Неуч Ломоносов, фашист
Циолковский и плагиаторы Черепановы >
Мифы советской и русской науки. Очень советую
почитать, особенно тем, кто не любит сидеть с лапшой на ушах.
Интересно….
Неуч Ломоносов, фашист Циолковский и плагиаторы
Черепановы
Интервью
с Гелием Салахутдиновым Питер Хедрук 17 августа 2011 г.
Мы — русские. Но что
это значит?.. Говорят, основой национального самосознания является
национальная история. Говорят, история является закваской национального духа.
Тогда грош цена такому самосознанию! И такому духу: они суть мыльный пузырь,
поскольку основываются на мифах. На красивой сказке о благородном Александре
Невском, победившем псов-рыцарей… На выдумке о геройски погибших, но не
пропустивших врага к Москве двадцати восьми панфиловцах… На россказнях об
империи, распухшей до невероятия благодаря ведению исключительно
оборонительных и справедливых войн…
И любые попытки
покуситься на миф вызывают у оскорбленного этим покушением народа злобный вой
раненого зверя, жаждущего крови покусителя. Хотя, казалось бы, времена нынче
давно уже вегетарианские. XXI век на дворе, как-никак. Но именно в XXI веке
из Института истории естествознания и техники АН СССР (теперь — РАН) был с
треском уволен научный сотрудник Гелий Салахутдинов — за то, что пытался
расчистить авгиевы конюшни исторической науки от накопившегося в ней
патриотического дерьма.
Беседовать с
Салахутдиновым одно удовольствие!..
* * *
– За что же вас,
человека с таким сугубо научным именем — Гелий, с треском вышибли из истории
науки?
– За то, что я делал
то, что никому не может понравиться — развеивал мифы и разрушал дутые
авторитеты. Сначала мне выговоры объявляли, потом и вовсе уволили. Такие люди
всегда были неудобны. Вот сейчас все зачитываются книжками Суворова. А у нас
в институте еще в семидесятые годы — задолго до Суворова! — один парень
пытался опубликовать цифры, что перед войной в СССР одних только новейших
танков КВ и Т-34, броню которых не прошибала ни одна полевая немецкая пушка,
было выпущено больше, чем всех танков вместе взятых во всем мире. Затюкали
парня!
Его — тогда, а меня —
сейчас. Со времен горбачевской перестройки прошло 20 лет, Сталина с Лениным
давным-давно сокрушили-разоблачили, историческую науку подчистили от
коммунистических догм. Однако, подчистили не всю — история отечественной
науки и техники до сих пор построена на сталинской модели 1946 года, которая
родилась в эпоху борьбы с космополитизмом, «низкопоклонством и раболепием
перед западом». В этом историческом заповеднике по сей день сидят люди,
которые пишут работы про основоположника русской науки Ломоносова,
изобретателя радио Попова, основоположника космонавтики Циолковского. Все это
— сплошные мифы, которые до сих пор втюхивают в школе детям.
– А чем вам Ломоносов
не угодил?
– Тем, что он ничего
не сделал в науке. Вообще! В учебниках пишут, что Ломоносов открыл закон
сохранения массы. Какие для этого основания? А просто Ломоносов в одном
письме своему товарищу как-то написал фразу, что «если в одном месте что-то
прибудет, в другом — убудет». Из нее сталинские соколы сделали вывод, что
Ломоносов открыл закон сохранения массы. Но ведь случайная фраза в письме не
есть формулировка закона! Впервые закон сохранения массы четко сформулировал
и подтвердил опытами Лавуазье. Причем, не в частном письме, а научной работе.
Также пишут, что
Ломоносов разработал молекулярно-кинетическую теорию газов. Не разработал! И
не мог разработать, поскольку очень слабо знал математику. Именно по этой
причине, все его «труды» в области физики и химии были просто беспомощными
фантазиями.
Ломоносову приписывают
создание «основополагающих» работ по горному делу. На самом деле эти «работы»
есть ни что иное, как конспект лекций, записанных им во время учебы в
Германии. В Германии Михайло, кстати, по большей части не учился, а пил да по
бабам бегал. Поэтому и в математике слаб.
