В России впервые за 16 лет после окончания "большой алии" отмечается повышенная активность граждан, желающих репатриироваться в Израиль. В 2014 году на постоянное место жительства в Израиль уехали 4685 россиян. В нулевые число репатриантов из нашей страны не дотягивало и до 2000 человек в год. Рост больше чем в два раза. Но гораздо существеннее в 2014–2015 годах изменились не количественные, а качественные показатели алии из России: репатриант сильно помолодел, поумнел (получил высшее образование) и теперь он почти всегда москвич.
Улица Большая Ордынка. Раннее утро. У дома 56 собирается очередь, человек 50–60. Хвост очереди упирается в ворота, ведущие к Екатерининской церкви – московскому центру англоязычных богослужений (в декабре 1994 года храм был передан подворью Православной церкви в Америке). Голова очереди упирается в молчаливого сурового мужчину в темных очках с кудрявыми черными волосами и сложенными за спиной руками; из уха у него торчит наушник. Ровно в 9 утра к мужчине выходит его коллега, достает списки и что-то тихо бормочет в рацию. Очередь начинает медленно двигаться вперед: мамы с колясками; пожилые семейные пары, трогательно держащие друг друга за руки; знакомые лица из журналов; татуированные с ног до головы студенты; уверенные в себе успешные бизнесмены в пошлой остроносой обуви; знакомые лица из газет; близорукие старомодные интеллигенты, кажется, только-только приехавшие с фестиваля бардовской песни; знакомые лица из телевизора; дамы в леопардовых блузках с молодыми мужьями; подростки; одинокие женщины с филологическим образованием в глазах…
Людей тщательно обыскивают и по одному запускают в здание. Оттуда небольшими группами всех провожают в вытянутую комнату с низким потолком, где каждому выдают внушительных размеров анкету и просят ее заполнить. Вопросы в этой анкете очень простые (где родился? где учился? где работал?), но их много. Заполнив бумаги, мамы с колясками, пожилые семейные пары, уверенные в себе успешные бизнесмены, знакомые лица из телевизора, близорукие старомодные интеллигенты ждут, когда их вызовут на прием. Ожидание может затянуться на пять-шесть часов. Раз в полчаса в комнату заходит охранник и предлагает всем желающим сходить в туалет. Атмосфера хорошо знакома каждому, кто хоть раз ходил на прием к врачу в городскую поликлинику. Или в любое государственное учреждение за любой справкой. Ты просто сидишь. И ждешь.
Посольство Израиля в Москве начинает свой ежедневный прием репатриантов из России. И такого наплыва желающих здесь не помнят давно.
***
Московский журналист и драматург Михаил Калужский в очереди оказался в сентябре 2014-го. Этот год сотрудники Министерства абсорбции Израиля считают знаковым и переломным: именно тогда количество россиян, желающих получить израильское гражданство, выросло в два с половиной раза по сравнению с любым другим годом после окончания "большой алии" конца девяностых. В 2014-м Михаил Калужский стал одним из 4685 (в начале нулевых ежегодно репатриировались менее 2000 человек) россиян, которые решились на переезд:
На фото Михаил Калужский с сыном
– Процедура репатриации не очень-то сложная. Ты просто звонишь по одному из телефонов, указанных на сайте посольства, сообщаешь, что хочешь записаться на консульский прием: нас барышня на том конце провода предупредила, что прием случится не очень скоро, потому что большая очередь. На прием мы приходили два раза, потому что консул попросил жену принести дополнительную бумажку, ее было легко сделать. У меня есть ощущение (и не только у меня), что когда консул просит принести еще какую-нибудь бумажку, это не обязательно означает, что она ему действительно нужна. Это означает, что консул дает человеку возможность еще чуть-чуть подумать. Проверяет, придешь ли ты во второй раз.
