Пятая графа анкеты

Евреи не случайно называли себя «инвалидами пятой группы». Группы, не существующей по медицинским понятиям. Но «пятая группа» – это группа людей, подпадающая под «пятый пункт» – знаменитую пятую графу в анкете. 

Пятый пункт в паспорте – место записи о национальной принадлежности человека, бывший до его упразднения настоящей Голгофой для евреев. Можно по случаю вспомнить грустную шутку главного режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Он так рассказывал о причинах запрета властями его спектакля «Павшие и живые»: «У комиссии ЦК были претензии к спектаклю по трем пунктам, из которых главным был «пятый». 

У евреев были свои отношения с властями. Как и во все века, они преданно служили стране, в которой жили. Но государственный антисемитизм накладывал на эти отношения свой негативный оттенок, и это, как обычно, отражалось в еврейских анекдотах. 

– Рабинович, вы – член партии? 

– Нет, я – ее мозг. 

Такое же скептическое отношение было и к провозглашенной политике строительства социалистического государства. 

– Рабинович! Вы хорошо устроены в жизни. Не могли бы вы пожертвовать часть своих доходов на строительство коммунизма? 

– О-о-о! Это – очень серьезный вопрос. Я должен посоветоваться со своей женой. 

Через день у Рабиновича спрашивают: 

– Ну, что сказала ваша жена? 

– Вы знаете, она у меня спросила: «Если у них нет денег, зачем они это строят?» 

Но при этом успехи евреев в науке, культуре и спорте всегда с помпой отмечались советской пропагандой. 

Матч на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Талем – борьба двух иудеев во славу русского оружия. 

Еврейские анекдоты очень чутко реагировали на мировую политическую конъюнктуру, связанную с еврейским народом. Американский историк и публицист Виктор Снитковский даже издал в 2008 году книгу «История СССР в еврейских анекдотах». К примеру, в конце 60-х гг. появился целый блок анекдотов, отражающих щекотливую ситуацию, в которую попал Советский Союз в связи с Пражской весной, конфликтом на острове Даманском и Шестидневной войной на Ближнем Востоке. 

Страшный сон Брежнева: «Он стоит на трибуне Мавзолея, а перед ним Красная площадь, битком набитая чехами, едящими китайскими палочками мацу с фаршированной рыбой». 

Когда Cоветы стали понемногу выпускать евреев в репатриацию, в стране возникла проблема «сионистов». 

– А как узнать, кто – еврей, а кто – сионист? 

– Очень просто: кто остается в СССР, тот – еврей, а кто уезжает в Израиль, тот – сионист. 

Для антисемитов была приготовлена другая формулировка: «Сионисты – это те, кто хотят освободить СССР от евреев». 

Возможность уехать евреи чаще всего воспринимали с восторгом. Они, как правило, были прекрасными специалистами и знали цену не только себе, но и своим детям. 

В родильных домах новорожденным еврейским детям на попку сразу ставят знак качества: они идут на экспорт. 

Многие далекие от иудейства люди сожалели, что у них нет возможности, как у евреев, бросить этот советский бардак и уехать из СССР. Даже частушка такая появилась: 

Ой, ты, Ваня! Милый Ваня! 

Слышишь, ножик точится? 

Сделай, Ваня, обрезанье: 

Мне в Израиль хочется! 

С проблемой выезда появилась и проблема отказа в этом выезде. 

– Рабинович, почему вам отказали в репатриации? 

– Они боятся, что я разглашу наши технические секреты. 

– Какие «секреты»?! Запад обогнал нас на десятки лет! 

– Вот они и боятся, что именно этот секрет я и могу раскрыть! 

Возникла и проблема получения так называемого «вызова» от близких родственников – граждан Израиля. Немедленно появился анекдот. В виде вопроса, ответ на который был заранее известен. 

Как вы думаете, что лучше: иметь дальних родственников на Ближнем Востоке или близких – на Дальнем? 

Слово «вызов» стало одним из самых популярных в еврейской среде. 

В опере 

– Хаим, ты все понял? Онегин послал Ленскому вызов. 

– На него одного или на всю семью? 

Потом пошла мода на газетные объявления. 

«В русскую семью требуется зять-еврей на выезд» 

Однако вскоре выяснилось, что существует значительная прослойка еврейского общества, которая вообще не собирается трогаться с места. 

