Цензор.НЕТ начал собирать интервью для написания истории войны. Одно из них – интервью с Председателем ВР – и. о. Президента и Верховным Главнокомандующим периода начала военных действий Александром Турчиновым.
– В течение нескольких месяцев вы одновременно были и Председателем Рады и исполняющим обязанности президента, и даже несколько дней при этом еще и руководили правительством. С чего мы начинали создание независимой от Кремля Украины?
– Мы начинали с абсолютного нуля. Пустые кабинеты и пустые казначейские счета, никто из чиновников не выходит на работу. Не принимаются никакие самые элементарные решения. Вся система власти рухнула в одночасье, парламент стал единственным легитимным центром власти в стране на фоне полностью изуродованной и обескровленной экономики. Денег нет, платить нечем. Налоги не платят. Одни – протестуя против Януковича, другие – протестуя против его свержения. У третьих остановились предприятия, а тех, кто готов был платить, "орлы Клименко" заставили заплатить за три месяца вперед. В Минфине одни долговые обязательства, потому что последние три года при Януковиче страна жила в долг, все кредиты проедались: и "МВФовские", и евробонды, и российские кредиты, предоставленные за отказ идти в Европу. Это с одной стороны. С другой – полностью отсутствовала хоть какая-то система управления страной. Одни бежали, другие спрятались. Мы начинали с того, что заставляли тех, кто не сбежал, выходить на работу. Чтобы реанимировать страну, нужно было срочно восстанавливать систему управления.
Меня избрали председателем парламента – это была огромная ответственность, огромнейшая, потому что только парламент в этих условиях оставался единственным законным центральным органом власти. Мы сразу, 306 голосами, восстановили действие Конституции, которая незаконно была отменена Януковичем. Но в стране после его бегства фактически не было президента. Это был важный юридический момент, потому что если запускать процедуру импичмента – это затянулось бы на достаточно длительный период. А в стране надо было принимать решения. И делать это немедленно! Даже закон о восстановлении Конституции надо было кому-то подписать, а законы подписывает у нас президент. И когда парламент, перезагрузившись, создав новое большинство, начал работать, тот же формат неподписания законов мог полностью заблокировать работу Верховной Рады. Необходимо было брать на себя ответственность и заменять сбежавшего президента. Парламент констатировал, что президент сбежал и де-факто не исполняет обязанности, и без всякой многомесячной процедуры импичмента возложил на меня обязанности Президента и Верховного Главнокомандующего. А в связи с тем, что не было правительства (оно также разбежалось), мне поручили руководить и правительством до формирования нового.
– Вся полнота власти упала вам в руки – сбылась мечта предыдущих президентов…
– Я думаю, что это может быть мечтой только людей с неадекватной психикой, которые бредят какими-то диктаторскими полномочиями. Большая власть, это прежде всего, большая ответственность. А такие огромные властные полномочия при отсутствии механизмов их реализации, при наличии смертельной угрозы для страны, – это больше похоже на приговор.
– Что вы подумали, когда у вас оказалось сразу три печати?
– Несмотря на то, что как бы было три печати и три офиса, я находился постоянно в парламенте. Я ни разу не вошел в кабинет президента. Он как был опечатан после бегства Януковича и проведения там обысков, так и сняли печать только после инаугурации Порошенко.
– Даже не заходили?
– Нет, на Банковой были проведены обыски, и после этого кабинет опечатали. Мне приходилось работать круглосуточно, поэтому я экономил время даже на переезде из одного помещения в другое. Каждая минута безвластия работала против Украины, работала на тех, кто решил ее уничтожить. Проводил в перерывах между сессиями заседания Кабмина, совещания с несбежавшими чиновниками министерств, ведь было необходимо удержать систему жизнеобеспечения страны. Вызванным на работу чиновникам я сказал: "Ваша судьба будет зависеть от того, как вы будете работать до формирования нового Кабмина".