Согласно закону о возвращении, принятому Кнессетом 5 июля 1950 года, для получения права на репатриацию достаточно документально подтвердить еврейство бабушки или дедушки, то есть быть евреем в третьем поколении. Говорят, что у сотрудников посольства Израиля в Москве по этому поводу популярна шутка: евреем можешь ты не быть, но гражданином быть обязан! Михаил Калужский под эту штуку не попадает: оба его родителя – евреи. Принеся дополнительный документ, о котором просил консул, в тот же день он получил визы, позволяющие его семье репатриироваться:
– Я хотел совершить алию (возвращение еврея в Израиль) с мамой еще в 1991 году. Но тогда я подумал, что уезжать нелепо, так как я был на четвертом курсе университета. Решил сначала закончить, а уезжать уже с высшим образованием. К моменту получения диплома в стране произошли необратимые изменения. И мне показалось, что все самое интересно сейчас происходит в России. Зачем уезжать? Второй раз отъезд сорвался. Но вот теперь я понимаю, что точно хочу уехать: во-первых, мой рабочий инструмент – это русский язык, он не требует моего постоянного присутствия в России. Во-вторых, когда окружающее политическое, бытовое, эмоциональное пространство отторгает тебя, то надо уезжать. Для меня наш отъезд напрямую связан с политикой. Было два обстоятельства. Первое: я в январе прошлого года поехал на Майдан. Я там был, когда горела улица Грушевского, много разговаривал с разными людьми. И я понял одну важную вещь, но не про Украину, а про Россию: наш протест ничего не стоит. После Болотной у нас люди шли в "Жан-Жак" (кафе в Москве. – РС). А с Майдана люди не уходили никуда вовсе, до победы. Параллельно происходили ужасы в Сахаровском центре, с которым я был профессионально связан. Как только в России начались разговоры об иностранных агентах, ухудшилась финансовая ситуация центра. Западные фонды сказали, что не могут больше финансировать то, что может закрыться завтра. И к концу 2014 года денег у центра на театральные проекты, которыми я занимался, не было вообще. Второе важное обстоятельство, сыгравшее роль в моем переезде, – это Крым. После Крыма у нашей семьи возникло желание от этого всего дистанцироваться. Прежде всего, от государства.
Получив визу в посольстве, Михаил связался с еврейским агентством "Сохнут" и заявил о своей репатриации. Агентство "Сохнут" в свою очередь предложило полностью оплатить дорогу до Тель-Авива и доставку его негабаритного багажа (так происходит со всеми репатриантами). Впрочем, лететь можно и за свой счет. В этом, вспоминает Михаил Калужский, есть свои плюсы: если ты прилетаешь рейсами "Сохнут", то очередь на оформление паспортов в аэропорту имени Бен-Гуриона может быть большой. Если летишь сам, то очередь будет сильно меньше. Калужский летел за свой счет обычным рейсом. В самолете кроме его семьи было еще пять репатриантов. Поэтому никакой давки и никаких промедлений по прилету не было.
Дальше – чудеса израильской бюрократии. Гражданином страны репатриант становится, не успев получить багаж (главное не прилететь в Бен-Гурион в Шаббат, когда в стране не работает практически ничего): выход из самолета, паспортный контроль, телефон на стене. На телефоне четыре русских слова: "связь с Министерством абсорбции". Человек поднимает трубку и смело говорит вместо "алло" – "алия". Сотрудник министерства уже за спиной. Он отводит репатрианта в специальную комнату, предлагает кофе и бутерброды. В течение часа готовятся документы – паспорт и удостоверение нового репатрианта. Вместе с этими документами человеку дают местную сим-карту на 200 бесплатных минут, первую порцию "корзины абсорбции" наличными – около 3800 шекелей на семью (1000 долларов), направление в банк, чтобы открыть счет, на который в течение года должна упасть оставшаяся сумма "подъемных" денег, всего около 35 000 шекелей (9000 долларов), направление в страховую компанию, направление на бесплатные курсы иврита. Добро пожаловать домой. Михаил с семьей вышли из аэропорта гражданами Израиля:
– Нас ждало бесплатное такси, которое отвезло нас туда, куда мы сказали. Мы на неделю поселились в центре Тель-Авива, чтобы было удобно добираться до всяких неизбежных госучреждений. Оформление документов заняло какое-то время, дня четыре. Были очереди. Была неготовность чиновников работать быстро, потому что Израиль – очень расслабленная страна. Например, первая фраза, которую мы услышали в аэропорту, когда прилетели и поняли, что забыли часть необходимых для оформления паспортов бумаг в багаже, была такой: "Расслабьтесь, в этом нет никакой трагедии". Израильская бюрократия вообще работает под лозунгом: "Расслабьтесь, в этом нет никакой трагедии". Оформив страховку, открыв банковский счет и зарегистрировавшись в Министерстве абсорбции, мы переехали под Тель-Авив – в Рамат-Ган, потому что там жилье гораздо дешевле. Кстати, как новые репатрианты мы были освобождены от уплаты земельного налога. Сына мы отправили в еврейский детский сад, чтобы он сразу окунулся в среду. Я всем советую отдавать детей в еврейские сады, это замечательная институция, потому что там действительно любят детей. Там дети не ходят строем, это абсолютно светское учреждение. В нашем саду почти нет русскоязычных детей. Основная воспитательница говорит на иврите. И наш сын заговорил на иврите довольно быстро.
