Американский суд впервые признал факт Холокоста всего 30 лет назад. Произошло это благодаря венгерскому еврею Мелу Мермельштейну, который смог собрать все необходимые документы, подтверждающие смерть его семьи и тысяч других человек в газовых камерах Освенцима. Он выиграл дело и получил в качестве компенсации 90 тысяч долларов от Института пересмотра истории, который в Холокосте и сомневался. Впрочем, как ни ужасно, сомневается он в нем до сих пор.
35 лет назад Институт пересмотра истории (Institute for Historical Review), расположенный в американском штате Калифорния, распространил во всех изданиях сообщение, что готов выплатить 50 тысяч долларов любому, кому удастся предоставить доказательства того, что евреев убивали газом в Освенциме. Причем, как можно догадаться из формулировки, сделано это было не для того, чтобы донести миру шокирующие моменты трагедии и сохранить свидетельства Катастрофы для потомков. Напротив, считая это невозможным, IHR представил свои доводы несостоятельности и надуманности таких обвинений к нацистам, тем самым отрицая не только масштабы Катастрофы, но и ее наличие как таковой.
В мире на тот момент еще не были распространены уголовные наказания за отрицание Холокоста. Так, к примеру, только на этой неделе решением суда Германии известная в стране сторонница неонацизма Урсула Хавербек была уличена в отрицании Холокоста и приговорена к тюрьме. Правда, всего к девяти месяцам тюрьмы в связи с преклонным 87-летним возрастом. Впрочем, в США и сегодня нет закона, преследующего подобные деяния, поскольку свободное выражение своих взглядов защищено Первой поправкой к Конституции Соединенных Штатов.
Этой же поправкой и именно «во имя нее» прикрывает свою «миссию» IHR и поныне. Цель организации демонстративно озвучивается при любом удобном случае как «миссия в содействии осведомлению мировой общественности о наиболее важных аспектах истории двадцатого века путем правдивого предоставления информации о причинах, характере и последствиях войн, конфликтов, их справедливой оценке». Сегодня IHR считается одной из ведущих организаций, отрицающих Холокост, и вбирает в свои ряды антисемитов и неонацистов всего мира. Тогда же институт существовал всего два года (его в 1978 году основали Дэвид МакКальден, бывший член Британского национального фронта, и еще один политик Уиллис Карто, бывший лидер американских ультраправых) и сделал себе громкую рекламу заявлением о недоказуемости Холокоста. Демонстративно внеся указанную сумму в 50 тысяч долларов на депозит в банке, представители IHR уверенно заявили о ее «вечной неприкасаемости». Просто «из-за отсутствия в принципе такого факта в истории, как Холокост».
Это заявление среди сотен тысяч других жителей Америки прочитал и Мел Мермельштейн. Мел перебрался в США после окончания Второй мировой войны. Здесь он основал собственный успешный бизнес, счастливо женился на американке, создал крепкую семью, у него четверо детей. Но за спиной он имел непростую личную историю. Мел родился 25 сентября 1926 года в Чехословакии и был четвертым ребенком в еврейской семье. В 1944 году его семья и другие члены еврейской общины были депортированы в концлагерь Освенцим, где в первые же дни в газовых камерах были убиты две его сестры и мать. Он же вместе с отцом и братом, по его собственным воспоминаниям, были вынуждены работать, как рабы, и пытались выжить, несмотря на скудный рацион, антисанитарию и, как следствие, частые вспышки тифа. В таких условиях отец его вскоре заболел. «Перед смертью он сказал нам, что верит, что мы выживем, – написал в своей автобиографической книге By Bread Alone Мермельштейн. – И взял с нас слово, что мы представим миру свидетельства тех преступлений, которые происходили с нами, на наших глазах».
К сожалению, брату Мела выжить не удалось. В живых остался лишь Мел, которого перевезли в Бухенвальд, где ему посчастливилось дожить до освобождения.
Как только бизнес его в США пошел в гору, он сразу же, во имя клятвы отцу, основал в стране Музей Холокоста, наполненный памятными вещами о людях, которые умерли в лагерях: фотографиями жертв, списками имен, обрывками одежды, кусками колючей проволоки, сложенными в форме Звезды Давида. Кроме того, Мермельштейн договорился с местными школами и время от времени читал школьникам лекции о собственном опыте в Освенциме.