Ломоносов — не ученый.
Он администратор, человек, который умел хорошо делать только две вещи — пить
и выбивать деньги на безумные проекты. Например, он организовал псевдонаучную
заморскую экспедицию: ему пришла в голову следующая идея — достичь Индии,
обойдя Америку через Северный Ледовитый океан. Почему-то Ломоносову
втемяшилось в голову, что Ледовитый океан свободен ото льда на широтах
севернее 80 градусов. Глупость очевидная, но влияние Ломоносова при дворе
было так велико, что он легко выбил деньги от Екатерины на две экспедиции.
Обе, естественно, закончились провалом — за Шпицбергеном корабли уткнулись в
тяжелые многолетние льды. Кто оказался виноват? Уж конечно, не Ломоносов, а
командир экспедиции Чичагов, который подвергся жесточайшему разносу в
адмиралтейской коллегии.
– А, вроде, Ломоносов
изобрел мозаику. Ну, на стенках которая.
– Мозаику Ломоносову
привез граф Третьяков из Италии. Ломоносов тут же загорелся идеей освоить
производство мозаики в России. Императрица выделила ему для этого огромный
участок земли, деньги и кучу крепостных. Но Ломоносов умудрился, имея
государственный заказ на мозаику, провалить и это дело!
– Как же он выбился в
«основоположники российской науки»?
– Пиар. Когда
Ломоносов вернулся в Россию, он сказал себе: я — человек низшего сословия,
мне нужны покровители. И начал писать хвалебные оды в честь
высокопоставленных особ. С помощью этого нехитрого приема он заслужил
благосклонность многих власть имущих, в частности, графа Шувалова, который
сам тогда еще пацаном был. Ломоносов пускал покровителям пыль в глаза
околонаучными рассказами. А к старости Михайло совсем оборзел — напивался в
стельку и шел в академию наук устраивать погромы, гонял там народ, бил. На
него жаловались, но все всегда кончалось в пользу хулигана только потому, что
у него были друзья в высших сферах.
– Да, не зря вас
уволили. Вы обрушили такого колосса…
– Моя жертва была не
напрасной. Теперь про Ломоносова многие уже все понимают. Не так давно,
скажем, академик Захаров публично заявил, что Ломоносов — дутая фигура, и
весь его вклад в науку — перевод двух учебников с немецкого языка… Но для
того, чтобы стали возможными подобные заявления, мне пришлось в свое время
пережить выговоры и публичные осуждения научной общественности. Причем, так
странно все происходило… Я прихожу в институте к нашим физикам, спрашиваю:
что сделал в физике Ломоносов? Они говорят: ничего, он, вроде, химией
занимался. Прихожу к химикам, задаю тот же вопрос. Они дают тот же ответ:
ничего он в химии не сделал, иди к физикам. Там я уже был. Прихожу к
геологам, спрашиваю: есть у Ломоносова какие-то работы по геологии? Отвечают:
нету, иди к химикам или к физикам, они знают… После чего я делаю доклад, в
котором заявляю: а Ломоносов-то — ноль в науке! И в отношении меня выносят
осуждающую резолюцию. Причем, выносят те же люди, которые только что
подтверждали, что в их области Ломоносов ничего не сделал!
Я храню этот
замечательный документ: «Мы осуждаем деятельность Г.М. Салахутдинова. Научный
совет не считает обоснованными его заявления, что Циолковский не был ученым,
Ползунов — изобретателем, а Ломоносов — не сделал серьезных научных
открытий».
– Перед словом
«осуждаем» не хватает слова «гневно»… В каком дремучем году вынесено по вам
такое постановление?
– Это было 28 сентября
2000 года! Я же говорю, до сих пор в истории естествознания живы сталинские
установки!
– Так, а что там по
Ползунову?.. Это ведь изобретатель паровой машины, кажется?
