Философия освобождения от еврейства
В долине реки Мозель, притока Рейна, расположен Трир, маленький, чистый провинциальный город виноделов, церковников и студентов. Трир, один из самых древних городов Германии, сохранивший имя своих основателей – галльского племени треверов. Здесь 5 мая 1818 года на съёмной квартире на Брюкенштрассе, 664 (теперь 10), родился Карл Маркс. Он прожил в Трире семнадцать лет. Брюкенштрассе от дома-музея Маркса и до реки Мозель называется теперь улицей Карла Маркса. На этой улице расположены ночные клубы, бордели, порновидеосалоны. На этой "улице красных фонарей" родился тот, кто зажёг кроваво-красный свет коммунизма.
В моём детстве во время больших советских праздников над городом реял дирижабль, на огромном теле которого было четыре портрета. Один из изображаемых на портретах людей превосходил трёх других по количеству волос на голове и в бороде. Он изображал большеголового основоположника коммунизма Карла Маркса. Налицо было низкопоклонство перед Западом: дирижабль прославлял влияние двух немцев, Маркса и Энгельса, на двух отечественных вождей – Ленина и Сталина. И никто не репрессировал преемников Ленина и Сталина за их низкопоклонство перед Западом в виде двух волосатых и бородатых иноземцев, один из которых был капиталистом (Энгельс), и за насаждаемый ими культ иностранцев в советской идеологии. Четыре силуэта красных идолов парили над городом людей и взирали на них с высоты птичьего полёта. И только птицы чувствовали себя свободными в городе, закованном в цепи, среди людей, которым нечего было терять, кроме этих цепей.
Карл Маркс – это лицо стояло передо мной в детстве и в юности, оно было на многих портретах и памятниках. Оно было ещё на одном постаменте. Его бюст был на римской копии греческой статуи четвёртого века до н.э. так называемого Зевса из Отриколи. Маркс, смуглый человек, называемый близкими "мавром", отрастил колоссальную бороду, подчёркивавшую его сходство с Зевсом с этой старинной статуи, уменьшенную копию которой он держал в своём кабинете. Ярый атеист, Маркс возомнил себя Богом.
Кто был этот человек? Я, как любитель философии, знал его как сторонника философов-радикалов с уклоном в рационализм и нелюбовью к романтике. Он был сторонником и, пожалуй, в какой-то мере, оживителем материализма. Он претендовал на материалистическое понимание не только природы, но и истории. Он был последователем Гегеля и в качестве такового верил в рациональную формулу эволюции человечества. Он объявил себя философом-практиком в тезисах о Фейербахе: «Философы только интепретировали мир различными путями, но реальная задача в том, чтобы изменить его». Слово «диалектика», которое он заимствовал у Гегеля, у него, как и у его учителя, давно ушло от своего буквального греческого значения – искусства вести беседу и стало означать развитие. Учитель и ученик видели вершину этого развития, то есть не замечали противоречия между развитием и утверждением о существовании вершины в развитии. Правда, каждый из них видел свою вершину. В России дошли почти до самой вершины, описанной Марксом, так что было известно, куда привела практическая диалектика основоположника Учения.
В основе диалектической формулы Гегеля лежал Дух, являющийся двигателем истории. Маркс был не согласен с Гегелем: он использовал ту же формулу, но в качестве лейтмотива истории рассматривал Материю. На практике материализм Маркса становится экономикой, то есть, по Марксу, политика, религия, философия и искусство в любой эпохе – результат методов производства в ту эпоху и распределения продуктов этого производства. Маркс писал, что история – это борьба классов. Возможно, история – это борьба интересов. Интересы являются результатом происхождения, воспитания и текущего развития общества. Аристотель выражает менталитет города-государства. Схоластическая философия как умонастроение есть интеллектуальное выражение церкви, как организации. Философия Локка содержит интересы коммерческого среднего (нового в то время) класса. Маркс выражает чувства, присущие подымающемуся с низов общества немецкому еврею из среднего класса, его нелюбовь к своему происхождению и его путь решения волнующих его проблем. Он выражает чувства еврея, который хочет избавиться от антисемитизма освобождением от собственного еврейства.