При этом вокруг парламента стоят обгорелые машины, толпы людей с палками и щитами ходят по ул.Грушевского. Среди них есть и провокаторы, подстрекающие к массовым беспорядкам. Была реальная угроза захвата и парламента, который тогда, как и все здания центральной власти, просто некому было защищать. Я назначил секретарем СНБО руководителя самообороны Майдана Андрея Парубия. Мы собрали в парламенте командиров сотен самообороны и договорились, что будут выделены активисты для охраны парламента. Ведь тогда, в Киеве, как и во многих других городах милиционеры в форме боялись выходить на улицу. Их били и разоружали. В здание МВД можно было зайти любому человеку и пройти в любой кабинет, хоть в кабинет министра – никто никого бы не остановил.
– Не было власти и не было кому ее защищать?
– И это была страшная ситуация, потому что фактически вся страна была не защищена. В Генштабе никого, в Министерстве обороны никого, Служба безопасности – без руководителя. В одночасье рухнула вся та грозная пирамида, которую выстраивал Янукович и его окружение.
Конечно, несколько сотен самообороны не могли обеспечить безопасность всех зданий центральной власти. Учитывая колоссальную опасность и угрозу полномасштабного хаоса в случае падения парламента, я решил действовать нестандартно. Многие помнят, что вокруг парламента был высокий железный забор, который всех раздражал. Тогда многие, проходя мимо парламента, палками дубасили по этому забору. Понимая, что парламент все равно не защищен, я дал команду срезать этот огромный забор вокруг Верховной Рады и забор на Банковой, который окружал Администрацию Президента. И люди увидели, что те, кто работает в парламенте, не собираются прятаться, отгораживаясь забором от них. Напряжение на Грушевского, недоверие по отношению к новой власти начало постепенно спадать. Демонтаж символа, разделявшего власть и народ сработал. Хотя были попытки расшатать ситуацию, были провокаторы, готовые за деньги взорвать собственную страну, но сами активисты Майдана смогли их локализовать. Хотел бы отметить, что главной силой, которая спасла Украину от хаоса и диверсий в Киеве и в других городах были обычные граждане, которые осознали на Майдане свою ответственность перед страной. Они победили в борьбе, затем – сохранили и защитили новую власть, а сейчас – с оружием в руках защищают независимость Украины. Это потрясающее самосознание и коллективный разум украинцев – тот фактор "Х", который не понимает Путин, который недооценил Кремль, и который не позволил поработить и уничтожить Украину.
Самое главное, у нас сформировалась сильная свободолюбивая нация. Украинская нация, которая не только защитила на Майдане право определять свой путь, но и показала, что готова с оружием в руках защищать свою свободу, свою независимость.
– Скажите, вот в той ситуации, когда у вас, фактически, вся власть оказалась в одних руках. Никого нет в кабинетах, денег нет. Кто-то вам звонил в этот момент, говорил, мол, "во что ты вляпался, ты вот сейчас на себя взял все"? Звонил, может, кто-то из Москвы, от Януковича?
– Нет, не звонили. Я думаю, что в Москве были уверены, что, как они назвали "захватившая власть силовым путем хунта", падет если не через неделю, то через две. В стране нет ресурсов, сломана система управления, нет самой власти как таковой. В регионах приблизительно то же самое. В некоторых районных администрациях и в мэриях продолжали работать чиновники, но без общей координации это все не функционировало.
– Какие были первые сигналы того, что система начала работать?
– Я первый раз вздохнул, когда мы смогли сформировать Кабинет Министров. Потому что одновременно управлять и разбежавшимся Кабмином, и парламентом и выполнять обязанности Президента было фактически невозможно. Я ночевал в кабинете, но все равно все охватить времени не хватало. Надо было запускать работу казначейства, надо было не остановить социальные выплаты, надо было, чтоб заработала налоговая администрация, чтобы в бюджет поступали деньги. Да, формирование Кабмина происходило хаотически. Мы перед голосованием в Раде утверждали правительство на Майдане. Поэтому надо было, чтобы члены нового Кабмина были узнаваемыми и позитивно воспринимались людьми. А это не всегда совпадало с профессиональными характеристиками кандидата.
