Уверена, что нет среди вас, тех, кто не знаком с крылатым двустишием «Прошла зима, настало лето. Спасибо партии за это!».
Их автор – поэт Юрий Александрович Влодов, по рождению – Левицкий, (1932 – 2009).
А вот и сама «Ода партии», строчки которой обрели небывалую известность и популярность:
"Прошла зима, настало лето, –
Спасибо партии за это!
За то, что дым идет в трубе,
Спасибо, партия, тебе!
За то, что день сменил зарю,
Я партию благодарю!
За пятницей у нас суббота –
Ведь это партии забота!
А за субботой выходной.
Спасибо партии родной!
Спасибо партии с народом
За то, что дышим кислородом!
У моей милой грудь бела –
Всё это партия дала.
И хоть я с ней в постели сплю,
Тебя я, партия, люблю!"
В начале пятидесятых молодой поэт объявился в писательском поселке Переделкино – решил познакомиться… с классиками. Встречался с Ильей Сельвинским, Корнеем Чуковским, Борисом Пастернаком. И мэтры, признав в Юрии Влодове коллегу по цеху, прочили ему большое литературное будущее.
С предисловием Сельвинского подборка его стихов вышла в журнале «Смена». Пастернак напутствовал его так: «Каждое стихотворение поэта Юрия Влодова есть кирпич, заложенный в основание современной русскоязычной поэзии. Доброго пути, брат мой Юрий!» А вот мнение Александра Солженицына: «Мощь этого поэта в том, что он идёт не от книг, а от самой жизни и поэтому, несмотря на вневременные темы, всегда современен».
В советские годы литературная карьера у Юрия Александровича не сложилась, он не публиковался, слишком острыми и необычными для того времени его стихами нередко интересовались гебешники. Да и вообще, в судьбе поэта – немало темных пятен, начиная с тесных связей с криминальным миром в молодости…
Лев Новоженов вспоминает: «Богохульник. Не стремился публиковаться. Было безразлично, напечатают – не напечатают. Не видел в этом трагедии. Писал, как бог. Думаю, можно поставить вровень с Бродским»…
Но во время и после перестройки стихи Ю.Влодова мощно выплеснулись на страницы журналов, сборников, альманахов. А первая его книга «Крест» увидела свет в 1996 году, когда поэту исполнилось 64 года…
И еще пара интересных фактов. Кроме «Прошла зима, настало лето…», перу поэта принадлежат не менее знаменитые строки: «Под нашим красным знаменем гореть нам синим пламенем». Стихи Юрий Александрович сочинял по 8-12 строчек, а то и меньше, нередко – одно- и двустишия.
> «Веду по жизни, как по лезвию,
> Слепую девочку – Поэзию»
>
> * * *
> Война распяла детство.
> Оставила наследство:
> Сухую емкость фраз,
> Почти звериный глаз,
> Сверхбдительный рассудок,
> Отравленный желудок,
> Горячий камень сердца
> И дух единоверца…
>
> И нет моей вины,
> Что я – поэт войны!
>
> * * *
> Талант, по сути, толст.
> А гений тощ, как щепка.
> Неважно, что там: холст,
> Поэма, фуга, лепка.
> Судьба, как дышло в бок, —
> Что дали, то и схавал…
> Талант по духу — Бог,
> А гений — сущий Дьявол!
>
> * * *
> Я вижу Ахматову Анну:
> Безумные чётки в руках,
> И розы открытую рану
> На чёрных житейских шелках.
>
> А в медленном взгляде – бравада
> И страсти тягучая мгла…
> А в царственном жесте – блокада,
> В которой до гроба жила.
>
> * * *
> Я думаю: Исус писал стихи,
> Плел сети из волшебной чепухи…
> А жизнь Христа — была душа поэта…
> Иначе — как?! — откуда бы все это?!
>
> В кругу слепых болезненных племен
> Он, как слепец, питал себя обманом…
> И не был ли Иуда графоманом,
> Неузнанным Сальери тех времен?!
>
> * * *
> Друг друга предали…
> И сразу – легче стало.
>
> Иуда – горяч и смугл –
> Шагал из угла в угол,
> Шагал из угла в угол,
> Терзал запотелый ус!..
> А мысль долбила по нервам:
> «Успеть бы предать первым!
> Суметь бы предать первым!..
> Пока не предал Иисус…»
>
> * * *
> Скажу, что слишком тяжело мне –
> Почти солгу:
> Как каторжник в каменоломне
> Я жить могу.
>
> Мигнет из каменного праха
> Глазок цветка…
> И на весу дрожа от страха
> Замрет кирка.
>
> * * *
> Был послушным послужником –
> Шел по жизни за посохом.
> Стал мятежным ослушником –
> Восхитительным ослухом!…
> Ждет смутьяна-художника
> Путь нежданный, нечаянный…
> И зовет его Боженька –
> Сам такой же отчаянный!…
>
> * * *
> Слаще заоблачных манн
> Сладкий наркотик творений.
> Гений – всегда наркоман.
> Но наркоман – не гений.
>
> Жаркий туман и дурман
> Жарче суданов и кений.
> Гений – всегда графоман,
> Но графоман – не гений!
>
> * * *
> Увидел я себя со стороны
> В предательском свечении луны:
> Стою – прижат к распятию спиной,
> Две бездны – надо мной и подо мной…
> И призрак ночи с отблеском дневным
> Дух опалил дыханьем ледяным…
> Наверно, это вовсе и не я,
> А лишь судьба заблудшая моя…
> * * *
> Я заглянул в зерцало Бытия…
> Прозрачный звон слегка коснулся слуха…
> Чу! – за спиной стояла побируха!
> «Ты – Смерть моя?» – едва промолвил я.
> «Я – Жизнь твоя…» – прошамкала старуха.