– Паровая машина
существовала уже полвека до того, как ею заинтересовался Ползунов. Изучив
зарубежные чертежи, алтайский рабочий Ползунов решил: да что же мы, совсем
уже тюхи-матюхи, да неужто не построим такую же машину, какую англичане
сделали?!. Умные люди ему говорили: это невозможно сделать в России,
поскольку здесь нет необходимых технологий. Но у Ползунова было шесть классов
образования, про технологии он мало чего понимал. Все наши «гении», надо
сказать, были недоучками. Ломоносов отвратительно учился, у Циолковского
четыре класса образования, причем, из них два года он в одном классе
просидел.
Но затея Ползунова
верхам понравилась. Императрица, которой доложили об этом, создала
«самородку» все условия. И Ползунов соорудил плохую копию английской машины.
Не зря ведь ему говорили, что нужных технологий в России нет. Паровая машина
— это не телега, там нужно сопряжение деталей! А Ползунов гордился тем, что у
него между поршнем и стенкой цилиндра «палец не пролезает». Представляете
зазоры? Конечно, такая машина не держала пар! Ползунов чем-то пытался
замазывать эти дыры. А чем замажешь, если поршень должен ходить по цилиндру?
Естественно, его машина больше стояла, чем работала. Ползунов простейших
вещей не понимал — скажем, воду в котел качал прямо из пруда, машина,
естественно, тут же засорялась грязью и илом. В конце концов, неправильно
спроектированный котел дал течь, и машина окончательно вышла из строя.
Это была самая
настоящая авантюра. Ведь паровая машина на Западе появлялась веками, она
росла вслед за технологиями металлообработки. В паровой машине 102
непростых детали,
которые нужно правильно сопрячь. У паровой машины своя довольно сложная
логистика работы. А тут вдруг появляется какой-то безграмотный Ползунов и
заявляет, что он сейчас на коленке все построит.
– Кто у нас там еще
остается? Братья Черепановы, которые паровоз изобрели…
– Братья Черепановы
были в Англии на стажировке, увидели там паровоз и решили начать строить
подобные машины на Урале. Вот и все «изобретательство». А знаменитый академик
Петров, про которого во всех учебниках написано, что он первооткрыватель
электрической дуги, не открывал никакую дугу. Просто незадолго до этого были
изобретены гальванические элементы. И Петров заказал английскому мастеру
Мэджору изготовить множество таких элементов — для опытов. Вот
этот-то англичанин,
изготовив для Петрова кучу элементов, составил из них батарею и обнаружил
явление электрической искры. Петров тут ни при чем. Он просто заказал Мэджору
гальванические элементы и потому был их юридическим владельцем. Именно их, а
не открытия!
Тырить чужие заслуги —
это у наших в крови. Почему, скажем, план электрификации России называют
«ленинским планом ГОЭЛРО»? Этот план был разработан еще при царе тремя
российскими энергетическими компаниями.
– Так, дайте я угадаю…
Попов не изобретал радио?
– Маркони тоже! Радио
появилось в результате длительной эволюции. Первым, кто ввел термин
«беспроволочная телеграфия», был Эдисон. Это случилось в 70-е годы XIX века.
На основе электромагнитной индукции он передавал сигналы со станции на
подходящий поезд и с берега на пароход. Дальность передачи — 200 метров.
Потом Герц открыл электромагнитные волны. У него был приемник в виде
полукольца и излучающая катушка. Герц был чистым теоретиком, который
практическим применением открытия не заморачивался. Этим озаботился Тесла,
который заявил, что с помощью открытия Герца можно будет передавать сигналы
по всему земному шару и даже в космос, после чего нарисовал принципиальную
схему радио.
Далее англичанин
Брантли вместо неудачного полукольца Герца придумывает другой приемник —
стеклянную трубочку с металлическим порошком, по которому проходит
электрический сигнал. Затем другой англичанин — Лодж собирает радио по схеме
Теслы с приемником Брантли.
Прочитавшие про эти
опыты, Попов и Маркони стали их повторять. Единственное отличие — они
закинули антенну повыше, и увеличили выходную мощность излучающего
устройства. То есть ничего принципиально нового не придумали. Зато Маркони
догадался все это запатентовать и стал зарабатывать на этом деньги. А Попов
запатентовать чужое не догадался. Но после того, как Сталин приказал ввести
День радио, Попова назначили изобретателем радио, кино об этом сняли.