– Сколько времени ушло на то, чтобы определиться, кто должен занять эти должности?
– Вы знаете, буквально несколько дней. А у нас больше времени и не было. Но в момент, когда мы начали формировать правительство, Россия открыла фронт – началась оккупация Крыма. Российский спецназ захватил парламент и Кабинет министров Автономной республики Крым. Мы начали решать одну проблему, но сразу возникла проблема в сотни раз сложнее и опаснее.
– Как так получилось, что Рада проголосовала в этот момент, непонятно зачем, за отмену закона "О языках"?
– Да, это было очень не своевременное голосование. Потому что, с одной стороны, начиналась агрессия в Крыму, с другой стороны – у нас запылал восток и юг Украины. Недобитки Януковича сначала попытались провести в Харькове съезд, но испугались и расползлись по всей стране. У нас возникли серьезные проблемы, фактически, во всем юго-восточном поясе: Харьков; Донецк, Луганск, Николаев, Херсон, Одесса, Днепропетровск, Запорожье. Технология дестабилизации, организованная пророссийскими провокаторами была очень проста: "майдановцы могли захватывать административные сооружения, а чем мы хуже их – мы тоже будем захватывать". При этом, многие, втянутые в эти провокации, не понимали мотивов надуманных акций протестов и тех захватов. Долгое время в стране работала пропаганда Януковича, подогреваемая российскими спецами: "на Майдане бандиты", "на Майдане бендеровцы, националисты, фашисты", – и это ежедневно тиражировалось на всех подконтрольных каналах. Поэтому, навязанные российскими технологами лозунги: "Долой бендеровцев!", "Долой хунту!" – нашли на востоке достаточно массовую поддержку. Сразу пошли деньги из России, которые начали подогревать эти акции протестов. Людям намекали, что Россия придет, всех защитит и всем поможет. И в этой ситуации надо было делать все, чтобы как-то успокоить юго-восток. Надо было срочно принимать комплекс управленческих решений. Но получилось так, что я должен был отлучиться на час из парламента, чтобы провести совещание с остатками кабмина о восстановлении финансовой системы. Я попросил вице-спикера Рады, представителя "Свободы" Романа Кошулинского меня подменить.
Когда вернулся в зал, меня проинформировали, что в мое отсутствие проголосовано решение об отмене языкового закона. Если бы была стабильная нормальная ситуация, то проблем бы не было. Закон "Кивалова-Колесниченко" надо было отменять, он был не эффективный, не работающий, но в этой ситуации Россия и наши враги включили на всю мощь свою пропагандистскую машину. Мол, вот вы видите – они покушаются на права русскоязычного населения. "Хунта" хочет запретить всем говорить по-русски и т.д. Для спровоцированного пожара были найдены новые пропагандистские дрова.
– Скажите, пожалуйста, когда вы поняли, что придется воевать с Россией?
– Я понял это сразу, как только мне доложили, что российский спецназ захватил Кабмин и Верховный Совет Автономной Республики Крым. Мне сразу стало все понятно. Россия, пользуясь ситуацией безвластия в Украине, начала агрессию против нас. Помню, буквально через несколько часов, я собрал всех, кого мы уполномочили работать в силовых структурах. Их оценка была очень пессимистической: силовиков на полуострове мы не контролируем. "Беркут" крымский и севастопольский с оружием в руках покинули казармы и полностью поддержали агрессию Российской Федерации. Получив тяжелое вооружение от России, они заняли оборону, перекрыв въезд на полуостров. То есть, многие крымские силовики вместе с Россией выступили против Украины. Этот путч, эту оккупацию они начали готовить задолго до того, как мы победили на Майдане. Российские аналитики понимали, что Янукович обречен, и реальная подготовка захвата Крыма началась еще до декабря 2013 года. Проводился детальный анализ ситуации, изучались объекты стратегической инфраструктуры, готовились карты, планы действий, формировались специальные группы из местного населения, прошедшего военную подготовку. А в Крыму, вы знаете, очень много офицеров-отставников. В общем, у них была для всего этого благоприятная среда. Уже с начала 2013 шла лавинообразная активизация российской разведки: на порядок увеличилось количество облетов самолетами разведчиками украинской границы. Причиной этого стало временное заигрывание Януковича с ЕС. Это все украинские спецслужбы фиксировали, но, понятно, Янукович на это не обращал никакого внимания. То уже тогда российские военные получили команду готовиться к возможному вторжению.