И вот человек, переживший и воочию наблюдавший ужасы Катастрофы, читал со страниц газет кощунственные заявления псевдоученых. Мало того, как основатель Музея Холокоста, вскоре он получил и личное письмо, в котором Институт пересмотра истории «любезно приглашал» его присоединиться к «поиску доказательств, способных убедить беспристрастный комитет, что хотя бы один еврей нашел смерть в концлагере от рук немцев». В письме они также еще раз подчеркивали, что «глубоко убеждены»: евреев сгоняли в лагеря лишь потому, что они были «опасными для общества дебоширами», и умирали они там от тифа, а не «от газовых камер».
Мермельштейн был возмущен. Собрав все имеющиеся у него документы, подтверждавшие его нахождение в лагерях смерти, гибель его родных в газовых камерах, он разослал их копии в газеты. Однако IHR заявил об их недостоверности, отказавшись выплачивать обещанное вознаграждение. Мермельштейн и не подумал сдаваться. Он отправился сразу к нескольким адвокатам, обратился в несколько правозащитных организаций. Поначалу все отговаривали его от того, чтобы затевать суд с IHR. Все боялись, что с мощной юридической поддержкой сотрудники института высмеют Мермельштейна, выиграют суд, и тогда случится непоправимое – на их стороне окажется и сила юридического слова. Тем не менее Мермельштейн был уверен, что победа будет за ним. И он решился на публичный суд.
В ходе судебных процессов и изучения представленных документов никаких проблем у Мермельштейна не возникло. Суд безоговорочно признал их подлинность, установив факт убийства в газовых камерах родных Мела, признав этот факт бесспорным и не подлежащим сомнению. Выплатив Мермельштейну сверх обещанной суммы в 50 тысяч долларов еще 40 тысяч долларов в качестве компенсации за моральный ущерб, IHR опубликовал письма в изданиях с персональными извинениями. Еще через шесть лет в США вышел фильм «Никогда не забыть», рассказывающий в деталях о судебном процессе против Института пересмотра истории. Мел Мермельштейн сыграл в нем своего отца.
Однако, к сожалению, извинения перед одним человеком не означали извинения перед остальными выжившими и лишившимися родных. Тем более это не означало отказа от отрицания Холокоста. IHR продолжил свою «миссию» ревизии истории. Через книги, листовки, выпускаемые ими журналы и интернет они и ныне заполняют некоторые умы информацией о том, что массового уничтожения евреев нацистами никогда не происходило. Плохо информированные люди впитывают доклады этих псевдоученых-ревизионистов, ораторствующих с трибун проводимых ими международных конференций. Так, француз Поль Рассинье, один из основателей ревизионистской школы, утверждал, что во время Второй мировой войны погибло лишь от 500 000 до миллиона евреев, причем большинство из них умерло вследствие плохих физических условий, а не в результате систематических действий нацистов. А американский ревизионист Артур Бутц полагал, что в это время пропали лишь 350 000 евреев. Более того, некоторые из них вовсе не погибли, а просто утратили контакт со своими семьями, не были убиты, а нелегально иммигрировали в США, изменили имя и влились в американскую жизнь, стерев все следы своего прошлого. Они и их последователи утверждают, что дневники, свидетельства и фотографии, посвященные Катастрофе, недостойны доверия и вообще полностью лживы.
Меньше их присутствие там, где или отрицание Холокоста объявлено вне закона, или культура общества выше. Больше там, где такого закона и культуры нет. Аргументация тех, кто отказывается принять закон о запрете отрицания Холокоста, как правило, одна и та же – свобода слова. По мнению политиков, препятствующих принятию таких законов, «слово» может быть неверным, неподтвержденным, заслуживающим порицания, но его ограничение возмутительно. Вследствие этого, например, главный судья Испании Адольфо Прего де Оливеро Толивар отменил ранее принятый закон об ответственности за отрицание Холокоста. Подытожив свою речь, он заявил: «Мы не можем наказывать тех, кто просто распространяет идеологию, независимо от того, к чему эта идеология может привести». К сожалению, стран-участниц клуба защиты такого «слова» много. К счастью, людей, не принимающих такую идеологию и даже не уделяющих ей внимание, многократно больше.
Алексей Викторов