Сразу после войны
появилась книжка Данилевского, который утверждал, что все изобретения мира
сделаны русскими. Крепостной крестьянин Артамонов изобрел велосипед. До
братьев Монгольфье на воздушном шаре полетел Крякутный. Можайский поднялся в
воздух на своем самолете раньше братьев Райт. За эти бредни Данилевский
получил Сталинскую премию. А книга стала настольной книгой историков науки и
техники.
Позже выяснилось, что
рукопись о Крякутном поддельная, никаких документов о полете Можайского нет,
а его самолет даже теоретически взлететь не мог, потому что его двигатель
имел мощность втрое меньшую, чем нужно для полета. По
«велосипедисту» Артамонову
— аналогичная история.
– А Циолковский не
отец космонавтики, надо полагать?
– Даже не мать. Ракеты
были известны с XIII века. В 1800-м году ими впервые на серьезном уровне
начал заниматься английский полковник Уильям Конгрев. Примерно к
этому же времени
относятся первые теоретические работы: в Кембриджском университете было
решено уравнение движения точки переменной массы — по сути, уравнение
движения ракеты. Оно оказалось столь простым, что его решали студенты
кембриджского университета на экзаменах весь XIX век. В России, конечно, про
это не знали, поэтому нет ничего удивительного в том, что Иван Мещерский
решил это уравнение заново и включил в свою диссертацию, которую с успехом
защитил. Прошло еще шесть лет. Циолковский берет это уравнение и публикует в
своей книжке «Исследования мировых пространств с помощью реактивных
приборов». А в 1933 году, когда Советам нужно было праздновать юбилей
великого советского ученого (у нас тоже есть ученые! и не хуже ваших!),
Циолковского назначили автором этого уравнения. И присвоили уравнению его
имя. В самом деле, зачем авторство буржуазному спецу Мещерскому? Тем паче
каким-то английским империалистам?
Между тем технические
работы самого Циолковского полны детских ошибок, а что касается его
философских «трудов». Он же у нас русский космист. Но правильнее будет
назвать его родоначальником русского фашизма. В своих философских работах
Циолковский выстраивает такие картины тоталитарного общества, что просто
страшно становится. Дебилов, сумасшедших, а также негров, индийцев и прочие
«низшие расы» Циолковский предлагал уничтожать, а сверхлюдей выводить
искусственно от лучших производителей. Для этого великий гуманист Константин
Эдуардович считал необходимым собирать наиболее совершенные человеческие
«особи» в специальных домах. Евгенические идеи Циолковского позже пытались
осуществлять немецкие фашисты.
Ну, ладно, допустим,
вывели сверхчеловека. Но ведь люди старятся, то есть «портятся»! Вот как эту
проблему предлагает решить Циолковский в своей работе «Радость без расплаты»:
«Положим, человек или другое смертное животное живет только до тех пор, пока
не начинается уклон к старости и к тяжести жизни. У человека этот период
начинается с 30, 40 или 50 лет, смотря по темпераменту или условиям. Когда
начинается у человека жизненная тяжесть, убьем его безболезненным способом.
Врачи уверяют, что такой способ есть. В самом деле, если устроить машину,
которая в тысячную долю секунды или еще скорее (это теоретически возможно)
раскрашивает человека на малейшие кусочки, то как это разрушение может
ощущать человек? Оно не должно сопровождаться мукой, так как не может
отразиться на нервах по своей кратковременности. Выгоднее, чем добиваться
чрезмерного долголетия, сделать кончину человека безболезненнее. Это и
возможнее».
А если кто-то не
захочет умирать или окажется не столь совершенным, как хотелось нашему
старичку? Пожалуйста, вот рецепт Циолковского: «Эгоистические стремления
можно уничтожать погашением родов с нежелательными свойствами, через
ограничение права производить потомство».
– Тогда вся Европа
была беременна тоталитарными, коммуно-фашистскими идеями… Меня другое
занимает — почему Россия всегда отставала в науке?