– Какие действия вы предприняли, понимая, что военная агрессия России перешла в открытую фазу? Вы дали приказ на немедленный штурм захваченного здания Верховного Совета Крыма?
– Разумеется, я дал приказ освободить захваченные объекты и восстановить законный правопорядок. Мы собрали военное совещание, чтобы понять, какие резервы мы имеем. Сразу я дал команду на деблокирование Верховного Совета и Кабинета министров Крыма внутренним войскам, которые находились на полуострове. Милицейский спецназ мы использовать не могли так как они сразу перешли на сторону оккупантов. Войска вышли, хоть и без особого энтузиазма, оцепили эти помещения. Но буквально через несколько часов было собрано большое количество местных активистов пророссийского движения, и они огромным кольцом окружили наше оцепление. Внутренние войска не были готовы к выполнению каких-то серьезных задач, и их выдавили из центра города.
Анализ показал, что наши Вооруженные силы, расположенные в Крыму, на 80% укомплектованы местными контрактниками, для которых служба была просто заработком. И настроение их ничем не отличалось от настроений местных жителей полуострова.
Разрозненные воинские части, расположенные в Крыму, не были готовы оказывать сопротивление агрессору.
Приказ использовать оружие при защите воинских частей был отдан с самого начала агрессии. Хотя для военных, верных присяге, такой отдельный приказ по большому счету и не нужен. Они обязаны, согласно воинским Уставам, в случае нападения, оборонять свои части и вверенные им объекты.
Когда начали сдавать без боя воинские части и корабли, исполняющий обязанности Министра обороны Тенюх попросил меня письменно подтвердить приказ на применение оружия. Я подписал. Но результат был тот же.
– Как объясняли командиры свой отказ выполнять приказ на использование оружия?
– Объясняли, что основная часть их подразделений состоит из крымских контрактников, готовых, в лучшем случае, занимать пассивную позицию. Но главным аргументом было то, что они не могут стрелять в гражданских лиц. Русские действительно отработали циничную схему захвата воинских частей. Их окружали пророссийски настроенные местные жители и, прикрываясь живым щитом, в части входили и брали их под контроль российские военные.
– Что можно было бы предпринять в той ситуации?
– На украинско-российской границе начали концентрироваться штурмовые подразделения российских войск, а у нас фактически не было армии. Я дал команду собрать боеспособные части, для того, чтобы проанализировать возможность вхождения в Крым силами наших войск из центральных областей Украины. Через сутки, которые были даны на эту работу, мне доложили, что у нас 4500-5000 военнослужащих на всю страну, готовых выполнять приказ. Вот это была вся украинская армия в феврале-марте.
Проблема в чем была: российские войска были легально в Крыму, в отличие, скажем, от Луганской и Донецкой областей. По подписанному Януковичем в Харькове договору, они могли иметь в Крыму контингент до 46 тысяч военнослужащих Российской Федерации. И, самое страшное, что в договоре не ограничивалось их перемещение по территории Крыма. В результате они нарастили буквально за несколько суток свой контингент до максимально возможной численности.
