Настоящая его фамилия по отцу – Зильбельтруд. Мать – Наталья Иосифовна Быкова, учительница русского языка и литературы в школеNo.1214. Сам Дмитрий высказался об этом вполне определенно: "Тут немного покопались в моем белье. Мне хотелось бы ответить насчет моей еврейской фамилии. При моей внешности фамилию можно взять хоть Петров.
Фамилия моего отца была Зильбельтруд, я этого не скрываю, писал об этом довольно много. Мой отец с семьей не жил, и я ношу фамилию матери, потому что я горжусь моей матерью, которая вырастила меня одна."
Дмитрий Быков – лауреат нескольких престижных литературных премий, в частности, в 2004 году он получил международную литературную премию имени братьев Стругацких за роман Орфография, в 2006 году – аж три премии: снова – премию Стругацких за роман Эвакуатор, премию Национальный Бестселлер за книгу Борис Пастернак и за неё же – первую национальную премию Большая Книга.
Мне всегда нравилось, когда меня называли "журналюга," –
говорит Быков. – Журналюга – это тот, кого ненавидят, а настоящий
журналист должен вызывать ненависть и раздражение. Если после
публикаций или передач остается благостное впечатление, это плохой
журналист – он "не цепляет аудиторию."
Быков старательно следует своему правилу: его поездка в
Израиль на Международную книжную ярмарку обернулась большим скандалом.
Во время первого же своего выступления на Святой земле Быков высказал мнение, что идея национального государства себя исчерпала, а Израиль – "историческая ошибка." И добавил: "Задача соли плавать в общем супе, а не собираться в одной солонке."
Эта тема причудливо продолжилась в интервью штатного
"журналюги" Быкова с израильским поэтом Игорем Губерманом. Это
интервью, опубликованное в Собеседнике в феврале этого года, не
свободно от некоторых "излишеств русского языка," но, как говорится, из песни cлова не выкинешь…
На вопрос Быкова, как живется поэту, Игорь признался: "Мне
хорошо в Израиле. Хотя здесь очень много дураков. Как еврейский мудрец несравненно мудр, так и еврейский дурак несравненно, титанически глуп, и каждый убежден в своем праве учить весь мир. Что поделаешь, страна крайностей."
"Нет у вас ощущения, что она обречена?" – спросил Дмитрий.
"О том, что она обречена, говорят с момента ее возникновения, это уже добрая примета. Если перестанут говорить, что мы обречены, – это будет повод насторожиться."
Но Быков ответом Губермана явно не удовлетворился и вновь
спросил поэта о том, о чем открыто говорил в Израиле: "Но нет у вас
ощущения, что назначение еврея – все-таки быть солью в супе, а не
собираться в отдельной солонке, вдобавок спорной в территориальном смысле?"
И здесь Игорь Миронович Губерман "оторвался": "Я слышал эту вашу теорию, и это, по-моему, херня, простите меня, старика. Вы
говорите много херни, как и положено талантливому человеку. Наверное, вам это зачем-то нужно – может, вы так расширяете границы общественного терпения, приучаете людей к толерантности, всё может быть. Я вам за талант все прощаю. Но не задумывались ли вы, если серьезно, – что у евреев сегодня другое предназначение? Что они- форпост цивилизации на Востоке? Что кроме них, с их жестковыйностью и самоуверенностью, и
долгим опытом противостояния всем на свете, – кроме этого никто не
справился бы? Ведь если не будет этого крошечного израильского
форпоста – и весь этот участок земли достанется такому опасному
мракобесию, такой агрессии, такой непримиримой злобе, что
равновесие-то, пожалуй, и затрещит. Вот как выглядит сегодня миссия Израиля, и он, по-моему, с ней справляется. Да и не собралась вся соль в одной солонке, она по-прежнему растворена в мире. Просто сюда, в самое опасное место, брошена очень большая щепоть. Евреи, живущие здесь, – особенные. От прочих сильно отличаются. Ну, и относитесь к ним, как к отряду пограничников, к заставе. Характер от войны сильно портится, да. Он хуже, чем у остальных евреев. Раздражительнее. Ну, так ведь и жизнь на границе довольно нервная. Зато остальным можно чувствовать себя спокойно."
