Адонай элохейну, Элохейну эхад .

Евреи,с вами жить не в силах,

Чуждаясь, ненавидя вас,

В скитаньях долгих и унылых

Я прихожу к вам всякий раз.

Во мне рождает изумленье

И ваша стойкость, и терпенье.

И необычная судьба,

Судьба скитальца и раба.

Отравлен я еврейской кровью,

И где-то в сумрачной глуши

Моей блуждающей души

Я к вам таю любовь сыновью,

И в час уныний, в час скорбей

Я чувствую, что я еврей!

 

И.Г.Эренбург

 

***

 

Еврейского характера загадочность

не гений совместила со злодейством,

а жертвенно хрустальную порядочность

с таким же неуемным прохиндейством

 

И.М.Губерман.

 

***

Я б унесся туда, где добро и любовь

Прекратили раздоры людей,

Из-за низких страстей проливающих кровь,

Где бы стал моим братом еврей.

 

 

***

Уезжают русские евреи, 

покидают отчий небосвод, 

потому-то душу, видно, греет 

апокалиптический исход. 

Уезжают, расстаются с нами, 

с той землей, где их любовь и пот. 

Были узы, а теперь узлами, 

словно склад, забит аэропорт. 

Уезжают.. Не пустить могли ли? 

Дождь над Переделкиным дрожит. 

А на указателе "К могиле 

Пастернака" выведено: "Жид"…

 

Р.Казакова

 

***

Под крики толпы угрожающей,

Хрипящей и стонущей вслед,

Последний еврей уезжающий

Погасит на станции свет.

Потоки проклятий и ругани

Худою рукою стряхнёт.

И медленно профиль испуганный

За тёмным окном проплывёт.

Как будто из недр человечества

Глядит на минувшее он…

И катится мимо отечества

Последний зелёный вагон.

Весь мир, наши судьбы тасующий,

Гудит средь лесов и морей.

Еврей, о России тоскующий

На совести горькой моей.

 

***

Над площадью базарною

Вечерний дым разлит.

Мелодией азартною

Весь город с толку сбит.

Еврей скрипит на скрипочке

О собственной судьбе,

И я тянусь на цыпочки

И плачу о себе…

Какое милосердие

Являет каждый звук,

А каково усердие

Лица, души и рук,

Как плавно, по-хорошему

Из тьмы исходит свет,

Да вот беда, от прошлого

Никак спасенья нет.

 

Б.Ш.Окуджава 

 

***

 

Во мне бурлит смешение кровей…

Признаюсь, по отцу я чисто русский.

По матери, простите, я – еврей.

А быть жидом в стране родимой грустно.

Разорван в клочья бедный организм.

В какой борьбе живет моя природа!

Во мне слились в объятьях "сионизм”

навек с "Союзом русского народа”.

То хочется мне что-то разгромить,

то я боюсь, как бы не быть мне битым.

Внутри меня семит с антисемитом,

Которых я не в силах помирить.

 

Э.Ф.Рязанов

 

***

 

Ветхозаветные пустыни,

Где жизнь и смерть – на волоске.

Еще кочуют бедуины.

Израиль строит на песке.

 

Он строит, строит без оглядки.

Но вот прошли невдалеке –

Как хрупки девушки-солдатки!

Израиль строит на песке.

 

Грозят хамсин или арабы,

Зажав гранату в кулаке.

О чем, поклонники Каабы?

Израиль строит на песке.

 

Крик муэдзина, глас раввина

Сливаются на ветерке.

Какая пестрая картина!

Израиль строит на песке.

 

Где проходили караваны,

Вздымая прах из-под копыт,

Взлетают пальмы, как фонтаны,

И рукотворный лес шумит.

 

На дело рук людей взгляни-ка,

Интернационал стола:

Услада Севера – клубника,

Япончатая мушмала.

 

Что могут рассказать века мне

На человечьем языке?

Что мир не выстроил на камне –

Израиль строит на песке.

 

…Арабский рынок, шум базарный,

Непредсказуемый Восток.

Но, за доверье благодарный,

Не рассыпается песок

 

Ф.А.Искандер

 

***

 

Мой друг уехал зимой в Израиль.

Сижу, как будто в карман насрали,

Осиротили, украли друга,

А за окошком рыдает вьюга.

А за окошком летают пули,

Фонарь как финку в сугроб воткнули

И сердце просто на части рвется –

Мой друг уехал и не вернется.

Да я и сам бы туда поехал,

Не за деньгами, а ради смеху.

Я б ради смеху купил ермолку,

Надел ермолку, да фиг ли толку?

Не подчиненный и не начальник

Сижу на кухне, простой, как чайник.

Жизнь отравили мою, как Припять.

Мой друг уехал и не с кем выпить.

Жена притихла, как в час погрома,

Я одиноко брожу по дому

И тараканов под зад пинаю,

Хожу и тихонько напеваю:

"Он уехал, он уехал, а слезы льются из очей”.

 

Нас обманули, нас разлучили

И слезы горькие, словно чили,

Мне разъедают лицо до кости.

Ах, не езжайте к еврею в гости.

Они напустят кругом туману,

Потом обнимут, потом обманут.

На историческом побережье

Вас обласкают, потом обрежут.

 

Мой друг уехал, а я остался,

Хотя уехать и я пытался,

Но мне сказали: "Молчи в ладошку

И жуй на кухне свою картошку”.

Сижу на кухне, жую картошку

И, как придурок, молчу в ладошку.

И эта песня, в каком-то смысле

Уже не песня, а просто мысли.

 

На сердце горечь, в душе обида,

Совсем пропало мое либидо,

Пропал мой юмор и мои феньки,

Пропали спички, и даже деньги.

Возможно, лет, этак, через двадцать,

Он возвратится, что может статься,

И у могилы моей глубокой

С волненьем скажет такие строки:

 

"Что мне сказать в такой печальный час,

чего ни говори, все будет мало.

Такой светильник разума угас,

Такое сердце биться перестало”.

 

Мой друг уехал зимой в Израиль.

Сижу, как будто в карман насрали,

И сердце просто на части рвется –

Мой друг уехал и не вернется.

 

М.Н.Кочетков 

 

***

Я жизнь свою завил в кольцо,

Хоть голову клади на рельсы.

Я так любил одно лицо

Национальности еврейской.

 

Но всё прошло в конце концов.

В конце концов я тоже гордый.

Я это самое лицо,

В лицо назвал жидовской мордой.

*** 

Поцелуи, объятья-

Боли не побороть.

До свидания, братья.

Да хранит вас Господь.

 

До свиданья, евреи,

До свиданья, друзья.

Ах, насколько беднее

Остаюсь без вас я.

 

До свиданья, родные

Я вас очень любил.

До свиданья, Россия, 

Та, в которой я жил.

 

Сколько окон потухло,

Но остались, увы,

Опустевшие кухни

Одичавшей Москвы.

Вроде Бабьего Яра,

Вроде Крымского рва,

Душу мне разорвало

Шереметьево-два.

 

 

Что нас ждёт, я не знаю

В православной тоске.

Я молюсь за Израиль

На своём языке.

 

Сохрани ты их дело

И врагам не предай,

Богородица Дева

И святой Николай.

 

Да не дрогнет ограда,

Да ни газ, ни чума,

Ни иракские СКАДы

Их не тронут дома.

 

Защити эту землю

Превращённую в сад,

Адонай элохейну,

Элохейну эхад.

 

В. Емелин