Помню свой разговор по телефону с госсекретарем Керри. Я ему объясняю, что у нас идет оккупация территории, идет реально война. А он мне: "Подождите, давайте мы будем разбираться, экспертов пригласим. Мы вас очень просим, не стреляйте, понимаете, русские ж только и ждут провокации, русские ждут от вас любого выстрела, чтоб разыграть Абхазский или Осетинский сценарий. Мы от вас очень просим выдержки. По нашим данным, говорит, это локальная проблема".
И вот как раз, когда идет такой разговор, мне заносят и кладут на стол распечатку из интернета, где написано, что российское Федеральное Собрание приняло решение разрешить введение войск на территорию Украины. И я говорю госсекретарю США, что у меня есть основания сделать вывод, что это не "локальная проблема", потому что Федеральное Собрание РФ приняло решение о введении войск, а вы ведь знаете сколько сконцентрировано российских войск вдоль нашей границы. "Этого не может быть! Информация объективная?" – спрашивает. Отвечаю: "Объективней не бывает. У них Федеральное Собрание импровизировать не может. Ввод войск – решение Путина". Он говорит: "Я срочно должен сообщить это своему президенту". На этом наш разговор закончился.
Концентрация вдоль всей границы десантных и бронетанковых подразделений Вооруженных сил Российской Федерации усиливалась. При этом особая опасность была на черниговско-киевском направлении: в случае вторжения они могли быть в Киеве буквально за несколько часов. А у нас некем и нечем защищать границу. Разведка доложила, что они готовят провокации, чтобы погибли жители Крыма, чтобы погибли российские военнослужащие, которые находились там согласно подписанному в Харькове договору между Януковичем и Путиным. Это они должны были использовать как повод для вторжения. Ими был отработан детальный план отсечения Восточной Украины по линии Харьков – Днепропетровск, а также оккупации южных областей (Запорожской, Николаевской, Херсонской и Одесской) с выходом на Приднестровье. Финальная точка плана – захват охваченного беспорядками Киева и реставрация марионеточного режима Януковича для прикрытия агрессии от возмущения мирового сообщества.
Сейчас есть много "знатоков", разглагольствующих, что надо было делать, куда десант бросать. Вот они бы, мол, показали, как надо было воевать в Крыму. Хотя, когда начались боевые действия на Востоке, я ни одного из этих "диванных героев" так и не увидел на передовой.
Когда в Крыму русские собрали до 40 тысяч своих элитных войск, поддерживаемых огромным количеством местного населения, и вдоль границы сконцентрирована двухсоттысячная армия с неограниченными резервами, а у тебя "аж" до 5 тысяч резерва на всю страну, которая полностью не защищена и открыта для вторжения, выбор решений не очень большой.
Бросить тогда остатки армии в Крым против формально законно размещенных там российских военных – означало бы бессмысленно похоронить наших солдат и сдать агрессору страну, не имеющую ни системы управления, ни системы защиты. Русские ждали наших ошибок, ждали нашего падения и самоуничтожения, но не дождались.
В сложившейся ситуации я принял, считаю, единственно возможное решение. Да. Это моя ответственность, и я готов за это отвечать. И даже если б меня сейчас вернули в ту ситуацию, я бы принял это решение снова. Кто бы мне ни угрожал (помните, предлагали расстрелять, повесить на Майдане и т.д.), я бы все равно принял это решение.
Мне необходимо было время, чтобы восстановить систему управления страной, чтобы заработал новый Кабмин, заработали местные администрации, чтобы возродить и вооружить армию.
Я дал команду тянуть как можно дольше время, удерживая воинские части в Крыму и лишая русских наступательной инициативы. При этом, объявил мобилизацию и приказал привести Вооруженные силы в полную боевую готовность.
Мы восстановили численность и вооружили армию, создали Национальную гвардию. Выдвинули войска к российской границе и заняли оборонные рубежи. На должности глав областных администраций юго-восточных регионов были назначены люди, способные действовать в опасной обстановке.
Мы выиграли время, подготовив страну к обороне.