Трудно в этой полемике двух талантливых людей не согласиться со словами мудрого израильского поэта. И поскольку, рассказывая о Дмитрии Быкове, мы вспомнили о еврейской мудрости, то завершим этот рассказ старой хасидской притчей.
Проезжая как-то по городу со своим учеником, седобородый
ребе сказал ему:
"Уволь своего кучера!" – "Почему же, ребе? Он исправно выполняет свою работу!"
"Мы только что проехали мимо церкви, но кучер даже не подумал
перекреститься. Если он не уважает свою веру, как же он может уважать тебя и меня – людей другой веры?", – ответил ребе своему ученику.
Ненормативное
Дмитрий БЫКОВ.
Перед Россией встал вопрос –
Eго давно в расчет не брали:
Губенко в Мосгордуму внес
Закон о нецензурной брани.
Вот аргумент его простой,
Филологического толка:
Писал же некогда Толстой
И <<Жопа!>>, и <<Просрали волка!>>*…
Иного эти споры злят:
Он в них не чует аромата.
В столице есть на первый взгляд
Проблемы много круче мата,
Однако, тридцать восемь лет
Прожив, не будь я Быков Дима,
Скажу: важней проблемы нет.
Все прочее неразрешимо.
Стране давно пора понять,
Как женщине при пьющем муже:
Здесь ничего нельзя менять.
Уже меняли, вышло хуже.
Больного незачем лечить –
Ему полезней отлежаться.
Чтоб нашу участь облегчить,
Мы можем только выражаться.
Давайте обозначим грань –
Здесь край работы непочатый! –
Что отделяет просто брань
От брани грубо-непечатной.
С утра гадают и шумят
В правительстве Москвы престольной:
Как разделить российский мат
На непристойный и пристойный?
Законы левою ногой
Писать нельзя. Терпи, бумага:
Бывает, скажем, мат благой.
Но если так, то в чем же благо?
Чтоб думцам не сойти с ума
От столь изысканных материй,
Листая словарей тома,
Я предлагаю им критерий.
Тонка яз'ыковая ткань.
Язык есть зеркало морали.
<<Просрали>>, в сущности, не брань.
А в чем вопрос? Мы все просрали…
Как птица гордая со скал,
Народ наш в крайности бросался.
Сам Ходорковский написал:
<<Просрали все>>. И подписался.
Еще во времена отцов
Тут от всего лечила клизма:
Ведь все просрать, в конце концов,
Есть очищенье организма!
Просрали гордые мечты
О том, чтоб встать на путь Европы…
Теперь мы девственно чисты –
От головы до самой…
Да, жопа! Термин непростой.
Ее, по широте натуры,
Подчас упоминал Толстой,
А нынче — экс-министр культуры…
Готов долдонить до зари
В журнале и по интернету:
Верните жопу в словари!
Ведь жопа есть, а слова нету!
Она ромашки нам родней,
Родней петрушки и укропа,
Она же — символ наших дней.
Куда ни кинь, повсюду жопа!
Везде она, куда ни глянь.
Газеты свежие листая,
Могу сказать: она не брань,
А констатация простая.
А я бы разрешил и мат:
Пускай орут пенсионеры –
Язык обычный скудноват
Для описанья новой эры.
Вот, например, для ЖКХ,
Что всюду расставляет сети, –
Есть много слов на букву <<х>>,
Их нынче знают даже дети.
В упрек инфляции-Яге,
Что бьет Отечество по нервам,
Есть много слов на букву <<г>>
(Греф ни при чем — расслабьтесь, Герман).
Улыбку вызвать на лице
Легко одним нехитрым словом,
Все охватить собой готовым.
Оно кончается на <<ц>>.
Виват, Мосдума, наша мать!
Ликуют вуз, семья и школа.
А нецензурною считать
Давайте ругань про Лужкова.
Я б запретил фамилий сто,
Чтоб их не поминали сдуру…
А нецензурно только то,
Что не проходит сквозь цензуру.
Губенко! Твой проект хорош.
Пример тебя — другим наука.
О жопе можно сколько хошь.
О тех, кто вверг в нее, — ни звука.