Ленин против Маркса
Говоря о Марксе, надо иметь в виду, что он был много более практичный мыслитель, чем его предшественники. В этом смысле он оказался не только достаточно радикальным, чтобы увлечь других, но и достаточно понятным для многих. В его ранней работе «Экономическо-философские рукописи», опубликованной в 1844 году, он ещё наполовину идеалист, но позже в теории («Капитал») и в практике («Коммунистический манифест») он уже материалист, хотя и начинает «Манифест» в романтическом, идеалистическом духе: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма». "Красный еврей", первый немецкий коммунист Моисей Гесс, принял Маркса в лоно коммунизма, окрестил его во второй раз и освятил превращение атеиста Маркса в основателя религии коммунизма.
Сам Гесс позже отошёл от революционного лагеря и написал очень известную в еврейской истории книгу "Рим и Иерусалим".
Маркс абсолютизировал экономический фактор и недооценивал, как и Гегель, фактор психологический, человеческий. Кьеркегор писал, что философия Гегеля – это прекрасный дворец, в котором нет человека, его чувств и страстей и потому, по мнению Кьеркегора, эта философия ограничена, слаба. У Маркса, который считал себя защитником угнетённых людей, сфера их чувств и страстей полностью сводится к производственным отношениям. Маркс бесцеремонно относился к человеку, люди для него – алгебраические знаки, их назначение – быть средством производства и средством для совершения общественных изменений.
Для него проблема индивидуальности не существовала. Он растворил индивидуальное в общественном. Таким образом, в учении философа-Маркса, защитника людей, нет человека, вопреки его известному высказыванию: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо».
В марксистской традиции заложен «первородный грех» в отношении еврейской проблемы: сам Маркс. Марксу было шесть лет, когда его отец-адвокат крестился, вероятно, по соображениям, связанным с профессиональнами интересами, как Гейне, который иначе не мог бы работать по юридической специальности. Маркс родился в семье, во многих поколениях которой были раввины. Следовательно, он был хорошо знаком с антисемитизмом и, вероятно, имел еврейские комплексы, игравшие немалую роль в жизни евреев и выкрестов. Как и многие образованные евреи, он, скорее всего, хотел решить еврейскую проблему.
Еврейский невроз Маркса сублимировался в его экономической теории. При капитализме в период деятельности Маркса была жуткая, бесконтрольная эксплуатация. В то время многие евреи богатели довольно легко благодаря традиционной талмудической грамотности и предприимчивости племени, которое быстро использовало создавшуюся атмосферу эмансипации. Количество богатых евреев в процентном отношении превысило количество немцев, французов, бельгийцев и англичан, народов, среди которых жил Маркс. Он игнорировал еврейский рабочий класс и зарождение социалистического движения среди евреев. Ненависть к капитализму, стыд и презрение к нему Маркс стал ассоциировать с другим стыдом – быть евреем, и не просто евреем, а евреем, разбогатевшим на эксплуатации других людей, в основном неевреев (стыд быть буржуа был у Маркса не личным, а племенным, так как он очень мало зарабатывал и жил в основном за счёт Энгельса и других друзей; жизнь Маркса была "жизнью взаймы" у Энгельса). Чтобы найти простое решение еврейской проблемы, Маркс свёл определение еврея к чисто экономическому; у него еврей практически становится синонимом буржуа. Отсюда вытекает марксистское разрешение еврейской проблемы: конец буржуазии, то есть, революция, станет и концом еврейской проблемы, потому что исчезнет и сам еврей.
Эту мысль можно найти в работе Маркса «К еврейскому вопросу», где он именует евреев «мнимым народом». Избавление от своего еврейского происхождения Маркс сублимировал в решении мировой проблемы. Он считал, что эмансипация еврейства – это лишь промежуточный этап к главному – к растворению, к ассимиляции, и, наконец, к исчезновению еврейства. Он писал: "Эмансипация евреев – это эмансипация человечества от евреев".
