"Предбанник" у операционной в больнице Вольфсон. Жду сигнала по поводу операции отца, потихоньку редактирую авторские тексты и пишу свои. Многочасовое ожидание должно быть использовано рационально.
Выходит медсестра с сообщением — кого прооперировали, к кому можно подойти, чтобы человек, приходящий в себя после наркоза, первым делом увидел родное лицо. Звучит фамилия "Охайон" — весьма распространенная среди марокканских евреев. Сидящий неподалеку от меня мужчина лет шестидесяти поправляет вестницу Гиппократа:
— Не Охайон, а Охуйон.
Если бы медсестра была русскоязычной, ее реакция была бы предсказуемой. Коренная же израильтянка отреагировала спокойно:
— Хорошо, Охуйон. Шмулик твой отец? Операция прошла успешно, но пока он под наркозом. Час можешь погулять, потом приходи, мы тебя позовем.
Когда дама вернулась в операционную, Охуйон повернулся ко мне и пожаловался:
— Все время путают, называют нас Охайонами. А мы Охуйоны и гордимся тем, что у нас редкая фамилия.
— И дед твой тоже был Охуйоном? — поинтересовался я.
— Нет, он был Охайоном… Ты писатель, да? Вижу, все время что-то пишешь на компьютере.
— Нет, журналист.
— Еще лучше. Хочешь, расскажу тебе интересную историю нашей фамилии?
Ну как можно отказаться, если времени вагон, а тут с тобой желает побеседовать живой Охуйон?
— Все началось в 1952 году, когда наша родня репатриировалась в Израиль. Мой отец, младший сын в большой семье, познакомился с красивой и умной девушкой, и сделал ей предложение. Но дед заявил ему, что этот брак может состояться только через его труп. Потому что, во-первых, девушка — ашкеназка (мама родом из Венгрии), а эти ашкеназки ведут себя непристойно, а во-вторых, в роду Охайонов никогда младший сын не может жениться до своих старших братьев. "Ах так? — заявил мой папа, дай Бог ему здоровья. — Тогда я больше не буду Охайоном!" Разругались они с отцом, ушел папа жить к другу, а назавтра подал заявление о смене фамилии. Друг посоветовал ему поменять только одну букву — мол, сохранишь верность древнему роду, но будешь отличаться. И подсказал добавить в фамилию букву "вав" — чтобы она звучала "Охуйон".
— Друг случайно не был "русским"? — у меня возникли смутные подозрения.
— Да, и я теперь знаю, почему ты задаешь этот вопрос, — улыбнулся Охуйон. — Чуть позже расскажу, откуда знаю. В общем, женился отец на маме, я стал у них первенцем. Когда дед умер, мы помирились с родней. Но обратно менять фамилию отец не захотел, как он говорил, потому что гордится своим выбором. Хотя всегда приходится поправлять — нас упорно называют Охайонами.
— Отец понимает, что его "русский" друг зло прикололся над ним?
— Не уверен, что зло, просто решил пошутить, наверное… Нет, отец не знает об этом — зачем ему говорить? А вот я знаю. Потому что привел старший сын Йони домой "русию" — умницу и красавицу, совсем как моя Клара в молодости. Очень она нам понравилась, мы ей тоже. Заговорили о браке. И только тогда она узнала, как звучит наша фамилия. Отозвала Йони и принялась ругаться с ним. Поставила условие — или он меняет свою фамилию, или она не принимает его руку и сердце. А Йони ей сказал буквально то же, что говорит дед его Шмулик: "Охуйон — гордая фамилия!". Так они и расстались. Жаль, что они даже не обсудили вариант, чтобы она осталась на своей фамилии. Правда, у самой, как оказалось, фамилия тоже смешная.
— Какая же?
— Зайнулина.
Всегда воспринимая эту татарскую фамилию как нечто привычное, я никогда не задумывался, как она звучит для уха коренного израильтянина. И только сейчас понял. Ведь "зайн" на иврите — не только буква алфавита и орудие, но и мужской половой орган. То есть, она для "ивритянина" то же самое, как для "русского" — Охуйон.
— Так ты теперь знаешь, какие ассоциации вызывает твоя фамилия у "русим"? — уточнил я.
— Знаю, знаю. Пусть смеются. Все равно это гордая фамилия, которой в Израиле больше ни у кого нет. А у ваших тоже много смешных фамилий. Например, у нашей секретарши фамилия Вагина. Как она живет с такой фамилией — не знаю.
Тут гордого Охуйона позвали в операционную, на сей раз правильно назвав его фамилию. Махнув на прощанье рукой, он пожелал скорейшего выздоровления моему отцу, а я в ответ — решительному Шмулику, над которым так прикололся его "русский" друг.