С восстановлением обороноспособности страны было очень много проблем. У нас была уничтожена не только армия, ее тыловое обеспечение, но и система, обеспечивающая мобилизацию и, в первую очередь, военкоматы. Даже помещения многих из них были проданы. Восстановили систему военкоматов, начали проводить призыв и учения войск во всех регионах.
Проверяю готовность войск на одном из полигонов. Танки стреляют, и из 10 выстрелов где-то 2-3 попадания. Начали из зенитно-ракетных комплексов бить по воздушным целям – ни одного попадания. Я говорю: "В чем проблема?" Мне говорят: "Ну что ж вы хотите, они впервые в жизни боевыми стреляют". В течение многих лет это было обычным явлением, когда за время прохождения службы, солдаты сидели в казармах, маршировали, строили генеральские дачи, но на боевую подготовку денег не хватало.
Ресурсов армии для обороны страны не хватало, и я инициировал создание Национальной гвардии, которую мы формировали на базе внутренних войск и укрепляли, в первую очередь, за счет добровольцев. И главное, я обратился к нашим гражданам с просьбой идти добровольцами защищать страну. Потому что мобилизация мобилизацией, но без добровольцев, готовых воевать за свою страну, переломить ситуацию было невозможно. И началось укрепление добровольцами Национальной гвардии, создание спецбатальонов Министерства внутренних дел… Так мы смогли в течение одного месяца фактически восстановить обороноспособность страны до уровня, достаточного, чтобы выдержать удар вооруженных сил Российской Федерации.
– Знаменитый полковник Юлий Мамчур заявил недавно, что можно было Крым защитить.
– Это попытка себя сделать героем. Действительно, он прошел там со знаменем, но даже его часть была сдана без одного выстрела. И при этом он тоже попал в плен, не оказывая вооруженного сопротивления. Поэтому можно рассказывать о собственном героизме, но я бы на месте Юлия Мамчура этим не занимался. Да. Я сам делал из таких, как Мамчур героев, сам рассказывал тогда о героизме наших военных. У меня не было другой альтернативы. Я брал на себя весь негатив, а через СМИ разгонял информацию о мужестве и героизме наших военных, чтобы поднять патриотические настроения в обществе. Люди должны были гордиться своей, даже не стреляющей, не выполняющей приказов армией. Ведь тогда другой армии у нас просто не было. Нельзя эффективно проводить мобилизацию населения на фоне проклятий в сторону военных, без боя сдающих свои базы, арсеналы, самолеты и корабли.
Сдавшегося в плен Мамчура, вместе с другими военнопленными и попавшим в плен сыном Гриценко, я выменял на арестованных нами в Киеве нескольких офицеров российских спецслужб.
– Считаете, что правильно было менять заложников на ФСБшников или ГРУшников без суда над ними?
– Это уже была война. Россия воевала с нами террористическими методами, и каждый день ожидания мог стоить жизни нашим гражданам. Мы были обязаны освободить своих, раз у нас была такая возможность. Одновременно нам удалось добиться важнейшего успеха – мы выбили из России признание, что именно она стоит за захватом заложников, и заставили их взять на себя ответственность за жизни людей. Мы заставили Министра обороны РФ Шойгу сделать официальное заявление, что они освобождают украинских военнопленных и захваченных заложников. Это была гарантия их жизни. И это было убедительное доказательство захвата Крыма российскими военными, а не восставшими против Киева крымчанами-ополченцами. Хочу еще раз поблагодарить сотрудников контрразведки СБУ за их самоотверженную и профессиональную работу. Тогда они очень своевременно обезвредили в Киеве российскую агентурную сеть. Наши контрразведчики противостоят одной из сильнейших спецслужб мира, и в этой борьбе достигли серьезных успехов, которые позволили добиться и многих важных внешнеполитических результатов.
– Вы отдали приказы на эвакуацию военной техники?
Читать далее:
http://m.censor.net.ua/resonance/308694/tak_nachinalas_voyina_intervyu_s_aleksandrom_turchinovym