***
Израиль, вероятно, единственная страна в мире, которая выдает своим гражданам два разных вида загранпаспортов. Через три месяца после переезда гражданин получает право на временный проездной документ – лессе-пассе. Через год – на постоянный – даркон. А вместе с ним – право безвизового въезда в более чем 40 стран. "Огнедышащий даркон" –заветный документ для репатриантов новой волны из России, ради которого многие и затевают алию. Консервативная часть израильского общества обвиняет новых репатриантов за такую безыдейность, презрительно называя их оппортунистами и "дарконниками". Впрочем, официальный Израиль поддерживает и приветствует алию в любом случае – не важно, кто ее совершает: сионист до мозга костей или легкомысленный хипстер.
Сотрудник Министерства абсорбции Израиля профессор Зеэв Ханин говорит, что израильские чиновники все прекрасно понимают: новый репатриант – особенно из России – часто получает гражданство не из большой любви к Израилю, а скорее на всякий случай. Впрочем, эффективная израильская формула "расслабьтесь, в этом нет никакой трагедии" широко применяется и здесь:
– Разговоры о том, что раньше волны были как волны, море как море, а теперь все не то – это разговоры каждого поколения репатриантов. Это чисто израильская традиция говорить: "Вот когда мы приехали, тогда было да! А тут приехали на все готовое". Я сам неожиданно оказался старожилом. А старожилом ты становишься, когда прибывает следующая волна, вне зависимости от того, сколько времени прошло. Я сам прекрасно помню наши дискуссии начала девяностых с репатриантами из 70-х годов. Не думаю, что ситуация чем-то радикально отличалась от того, что имеет место сегодня. В любой волне репатриации есть оппортунисты, а есть идейные. То, что есть повышенная доля "дарконников" – тех людей, которые берут израильский паспорт на всякий случай для того, чтобы ездить по Европе или чтобы найти тихую гавань в случае чего… ну что же, это феномен, который свойственен людям: рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Знаете, рассчитывать на то, что к нам слетается нектар и ангелы с крылышками, не приходится. Но исследования последних лет показывает, что земля Израиля делает свою работу хорошо. Вне зависимости от того, какими мотивами руководствуются люди, когда сюда приезжают, по прошествии четырех лет они вполне себе израильтяне, полностью себя идентифицирующие со страной. Поэтому мы приветствуем алию в любом ее виде, какими бы мотивами ни руководствовались люди, которые собираются стать гражданами страны.
Профессор Зеэв Ханин из Министерства абсорбции обращает внимание на то, как изменился портрет современного репатрианта из России – он стал значительно моложе, здоровее и умнее:
– В конце девяностых мы видели, что две трети репатриации были из периферии. Из очень маленьких городов. А вот нынешняя алия по структуре последних трех лет – это выходцы из двух крупных городов: Москва и Питер. Мы наблюдаем, что средний уровень образования растет, доля обладателей гуманитарных специальностей выросла колоссально. То есть сегодня репатриируется в основном креативная интеллигенция. Репатриант из России заметно помолодел – едет гораздо больше молодежи, чем это было, скажем, с 1998 по 2008 годы.
***
Основатель издательского дома "Коммерсант" и проекта "Сноб" Владимир Яковлев совершил свою алию семь месяцев назад. Вместе с женой он поселился в старой части Тель-Авива – районе Яффо (во всем доме у него самый зеленый балкон). Но иногда ему кажется, будто бы никакого переезда и не было, потому что вместе с ним в Тель-Авив перебралось пол-Москвы:
Фото: Владимир Яковлев в Израиле
– Мой круг общения здесь почти полностью совпадает с тем, который был в Москве. Мы живем в одном доме с друзьями из Москвы. Я встречаю на улице людей, которых постоянно встречал в Москве. Потому что те, у кого есть возможность сделать документы в Израиль, делают документы в Израиль. Все, у кого такая возможность есть из тех людей, которых я знаю, делают. Это даже не каждый второй, а каждый первый. И знаете, по-настоящему надо говорить не об эмиграции. Люди, которые делают документы, – не эмигранты. Эти люди – беженцы. Люди обычно эмигрируют в бытовых обстоятельствах. А сейчас они уезжают, потому что боятся быть там, где они хотели бы жить. Они бегут из России.