С мыслью Маркса о преимущественной буржуазности евреев фактически спорил Ленин, утверждавший, что есть и еврейский пролетариат, и подчёркивавший активное участие евреев в революции. По Ленину, когда будет решена проблема мирового пролетариата, будет решена и проблема еврейского пролетариата (проблему еврейской буржуазии Ленин решил радикальным путём – кого уничтожил, кого разорил, то есть решил её, вероятно, не совсем так, как планировал Маркс). Утверждение Маркса о том, что еврей – буржуа, и утверждение Ленина о том, что еврей – революционер обернулись не решением еврейской проблемы, а внесением ими значительного вклада в антисемитизм.
Лжемессия
Маркс придавал слишком большое значение динамике классов. Гегель гораздо больше обращал внимания на историческое значение борьбы наций, религий, а не классов и сословий: «Народу, обладающему…природным началом, поручено его исполнение в поступательном шествии развивающегося самосознания мирового духа. Он во всемирной истории для данной эпохи – господствующий народ, и лишь однажды он может…составить в ней эпоху. Пред лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счёт во всемирной истории». Через много лет после того, как эти слова были написаны, германский народ взял на себя роль «господствующего» народа и присвоил себе «право быть носителем ступени развития мирового духа». Идеализм материализовался в практицизм.
Маркс не был материалистом в том смысле, в котором он о себе думал. В каком-то отношении он чувствовал себя Мессией, избранным народом которого был пролетариат. Мессианское пророчество Маркса – исчезновение пролетариата и вообще классов и построение рая. Исчезновение избранного Марксом народа и появление бесклассового рая, мессианские ощущения Маркса выдают его идеализм, а именно торжество духа прогресса. Карл Маркс был автором самого крупного в истории проекта по осчастливливанию человечества.
В статье «К еврейскому вопросу» среди прочего написано: «Не следует искать тайну еврея в его религии, следует искать тайну религии в реальном еврее…Евреи отравили христианский мир, превратив деньги во всемирную силу. Бог евреев секуляризовался и тем самым стал всемирным Богом». Здесь соединяется ненависть к нескольким явлениям: к религии, которую Маркс поменял, к евреям, от которых он откололся и открестился, и к деньгам, недостаток в которых он всю жизнь испытывал.
Маркс говорит о «тайне еврея». Это довольно банальный ход мысли, поскольку желание евреев быть не такими, как все, и сохранять верность своей странной религии было непонятным и потому «таинственным». Говоря о том, что не надо искать тайну еврея в религии, Маркс, несомненно, полагает, что корень зла заключен именно в еврейской религии, которую надо искоренить, как любую религию и как источник еврейской обособленности. Однако он идёт дальше. Евреи обвиняются в том, что они злостный источник любой религии. В том же отрывке он отмечает, что религиозность евреев мнимая, что их Бог – деньги. Он не только стыдится того, что его соплеменники неприлично разбогатели, он обвиняет евреев в отравлении, не колодцев, как в средние века, а в отравлении «христианского мира» деньгами. Ненавистные деньги Маркс объединяет с ненавистными евреями, запятнавшими его их общим происхождением. Бегущий от еврейской религии Маркс объявляет, что Бога в обычном понимании у евреев нет, то есть они народ безрелигиозный, но поклоняющийся Богу-деньгам. Он сводит еврейскую религию к деньгам и тем самым сам пытается её секуляризовать.