–
Административно-командная система не способствует развитию ни экономики, ни
науки. Все свои научные проблемы наши ученые привыкли решать при помощи
власти. Мы помним, как императрица поддерживала бредовые научные теории
Ломоносова, как гнобили генетику-кибернетику и превозносили лысенковщину при
Сталине.
Знаете, как видится
наша наука наблюдателям из-за рубежа? Профессор Леглер пишет: «В советской
науке очень часто возникали локальные идеологии, предназначенные либо для
захвата власти, либо для сохранения власти определенных лиц и групп в научном
сообществе. Так, например, в течении десятков лет советская геология и
мировая геология существовали на противоположных теоретических позициях.
Западное научное сообщество придерживалось основополагающей научной теории
известной, как тектоника литосферных плит. Советские геологи, примерно равные
западным по численности, эту теорию полностью отрицали. Сейчас тектоника
литосферных плит признана и в России. В истории советской науки
противостояние советской и мировой научных школ систематически повторялось.
Психология, гуманитарные и экономические науки всегда находились в состоянии
противостояния. В серьезном противостоянии находились даже физики и
математики. Кроме широких научных направлений, таких, как биология в целом,
охватывающих тысячи ученых и десятки научных учреждений, существовали
бесчисленные противостояния и в более узких областях. И во всех без
исключения случаях советская наука в течении времени признавала свою
неправоту. Лидеры противостояния с советской стороны обычно занимали
руководящие посты в научном сообществе. Поэтому участие в противостоянии было
обязательным для всех членов научного сообщества. Нарушители подвергались
наказания, вплоть до изгнания из сообщества. Преодоление совершалось по
“принципу обхода” — научная оппозиция обращалась за помощью к силам внешним
по отношению к научному сообществу — заграничному общественному мнению, к
прессе или государственной власти. Под видом науки в Советском Союзе
существовала грандиозная система ее имитации. Советская наука в лучшем случае
может следовать за мировой наукой, повторяя ее достижения с
некоторым отставанием.
В худшем случае она превращается в локальную идеологию, противостоящую
мировой науке и не способную выполнять традиционные функции науки».
Или вы думаете, что,
отставая по качеству автомобилей и пылесосов, СССР мог по каким-то
таинственным причинам держаться ноздря в ноздрю с развитым миром в области
науки? Нет таких таинственных причин. Если административная система
неэффективна в экономике, отчего же она будет эффективна в науке? Академия
наук и наука в России до сих пор построены по сталинским лекалам.
Наше тотальное
отставание прекрасно видно по числу нобелевских премий. Поголовье ученых в
СССР было такое же, как в США, но при этом у нас всего 10 нобелевских премий
против 160 в США. В крохотной Австрии — 10 нобелевских лауреатов. В Швейцарии
— 12. В Голландии — 14. В Швеции — два десятка. Во Франции, Германии и
Великобритании — примерно по 60 штук.
– Может, нас
специально обижали, премий не давали? Холодная война…
– Есть такая точка
зрения. Есть и обратная — многие считают, что некоторым достойным западным
ученым нобелевской премий не дали, чтобы дать ее хоть кому-то в СССР.
Заигрывали с атомной державой. Цивилизовывали ее таким образом. И та, и
другая точки зрения — политика. Будем придерживаться фактов, а они таковы: у
нас — позорно малое число нобелевских лауреатов.
– Если все так плохо,
каким же образом мы первыми вышли в космос?
– Чисто случайно.
Откуда у СССР появилась жидкостная ракета? Трофейная «Фау-2». Мы стали
заниматься ее совершенствованием, потому что нужно было чем-то стрелять по
Америке: самолеты не доставали. А США поначалу ракетами не занимались вообще
— их стратегические бомбардировщики с военных баз, раскиданных вдоль наших
границ, дотягивались до любого участка нашей территории. США впервые начали
разрабатывать баллистические ракеты в 1954 году, когда появилась водородная
бомба, которая была меньше и легче атомной. Так что они нам дали фору в 8
лет.
