Видеоконференция Владимира Путина с генералами, воюющими в Сирии, своей помпезной бессмысленностью и технологической показухой напомнила сцену совещания в Военной комнате из фильма Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу». Президент России так непритворно наслаждается ролью главнокомандующего, которая опять превратила его в рукопожатного лидера, что конспирологи оказались тут как тут со своим всегдашним «кому выгодно?».
Пожалуй, дальше всех пошел известный политический комментатор Станислав Белковский. В его интервью имеется пассаж, рассчитанный на эпатаж публики: «Ясно, что Путин знал о терактах в Париже заранее, потому что у него есть обширная агентура в ИГИЛе. Эта обширная агентура в руководстве ИГИЛа возникла из-за того, что ИГИЛом в военном плане руководят баасисты, то есть бывшие представители войск Саддама Хусейна. А это очень близкие к Советскому Союзу, к России люди, вообще-то. То есть российские спецслужбы имеют обширную агентуру в этой среде еще со времен ирано-иракской войны и даже раньше. И курировал все это Евгений Максимович Примаков».
Заявление довольно разухабистое. Оно утонуло в море других «путинзнал». Тем не менее зерно истины в нем есть.
Евгений Примаков познакомился с Саддамом Хусейном в середине 60-х годов, когда он работал корреспондентом «Правды» на Ближнем Востоке, а Саддам возглавлял службу безопасности партии БААС. После прихода партии к власти в 1968 году служба разрослась в полноценную тайную полицию. Как рассказывал сам Примаков, именно тогда Москва выделила Саддама как самого перспективного члена руководства Ирака: «Вначале, когда в 1968 году еще случился у них переворот в Ираке, когда пришла к власти вот эта группа баасистов во главе с Бакром, то Саддам Хусейн был пятым в списке семи человек, которые возглавляли Революционный совет. Но мы тогда сделали на него ставку. Мы не зря сделали на него ставку, потому что он был, в общем-то, самым, во всяком случае на словах, самым прогрессивным».
В период иракского кризиса 1990 года академик превратился в центральную фигуру урегулирования на основе некоего «плана Горбачева». Но в чем заключался этот план, никто не знал. А в сентябре 1991-го Примаков стал первым замом председателя КГБ и возглавил внешнюю разведку — Первое главное управление, ставшее в том же году самостоятельным ведомством, СВР, во главе все с тем же академиком.
Сотрудничество двух разведок пошло полным ходом. Оно концентрировалось вокруг деятельности специальной комиссии ООН по разоружению Ирака и на том, как наладить поставки российского оружия Багдаду в обход санкций ООН. В сентябре 1993 года состоялся сенсационный визит в Москву шефа иракской разведки Сабира Абдель Азиза ад-Дури, который будто бы сообщил Евгению Примакову о тайном финансировании Ираком российской парламентской оппозиции. Но к моменту, когда эти сведения попали в печать, грянул и был разгромлен вооруженный мятеж в Москве и данные о саддамовских миллионах растворились в более тяжких обвинениях.
Став министром иностранных дел, а затем и премьер-министром России, Евгений Примаков превратил всемерную поддержку Багдада в официальный политический курс Москвы, мотивируя его экономическими интересами страны и необходимостью создания «многополярного мира» в противовес американской «гегемонии».
Возобновились тайные поставки российских вооружений Ираку через третьи страны. А в апреле 1999 года американский журналист Сеймур Херш, сославшись на свои источники в разведсообществе США, выступил с утверждением, что Примаков (который тогда, напомним, был главой правительства России) получил от Ирака вознаграждение за свои услуги — по меньшей мере один банковский перевод на сумму 800 тысяч долларов в ноябре 1997 года. По сведениям Херша, ЦРУ еще в 1993 году узнало от своего информатора в Москве о другом транше на имя Примакова, на сумму 1,2 миллиона долларов, но источник сочли не заслуживающим доверия. На сей же раз, уверяли Херша сотрудники разведки, информация абсолютно надежна.