Загорелый, расслабленный, слегка взъерошенный, в вудиалленовских круглых очках Яковлев без колебаний называет своей родиной Израиль, благодарит эту страну за гостеприимность и спустя семь месяцев после переезда не может найти ни одного существенного минуса – кроме страшной жары в июле и августе – в этой новой жизни:
– Когда приезжаешь в Израиль, то испытываешь невероятное по силе и теплоте ощущение. У меня такого не было никогда. Тебя очень поддерживают, помогают. Первые два месяца, когда я ходил по улицам, люди, узнававшие, что я совершил алию, отвечали мне все одно: Welcome home. От этого хотелось рыдать. Эти люди тебя не знают. Это обычные таксисты. Продавцы в магазинах. Кто угодно. Тебе просто рады. Израиль – это добрая и понимающая страна. Мне кажется, что очень большая проблема сегодня в России и, кстати, та, из-за которой я уехал из страны в большой степени, – это то, что у нас разрушена система ценностей. Единая система ценностей для страны. Даже в жуткие брежневские времена система ценностей – принимаешь ты ее или нет – существовала. Мои родители ее не принимали. Я ее не принимал. Но тем не менее моя семья знала, что система ценностей существует. Знание системы ценностей дает тебе ощущение определенной безопасности. Потому что ты знаешь, что есть вещи, которые более-менее поддерживают все.
– Вот в России сегодня общепринятой, понятной системы ценностей нет, – продолжает Владимир Яковлев. – Это значит, что нет ни общей безопасности, ни общих социальных гарантий, ни стремления к культуре и образованию, ни даже стремления к заработку – ничто из этого не является системой ценностей. И это самая большая ошибка, которая была совершена в девяностые: не была установлена и закреплена понятная и очевидная, всеми принимаемая и не подлежащая никаким сомнениям существующая на уровне аксиомы система ценностей. Без нее очень страшно жить. С тобой может произойти вообще все что угодно. Поэтому жизнь в России превратилась в русскую рулетку. Каждое утро ты ее крутишь, и что с тобой произойдет, ты не знаешь. Ты не знаешь, что с тобой произойдет, когда ты подходишь к паспортному контролю: может, выпустят, а может, и нет. И не понятно, как с этим разбираться. Ты не понимаешь, что может произойти, если ты подойдешь к полицейскому или полицейский подойдет к тебе. Это бесправие. От этого и бегут люди. А Израиль – это страна, в которой такая система ценностей есть. Я ее понимаю и принимаю. И понимание того, что эта система существует, является мейнстримом, ее разделяют все, для меня гарантия спокойствия и безопасности. Вот почему я здесь.
Он хорошо знаком со статистикой Министерства абсорбции (эту статистику видно с его зеленого балкона). Количество и качество новой волны репатриантов из России, то есть из Москвы, его не удивляет:
– Мы говорим с вами о молодой интеллектуальной элите страны. Для любой цивилизованной страны мира молодая интеллектуальная элита – это самая высокая ценность, которая только существует. Потому что это будущее страны. Россия в силу какой-то общей беды, в силу гигантской сырьевой базы, которая является проклятьем, может позволить себе пренебрежительно относиться к интеллектуальной элите. Таких стран в мире очень мало. Но вот Россия, к сожалению, может себе позволить. И позволяла всегда. Вопрос только в методах. Сталин интеллектуальную элиту расстреливал. Брежнев интеллектуальную элиту маргинализировал. Путин интеллектуальную элиту выгоняет из страны. И то, что молодая интеллектуальная элита принимается Израилем, это прекрасно. Это свидетельствует о том, что Израиль намного больше думает о своем будущем, чем думают о нем в России.
– И у меня нет ощущения, что современные репатрианты оппортунисты, – делится собственным видением Владимир Яковлев. – У меня есть ощущение, что в России существует абсолютно е…тый и перевернутый подход к этим людям. Если Россия не может для своих собственных интеллектуалов в силу безумия создать нормальные условия для жизни, то, конечно, нужно бежать. Никто не обязан тратить свою жизнь на российскую хуе…у. Не надо этого делать. Израиль – это страна стартапов. Деньги здесь зарабатывать можно. Хотя делать это и непросто. Но профессиональный человек сейчас может зарабатывать деньги где угодно. Один мой знакомый рассказал фантастическую вещь: за последние 20 лет из России уехали сотни тысяч человек в разные страны. Если даже очень приблизительно посчитать подоходный налог, который эти люди платят сегодня в тех странах, которые стали для них родиной, эта сумма в десятки раз превышает сегодняшний доход России от нефти. И этим сказано все, на мой взгляд.
