командовании батальоном 12 Голани, рассказал: «Однажды палестинцы объявили забастовку в районе Бейт Ханун. Арик приказал взять и разбить запоры. Я поручил это задание одному из командиров роты. Внезапно из своего дома прибыл Пундак, вышел из машины и напал на командира роты: «Кто отдал тебе приказ? Прекратите немедленно!» Командир роты ответил: «Господин, я не знаю, кто ты такой. Командир батальона отдал мне приказ вскрыть магазины». Пундак повёл себя жестоко и пригрозил посадить всех в тюрьму. Командир батальона позвонил мне. Я сел в джип и быстро прибыл в Бейт Ханун. Я увидел растерянных солдат и кричащего бригадного генерала, угрожающего им. Он напал на меня и в присутствии солдат говорил со мной безобразно. Я позвонил Арику и рассказал ему. Он сказал: «Не обращайте внимания на то, что он говорит и продолжайте». Я отдал приказ продолжить. Пундак сел в машину и пригрозил: «Ты дорого заплатишь за это». Почему не убили? Паци: «На первом этапе ЦАХАЛ установил британский метод мандатного периода – посылать звенья из трёх «анемонов» (парашютистов) патрулировать в еврейских поселениях. Подобные патрули не были эффективны в лагерях палестинских беженцев, так как террористы всегда были окружены детьми, которые предупреждали их, когда видели нас и те исчезали. Не менее глупым был метод сбора мужчин на площади. Террористы оставались дома или прятались. На первом этапе и ШАБАК не был достаточно подготовлен. Эти действия носили характер истощения и не могли привести к решительной победе. Я оценил ситуацию и вопреки приказам решил ввести новую тактику – нападения и концентрация усилий: сконцентрировать крупные силы в одном квартале, чтобы террористы не смогли увильнуть. Инструктаж был очень длительным и касался каждой детали, для того, чтобы предотвратить «дружественный» огонь. Исполнение было быстрым. В первый же день по прибытии в Джабалию мы захватили шесть террористов. Арик был очень доволен и утвердил такой метод действия». «Однажды мы получили информацию от ШАБАКа о том, что каждый вечер трое террористов приходят в определённый дом в Бейт Лахии для того, чтобы принять душ и поесть. По согласованию с ШАБАКом, я решил их убить. Было решено, что информатор поставит мелом знак икс на двери дома, где они гостят. Я составил команду и приказал им выйти на задание в спортивной обуви, с одной обоймой в стволе, чтобы не было слышно никакого шороха. В команде был представитель командира сектора Давида Маймона. Он побежал жаловаться. Поднялся страшный переполох и Маймон потребовал от меня изменить план. Я позвонил Арику, но не застал его. Офицер Арика, Амир Дрори, сказал мне: «Арик сказал, чтобы ты делал то, что тебе говорят». У меня не было выхода. Ночью мы подошли к дому, террористы почувствовали, открыли огонь и убежали. В полдень Арик прибыл к нам и начал кричать, почему мы их не убили и пригрозил, что пошлёт меня в Голани. Я сказал ему: «Я ожидал, что так произойдёт. Я позвонил тебе, но не было ответа». В ходе разговора я получил сообщение, что террористы находятся в известном доме в Бейт Лахии. Я отдал приказ команде и через три минуты террористы уже лежали на полу». «Кстати, один раз в неделю, в полдень Арик устраивал собрание командиров, на котором каждый рассказывал обо всех своих трудностях и проблемах. В ЦАХАЛе этот обычай был исключительным. Он давал нам возможность всё более совершенствовать характер нашей борьбы». Эта статья – первая в серии. На следующей неделе: Можно ли сегодня уничтожить террор?

Перевод: с иврита Марии Гутман