Спустя двадцать лет после начала войны в Чечне северокавказские боевики присягают Исламскому государству
У России есть всего пара лет до новой масштабной войны на Кавказе
За несколько дней до нападения боевиков на грозненский Дом печати (4 декабря) в интернете появился видеоролик с присягой, которую командир одной из дагестанских групп так называемых «лесных» приносит лидеру Исламского государства Абу Бакру Аль Багдади. «Профиль» разобрался, как далеко зашла на Северном Кавказе трансформация конфликта, начавшегося как чеченское движение за независимость, и грозит ли российским регионам превращение в часть театра полномасштабных военных действий, развернувшихся на Ближнем Востоке.
Близкий Ближний Восток
Если взять школьную карту Евразии и приложить к ней линейку, можно выяснить неожиданную вещь: от административного центра Дагестана, Махачкалы, до точки, в которой сходятся границы Сирии, Ирака и Турции — по крайней мере, в тех очертаниях, которые существовали до появления Исламского государства — примерно 750 километров. Это почти на 200 километров ближе, чем, например, до Майкопа — самой западной из российских северокавказских столиц, пусть и относящейся к Южному, а не к Северо-Кавказскому округу.
Линейка и карта помогают понять, что и традиционные северокавказские общины на Ближнем Востоке, и лавина кавказской молодежи, отправлявшейся с самого начала 1990-х годов за исламским теологическим образованием в университеты арабского мира, и, наконец, связь между так называемым «глобальным джихадом» и тем, что происходит на Северном Кавказе — отнюдь не абстракции.
Сирийский марш
Портал Statista, специализирующийся в основном на экономической статистике и анализе рынков, незадолго до нападения боевиков на Грозный опубликовал диаграмму, позволяющую оценить количество иностранных джихадистов в Сирии в 2014 году, со ссылкой на данные национальных правительств стран-«доноров», статистику телеканала CNN и анализ американского исследовательского центра Pew Research. Представлены главным образом европейские страны, которые, по-видимому, уступают странам региона и традиционно исламским странам — таким, например, как Египет или Пакистан. Но среди «европейцев» Россия занимает уверенное первое место: при численности мусульманского населения 16 379 800 человек она «экспортировала» в Сирию более 800 боевиков.
Источником осторожного оптимизма может считаться пропорция — 800 боевиков из 16 миллионов мусульман — это гораздо меньше, чем 700 боевиков из 4,7 миллионов во Франции. Но эта статистика едва ли полна. «Мы можем предполагать, что воевать на Ближний Восток уехало 1500 – 2000 россиян, главным образом с Северного Кавказа», — говорит член научного совета Московского Центра Карнеги, один из ведущих российских специалистов по исламу на Северном Кавказе Алексей Малашенко, анализирующий российские и зарубежные открытые источники.
Хиджра
Алексей Малашенко полагает, что такой массовый отъезд на ближневосточную войну «обескровил» диверсионное подполье на российском Северном Кавказе. Вместе с целой серией оперативных мероприятий, которые предшествовали сочинской Олимпиаде в феврале этого года, эта «эмиграция» в целом способствовала снижению уровня активности боевиков.
9 декабря директор ФСБ Александр Бортников подвел своеобразные итоги года: в 2014 силовикам удалось нейтрализовать 233 участников незаконных вооруженных формирований, в том числе 38 главарей, задержать больше 600 боевиков и их пособников и предотвратить 8 терактов. В целом же количество преступлений террористической направленности снизилось в 2014 году второе по сравнению с 2013-м — 78 против 218.
Отъезд на Ближний Восток действительно играет свою роль, согласен старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Руслан Курбанов. «Территория Сирии, вообще те места, где сейчас идут боевые действия, имеют для мусульман очень большое значение в плане эсхатологии: считается, что война за так называемые земли Шама будет происходить в преддверии Судного дня, — говорит Курбанов. — Многие из тех, кто покидает Россию и стремится на территорию провозглашенного на Ближнем Востоке халифата, рассматривают этот переезд как хиджру (Хиджра — переселение пророка Мухаммеда из Мекки в Медину. — «Профиль»), они следуют примеру пророка, отправляются туда с семьями и, насколько можно понять, не собираются возвращаться».
Земля войны
Возвращение боевиков с Ближнего Востока — то, чего очевидно боится федеральная власть. В этом смысле Россия мало чем отличается от Европы, где после видеороликов с обладателями паспортов стран Старого Света в роли палачей задумались, как отделить чужих от своих, если с формальной точки зрения у них одинаковый статус.
Чтобы препятствовать «демобилизации» джихадистов, Россия в прошлом году приняла специальные поправки в Уголовный кодекс, дающие возможность осуществлять уголовное преследование участников незаконных вооруженных формирований на территории зарубежных стран.
«Мы видим сообщения о случаях возвращения, есть даже несколько судебных решений в отношении таких людей, — рассказывает независимый эксперт по Северному Кавказу Варвара Пахоменко. — Но говорить о массовости пока не приходится. Многие эксперты полагают, что уехавшие не заинтересованы в скором возвращении. Все-таки в сравнении с Сирией, Северный Кавказ — периферия мирового джихада. Полагают, что и жизненные условия для боевиков там проще. Да и проникновение на территорию России проблематично — контроль со стороны силовых структур достаточно серьезный. Но столь масштабные события, как затянувшаяся война в Сирии и Ираке и провозглашение Исламского Государства, не могут не сказаться в долгосрочной перспективе».
«Все будет зависеть от того, как пойдет дело у Исламского государства, — считает Малашенко. — В том числе от того, станет ли оно субъектом мировой политики, к чему пока все довольно быстро идет. Пока проявления жестокости, о которых практически ежедневно узнает весь мир, отталкивают от них большую часть людей на Северном Кавказе. Но при этом распространяется информация, что едва ли не самыми жестокими боевиками в ИГ являются выходцы из России и других постсоветских стран — например, чеченцы и таджики. Восприятие ИГ на Кавказе может и измениться. Пока мы не знаем, будет ли, например, в каких-то общественных группах происходить героизация тех, кто там погиб».
Рейтинг наивысшей жестокости — определенно не то, что может быть подвергнуто эмпирической проверке, согласен Алексей Малашенко. Но имеющиеся данные позволяют сделать вывод о том, что выходцы с Кавказа действительно играют важную роль в структурах ИГ. Русский — lingua franca Северного Кавказа — один из наиболее популярных языков подготовки субтитров в видеороликах халифата, по некоторым данным — второй после английского. Абу Бакр аль Багдади буквально на второй день после того, как провозгласил себя халифом ИГ, назвал Россию (и Соединенные Штаты) в числе своих главных врагов. Угрозы перенести боевые действия на российскую территорию регулярно распространяются в соответствующих интернет-сообществах, число пользователей которых, к слову, как минимум на порядок больше тех, кто уехал воевать.
Показания арестованного
В конце ноября в интернете появился короткий видеоролик. В кадре бородатый молодой человек без маски на фоне нескольких вооруженных и, что не типично, одетых в униформу мужчин произносит текст присяги (байата) халифу Абу Бакру аль-Багдади. Говорящий идентифицируется как Сулейман Зайналабидов, «амир ауховского джамаата» — то есть группы боевиков, действующей в Новолакском и частично Хасавюртовском районе Дагестана на границе с Чечней.