Тогдашний министр иностранных дел России Игорь Иванов назвал статью Херша «грязной попыткой» отвлечь внимание общества от бомбардировок Югославии. Однако сам Евгений Примаков промолчал. Лишь после того, как спустя полгода депутат Госдумы Александр Венгеровский стал рассылать в различные ведомства запросы и раздавать интервью на эту тему, пресс-секретарь Примакова Томас Колесниченко заявил, что ни опровержений, ни судебных исков не будет. «Кампания в западной печати, — объяснил он журналистам, — была начата с подачи американского разведчика Батлера, который схлестнулся с Евгением Максимовичем по Ираку. Батлер сам под видом комиссии занимался в Ираке разведкой. И бросил тень на Примакова, считая, что нас можно использовать по-любому».
Годом позже бывший глава спецкомиссии ООН Ричард Батлер выступил с аналогичными обвинениями по адресу Примакова. Тот грозился подать в суд, но не подал.
В апреле 2003 года, когда Багдад был взят американскими войсками, британские журналисты Дэвид Харрисон из Daily Telegraph и Патрик Грэм из Guardian обнаружили убедительное подтверждение тесного сотрудничества российской и иракской разведок. Из документов, которые они подобрали в полуразрушенном, еще дымящемся здании штаб-квартиры иракской разведки, явствовало, что Москва снабжала режим Саддама Хусейна ценнейшими разведданными. В частности, в одном из сообщений излагалась беседа Тони Блэра с Сильвио Берлускони, в которой они обсуждали иракскую проблему.
Харрисон и Грэм нашли также множество личных дел агентов иракской разведки, причем в некоторых из них имелись свидетельства об окончании специальных двухнедельных курсов в Москве в сентябре 2002 года. Неподалеку валялся негатив фотографии, запечатлевшей группу мужчин на фоне Кремля.
Служба внешней разведки России эти публикации комментировать отказалась. «Мы не комментируем голословные и бездоказательные утверждения, опубликованные в бульварных изданиях», — заявил руководитель пресс-бюро СВР Борис Лабусов. Примаков же вдруг решил рассказать прессе, зачем он ездил перед войной в Багдад. Оказывается, советовал Саддаму уйти в отставку, но Саддам не послушался доброго совета.
О том, что бывшие офицеры саддамовских армии и разведки служат ИГИЛу, западная пресса пишет не первый день.
Выиграв войну, США проиграли мир в Ираке. Кардинальными ошибками временной американской администрации стали решение о роспуске армии и декрет о «дебаасизации» государственного аппарата — по аналогии с «денацификацией».
Военнослужащие, которые все состояли в партии БААС, разом лишились и общественного статуса, и средств к существованию. Их боевой опыт оказался востребован ИГИЛом. Нынешний «халиф» ИГИЛа Абу Бакр аль-Багдади свел с ними близкое знакомство в американском лагере Бокка, где содержался в 2004 году.
Именно там произошла интеграция баасистов и джихадистов в единое целое. Очевидцы утверждают, что иракские военные стоят за спиной каждого главаря ИГИЛа, разрабатывают планы операций, руководят службой внутренней безопасности. При этом сами остаются в тени и даже носят маски, чтобы их не опознали.
Вопрос, кто из них кого использует — баасисты джихадистов или наоборот, — остается открытым. Но, по-моему, вопрос, имеется ли у Москвы агентура среди баасистов-игиловцев, учитывая все вышеизложенное, лишен смысла. Куда с большей вероятностью можно предположить обратное — что у ИГИЛа есть агенты в Москве.
Помимо всего прочего, нефтяной бизнес ИГИЛа нисколько не мешает Асаду, скорее напротив: есть сведения, что между ИГИЛом и режимом Асада заключено, так сказать, соглашение о разделе продукции — режим получает половину энергии с электростанций, подконтрольных ИГИЛу. Если это действительно так, правда ли, что российские бомбардировщики уничтожают своими ракетами цистерны с нефтью?
Если уж говорить о возможной агентуре СВР в рядах ИГИЛа, то это скорее кто-то из боевиков «Имарата Кавказ». Они, как утверждается, покинули Россию при содействии ФСБ. Завербовать их, надо полагать, было нетрудно. Но никто из них не занял достаточно высокого положения, чтобы получить доступ к секретам ИГИЛа. Исключение составляет Омар аш-Шишани, но он из касты непримиримых.
Владимир АБАРИНОВ
http://grani.ru