Да и то мы запустили
свой спутник первыми только потому, что американское правительство решило,
что пулять болванку на орбиту нет смысла. Еще в 1946 году они пришли к
выводу, что спутник можно запустить в течении пяти лет после постановки такой
задачи. Даже просчитали надежность пусков — получалось, что при тогдашнем
уровне технологий из 11 запусков 9 окончатся неудачей, а две ракеты выведут
два спутника на орбиты. Проект обошелся бы Америке в 55 миллионов долларов.
Им показалось это все слишком дорогим и бессмысленным мероприятием.
Больше того! В 1954
году Вернер фон Браун заявил: если вы мне дадите отмашку, я запущу ракету в
космос. Ему отказали. В 1956 году Браун снова попросил разрешения запустить
спутник через 90 дней. Ему опять отказали. И только после того, как СССР
запустил свою железную болванку на орбиту, а потом собаку Лайку, Брауну
наконец дали денег. И ровно через 90 дней он запустил первый американский
спутник. А если бы разрешили сразу, запустил бы его на три года раньше
советского.
– А человечка в космос
тоже мы первые пульнули.
– Да, первого
человека, первую женщину. Нам было первое время легче из-за той самой
восьмилетней форы. Американцы поначалу действительно отставали в гонке. Но
потом легко выиграли у нас космическое соревнование. Они делают хороший
космический корабль «Джемини», а у нас на «Союзах» — авария за аварией. Они
на Луну летят, а у нас опять авария за аварией. Но главное, это соревнование
двух держав было абсолютно бессмысленным! Не зря ведь Нильс Бор сказал, что
«пилотируемая космонавтика — это несомненное торжество интеллекта, но
печальная ошибка здравого смысла». Она не нужна! Нет такой задачи в космосе,
которую бы не смогли выполнить автоматы. Определяющая тенденция, закон
развития техносферы — вытеснение ручного труда машинным, человека —
автоматикой. Зачем рисковать и запускать человека в космос, если можно
запустить автоматы, которым не нужен воздух для дыхания, питание, тренажеры и
прочее.
– А как же вековая
мечта о покорении Марса? Столько книг написано, фильмов снято! «Марсианские
хроники», у Шварценеггера голова взрывается…
– Хотите на Марс
слетать? Полет на Марс обойдется примерно в 100 миллиардов долларов. Что это
значит для России, например? А просто взять весь наш стабилизационный фонд и
отправить на Марс. Флажок там воткнуть… Почему чья-то глупая мечта должна
осуществляться за счет всех налогоплательщиков?
Академик Мишин —
правая рука Королева — криком кричал, что нельзя строить «Буран», ибо
крылатые космические аппараты бесперспективны. Его не слушали. Между тем,
«Буран» действительно бесполезен. Нет, с точки зрения инженерной это был
шедевр, конечно. Но с точки зрения экономики… Во-первых, крылья спускаемого
аппарата создают лишнее сопротивление при старте. Во-вторых, всю эту махину
просто не к чему приспособить. Представьте себе, наш челнок может спустить с
орбиты 20 тонн полезной нагрузки. Отличный показатель! Но где их взять, эти
тонны? Что вы с орбиты возить собираетесь? Причем, в плане экономики «Буран»
даже хуже американского «Шаттла». Американский «Шаттл» выводится на орбиту с
помощью двух дешевых твердотопливных ускорителей, а чтобы вывести на орбиту
наш «Буран», нужно сжечь такую дорогостоящую жидкостную ракету, как
«Энергия», на которой можно слетать на Луну. Зачем весь этот гигантизм?
Пора, наконец,
сбросить с плеч груз прошлых ошибок и мифов, мешающих двигаться вперед. Нужно
избавиться от последних островков тоталитарного прошлого и внедрять такие
принципы организации экономики и науки, которые существуют на западе. В
Америке, скажем, наука делается университетами. Для прикладной науки — гранты
и экономическая самостоятельность. А для науки фундаментальной —
государственная поддержка, которая станет только мощнее, если ее не распылять
по многочислегнным и никому не нужным НИИ, в которых держат оборону местные
научные кланы, которые давно уже никакого отношения к науке не имеют.
Из книги Александра
Никонова «Бей первым! (Главная загадка второй мировой)»