Данные Росстата говорят о том, что за первые восемь месяцев прошлого года из России уехало больше людей, чем за любой полный год президентства Владимира Путина. В январе – августе 2014-го из России эмигрировало 203 659 человек (за тот же период 2013 года из страны на постоянное место жительства уехало 120 756 граждан). Разница между количеством отъезжающих и приезжающих – в пользу приезжающих. Однако число приезжающих в РФ растет медленнее, чем поток эмигрантов из России. К тому же миграционный прирост населения России происходит в основном за счет приезжих рабочих из стран СНГ. Тогда как уезжают из страны в первую очередь квалифицированные специалисты, предприниматели, творческая интеллигенция: в США, Германию, Финляндию, Израиль.
***
Драматург Михаил Калужский, обосновавшийся с семьей в Рамат-Гане, привыкает к жизни на Ближнем Востоке. Не без трудностей:
– У меня, например, есть вопросы к банковской системе Израиля. Сотрудники ленивые и неповоротливые. Кредитка, которую я заказывал в банке, который находится через дорогу от моего дома, шла мне по почте три недели. Потому что положено кредитки присылать по почте, а не в руки давать в окошечке. Израиль – дорогая страна. Запредельно дорогая. Ценник в Тель-Авиве сопоставим с московским. Фрукты и овощи на рынке дешевые, но другая еда дорогая. Дорогая аренда жилья. Дорогой транспорт. Дорогие кабаки. Был недавно здесь скандал вокруг местного десерта Milka. Кто-то из израильтян сфотографировал этот десерт в Берлине на прилавке в магазине, и выяснилось, что он стоит там сильно дешевле, чем здесь, в стране, где его производят. Вот откуда эта дороговизна? Дальше: находясь в Москве, ты с огромным уважением относишься к их религиозной традиции. Я периодически ходил в Москве в синагогу. Мне было это важно. Но когда ты сталкиваешься с этой повседневностью в Израиле, ты к этому начинаешь относиться иначе. Сначала иронично. Потом – с раздражением. Не работающий в Шаббат общественный транспорт – это вообще как? Вот светские израильтяне платят налоги, в том числе и для того, чтобы был общественный транспорт всегда. Но есть другая сторона. Став гражданином Израиля, я получил ту степень свободы, которой у меня никогда не было. В том числе и из-за безвизового въезда во многие страны. В ноябре я был в Германии с шенгенской визой. А чуть позже ездил в Германию уже с израильским загранпаспортом без всяких виз. Приятное новое ощущение. Мне нравится, как устроена израильская медицина: мы записываемся на прием к врачу в интернете. Приходим. Никаких очередей. На стенке у кабинета врача висит листочек, ты там видишь свое имя и время, в которое дверь в кабинет откроется только для тебя. Все почти бесплатно, мы платим копейки только за какие-то специальные процедуры. А так – все работает по базовой страховке. В Израиле есть обычные аптеки, а есть аптеки, которые прикреплены к больничным кассам. Когда тебе врач выписывает рецепт, тебе имеет смысл идти не в обычную аптеку, а в конкретную, которая обслуживается больницей. Тогда существенный процент от стоимости нужного тебе лекарства оплачивает государство.
Калужский выписался из московской квартиры, продал всю свою недвижимость в России, его центр жизненных интересов теперь в трех с половиной часах лета от Москвы. Возвращаться обратно он не планирует:
– Наши соотечественники в большинстве своем, к сожалению, являются гарантией того, что после этого Путина будет какой-то другой Путин. Уровень агрессии и насилия, который делает Путина Путиным, никуда не денется. Я другого выхода не вижу… поэтому и переместился. Я не уверен, что ситуация в России когда-нибудь кардинально изменится. Я скорее могу представить, что в Риге, Берлине, Тель-Авиве, Черногории возникнут какие-то интенсивные центры русской культурной жизни, которые, может быть, не будут важными источниками вдохновения для сотен тысяч людей. Но для сотен и тысяч – да.