При всей нелюбви к христианской религии Маркс в своей атаке на евреев берёт в союзники Христа: «Не случайно менялы, которых Иисус изгнал из Храма, и менялы, которые сегодня стоят на стороне всех тираний, – одни и те же евреи». В своей борьбе с еврейством атеист Маркс прибегает даже к помощи презираемой им христианской религии, этого "опиума народа". Делая вывод о том, что еврейский Бог-деньги стал всемирным Богом, Маркс приближается к выводу о попытке покорения мира евреями с помощью их денежного Бога. «Деньги – вот ревнивый Бог Израиля» – пишет Маркс в стремлении лишить евреев Бога и приписать им то, что особенно ненавистно живущим при раннем капитализме – силу денег. В этом высказывании он олицетворяет евреев с капитализмом. От утверждения преданности евреев Богу Маркс переходит к бесполезности евреев как народа для человечества: «Даже если еврей отринет свою веру (значит, у евреев все-таки есть религия – А. Г.), он ничего не может дать человечеству».
Материалистическое непонимание евреев
Маркса озадачивало существование евреев, противоречившее его знаменитому материалистическому пониманию истории. Ни один материалистический подход не мог объяснить феномен еврейского народа. Предельное подчёркивание Марксом бездуховности евреев, их полной предопределённости деньгами противоречит поразительной исторической живучести еврейского народа. Материалистическое понимание истории не может объяснить, почему сохранился народ без родины, без земли, без производительных сил и производственных отношений. В истории евреев доминирует драматизм, напряжённые отношения с Богом, непрерывная рефлексия и превалирование силы духа нации над обрушивающимися на неё несчастьями. Всё это – непостижимый антиматериализм. Евреи для Маркса – загадка, которую он не в состоянии разгадать. Он не понимает воли евреев к жизни, их особенной нерастворимой, несгораемой жажды жизни. Он боится обнаружить у евреев доминирование духа над материей. Он опасается соприкоснуться с воплощением идеализма и победой идеи над материей. Маркс бессилен перед иммунитетом еврейского учения. Духовная защита евреев от фетишизма не согласуется с его пониманием категории отчуждения. Смерть Сократа заставила Платона отвернуться от мира, в котором праведника подвергли незаслуженной смерти. Евреи не отворачивались от Бога ни при одном несчастье, обрушивавшемся на них.
Цена самоэмансипации героя
Когда стало известно о преследовании евреев Сирии и о погромах в России, Маркс молчал. Однако в то же самое время он выступил в защиту преследуемых молдаван. Фердинанда Лассаля, поддерживавшего его материально, он за глаза называл «барон Ицик», «негр-еврей» и "самый большой варвар среди всех польских евреев". Известно только одно высказывание Маркса о его еврейском происхождении. В письме к мужу его тёти (сестры матери) Леону Филипсу, деду основателя известной электронной фирмы, он написал о Дизраэли, что тот принадлежит к «нашей совместной расе». Известно, что Маркс не раз слышал неприятные слова о своём еврейском происхождении. Благодаря крутому нраву, резким манерам и сарказму он снискал немало врагов, среди которых были и антисемиты, проходившиеся на счёт его еврейских корней. Поссорившийся с ним младогегельянец Руге назвал его «нахальным евреем». Эдуард Теллерлинг, участник провалившейся революции 1848 года, покаявшийся перед властями в своих революционных заблуждениях, писал в 1850 году в брошюре "Авангард будущей диктатуры Маркса и Энгельса": "Будущий немецкий диктатор Маркс является евреем. А нет более безжалостных мстителей, чем евреи". Диктатура Маркса и Энгельса была построена через шестьдесят семь лет после публикации брошюры Теллерлинга. Маркс и Энгельс не стали диктаторами. Они стали символами, идолами этой диктатуры.
Пытаясь решить проблему евреев, Маркс начал с решения своей личной еврейской проблемы. По аналогии с его теорией товарного фетишизма, Маркс "отчуждился" от еврейства. Он превратился в "товар", порождённый комплексом его еврейской неполноценности и желанием "отмыть" себя в браке с немецкой аристократкой. Женитьбой на Женни фон Вестфален Маркс надеялся ещё дальше уйти от еврейства. Он хотел возвыситься до надеврейского, сверхеврейского статуса. Ни крещение, ни нападки на евреев, ни очистительный брак с дочерью прусского барона не помогли Марксу избавиться от еврейской печати. Его стремление к самоэмансипации, к уравнению с сильными мира сего было глубже желания освободить пролетариат. Он не смог до конца отторгнуть свою принадлежность к еврейству, которую ему инкриминировали евреененавистники. Ещё больше от его происхождения страдали поколения евреев после него. Еврейство Маркса жило после его смерти самостоятельной жизнью. Кровь, которая текла в его жилах, вызвала потоки крови поколений других евреев.