– Не хочу я никуда ехать. Все хотят – жена, дети, теща, тесть, один я не хочу! 

– Ну, так пусть и уезжают, а ты оставайся! 

– Не получается: я – один еврей в семье. 

А вот еще одна, весьма специфическая форма отказа. 

– Семь лет просидела в отказе, пока уговорила мужа ехать. 

СССР прервал с Израилем дипломатические отношения, но стал налаживать отношения с палестинцами. 

– Дети, у нас в школе завтра будет арабская делегация. Абрамович, Кацман и Иванов по матери, – можете на занятия не приходить. 

Когда в конце 80-х началась так называемая «Большая алия», в Израиль хлынули сотни тысяч репатриантов. Ехали все, и всех встречали в Израиле с помпой, широко освещая весь процесс в прессе. В Израиле тогда появилось много известных в мире деятелей науки, техники, культуры. Как говорили тогда, «по количеству лауреатов Ленинской и Государственной премий на 100 000 населения Израиль уже обогнал СССР». 

Как всегда, отъезд евреев быстро стал предметом зависти неевреев. 

– Ох уж эти евреи! Как для себя – так выдумали сионизм и драпают в свой Израиль. Как для нас – так придумали марксизм, чтобы мы строили конец света в одной отдельно взятой стране. 

Как было отмечено в одном из анекдотов, Карл Маркс тоже решил вернуться на свою историческую родину. Узнав об этом, Моисей вернул свой народ в Египет. 

Об огромной массе приезжающих в Израиле говорили с радостью, но и не без иронии. 

В аэропорту Бен-Гуриона из самолета в кресле выносят столетнего старика. К нему подскакивает журналист с микрофоном: 

– Дедушка, а зачем вы приехали в Израиль: 

– Я… это… хочу… это… хочу умереть на своей исторической родине. 

– Ну-у-у-у…? 

Но с появлением сотен тысяч репатриантов возникла проблема трудоустройства многих высококлассных специалистов, занимавших в СССР в свое время высокое положение. Это немедленно отразилось в анекдотах. 

В Иерусалиме на улице разговаривают две болонки, и одна говорит другой: 

– А ты знаешь, в Москве я была овчаркой. 

Появилась возможность сравнивать жизнь в Израиле с жизнью в СССР. 

– Ну, что, Рабинович, чувствуете вы себя в Израиле евреем? 

– Еще как! 

– А в СССР вы чувствовали себя евреем? 

– Еще как! 

Но при всех условиях комфортности, в которых оказались евреи, люди пожилого возраста не очень спешили учить иврит, рассчитывая, что уж свой век они как-нибудь проживут и без него: на работу им не устраиваться, везде всегда найдется кто-то, кто ему поможет в трудную минуту. 

Стоят два пожилых еврея в Тель-Авиве на улице Дизенгоф. Рядом останавливается машина, и водитель спрашивает, как проехать на бульвар Ротшильда. Евреи пожимают плечами, всем своим видом показывая, что они ничего не понимают. Машина уезжает. 

– Ну что, Хаим, – говорит один из евреев, – помогло ему его знание иврита? 

Но прошло время, и из Израиля пошли письма, что репатриантам приходится совсем не просто: проблемы с квартирой, с работой. Приехавшие очень быстро столкнулись и с израильским чиновничьим бюрократизмом. Особые проблемы были с системой социального страхования. 

– Как ты думаешь, если мы поедем в Израиль, моему мужу дадут пенсию по инвалидности? 

– А что с ним? 

– У него нет двух ног. 

– Ну, если он сможет это доказать, тогда, конечно, дадут! 

Появились специфические анекдоты и в СССР. 

– Рабинович, почему вы не хотите ехать в Израиль? 

– Зачем? Мне и здесь плохо. 

У советских евреев возникла надежда, что и в СССР как-то можно будет прожить. 

– Скажите, – спрашивает еврей какого-то докладчика на общем партийном собрании, – а когда все уедут, для тех, кто останется, будут какие-нибудь льготы? 

А потом даже пошел слух, что появились возвращенцы. Единицы, но появились. Тут же этот слух прокомментировал анекдот. 

В Средиземном море встречаются два корабля. Один везет в Израиль репатриантов, другой – возвращенцев в СССР. На обоих кораблях на палубе – евреи, и все делают друг другу один и тот же жест: крутят пальцем у виска.

1