Идолы его отчуждения
Маркс принял гегелевскую идею отчуждения, не заметив её библейское, еврейское начало, содержащееся в заповеди "не сотвори себе кумира". Идолопоклонство – это не замена одного Бога несколькими божками, не переход от монотеизма к политеизму. Это поклонение человека вещам, созданным его руками. В Библии об идолах говорится: "есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат" (Псалмы, 113). Идею отчуждения Маркс описывает в "Экономически-философских рукописях" и в "Капитале" в концепции "товарного фетишизма": продукты труда человека, товары приобретают самостоятельное бытие, отчуждаются от человека, порабощают его. Отчуждённый труд, по Марксу, отнимает у человека его преимущество перед животным. Рабочий превращается в придаток машины, становится вещью, и отношения людей опредмечиваются: "осуществление труда выступает как исключение рабочего из действительности… и закабаление предметом, освоение предмета – как отчуждение". Борьба с товарным фетишизмом и избавление от него рабочего является важнейшей частью учения Маркса. Он считал, что социализм означает освобождение человека от отчуждения, его свободную самореализацию. Маркс не увидел еврейские корни его антикумирной идеологии.
Корни антисемитизма Маркса можно найти с помощью известной ленинской аналогии "Три источники и три составные части марксизма". Каковы три источника антисемитизма Маркса? Один мы уже рассмотрели: еврейская самоненависть. Два других источника следует искать во влиянии на него его учителей Л. Фейербаха и Г. В. Ф. Гегеля.
В "Сущности христианства" (1841) Фейербах пишет: "Евреи сохранились до наших дней в неприкосновенности. Их принципы, их Бог есть самый практичный в мире принцип – это эгоизм в форме религии". Сравним с точкой зрения Маркса в статье "К еврейскому вопросу": «Что является светским базисом иудаизма? – Практическая польза, эгоизм… Что является светским Богом евреев? – Деньги». А вот типичная гегелевская мысль, выраженная бывшим единомышленником Маркса Б. Бауэром: "Стойкость национального еврейского духа объясняется отсутствием способности к историческому развитию, что соответствует совершенно неисторическому характеру этого народа и вызвана его восточной сущностью". Гегель считал, что евреи выполнили свою историческую миссию, дав человечеству Библию.
Повторю его сакраментальное высказывание: "Пред лицом этого его ("господствующего народа", то есть, немцев – А. Г.) абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счёт во всемирной истории». Сравним это с высказыванием Маркса в той же статье: "Еврей может относиться к государству только по-еврейски, то есть относиться к государству как к чему-то чужому… считая себя вправе особляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ – избранным народом". Подчеркнём мысль Гегеля. "Дух (еврейского народа – А. Г.) бесправен", и (евреи – А. Г.) "не идут больше в счёт во всемирной истории".
От этих мыслей совсем недалеко до исключения евреев из истории и из человечества.
Исключавший свой народ из истории, сам Маркс вошёл в историю. Генрих Гейне предостерегал Маркса против "самообожествления атеистов". Тот пренебрёг предостережением поэта. Маркс ставил себя выше всего человеческого, которое, по его словам, было ему не чуждо. Неизменно высоко его ценили в течение десятков лет гонимые им евреи, не сознавая, что марксовы идеи были одним из двигателей этих гонений. Гордящиеся Марксом евреи и сегодня ставят его имя на первые места в списках знаменитых соплеменников. Любовь эта односторонняя. Возомнивший себя богом, Маркс избрал избранный народ одним из главных объектов своей ненависти.
