В августе на Украине задержали группу российских десантников
Председатель правозащитной организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга" Элла Полякова рассказала Русской службе Би-би-си о ситуации с российскими военными на Украине и о том, почему никто не вправе заставить солдата воевать за пределами его страны.
В конце августа "Солдатские матери Санкт-Петербурга" по представлению прокуратуры были внесены минюстом в реестр иностранных агентов.
Сейчас дело рассматривается в суде, а ситуация получила международную огласку: специальное заявление на эту тему выпустили Amnesty International и Международный фонд по защите правозащитников Front Line Defenders.
Однако, по словам Эллы Поляковой, нападки на организацию продолжаются уже не первый год. С правозащитницей беседовалаАлина Циопа.
Би-би-си: Последняя волна давления на вас пошла после вашего общения со СМИ насчет ситуации с российскими военными на Украине?
Элла Полякова: Нет, нас начинали третировать, как только был принят закон [об иностранных агентах]. Но то давнишнее желание реализовалось сейчас: расчет был сделан на агрессивное состояние общества, на то, что сейчас они закричат: "Держи зайца", "Ату его", – и "Солдатских матерей" сделают крайними в этой ситуации.
На кладбища под Псковом похоронены погибшие при невыясненных обстоятельствах российские десантники
Би-би-си: О каких масштабах идет речь, когда мы говорим о российском военном присутствии на Украине?
Э.П.: Откуда я знаю? Точно так же, как вы, я могу судить по "грузу 200": людей хоронят снова и снова, и выясняется, из каких они воинских частей. Кроме того, я получаю информацию от людей, которые там побывали и вернулись живыми. Сейчас мне звонил человек из 18-й бригады, который был в Дагестане, в Чечне, в Крыму – когда власти говорили, что там российских военнослужащих нет. Так что информацию мы получаем из разных источников, другое дело – что ее надо перепроверять. А она засекречена. По роду захоронений видно: все войска ВДВ – псковская ВДВ, тульская ВДВ – похороны, костромская ВДВ, рязанская ВДВ… То есть все ВДВ-шные войска. Кроме того, проходили какие-то странные учения, каким-то чудом туда попали призывники. Были пленные солдаты-призывники, которые с точки зрения министерства обороны дезертировали. И вообще, конечно, из прозвучавшего самая для меня удивительная версия наших властей – о том, что военнослужащие вдруг пошли в отпуск и решили погулять за границей на танках. Потрясающе!
Би-би-си: Как вы оцениваете масштабы потерь, по имеющейся у вас информации?
Э.П.: Колоссальные. Те, кто говорит, что война на Украине, не правы. Война здесь. Ведь как будут дальше жить семьи, которые получили "груз 200", а в документах – что их родственник погиб неизвестно где и уголовное дело не возбуждено? А таких много.
Би-би-си: Но почему при этом так тихо? Мать, потерявшая сына, не будет об этом молчать.
Э.П.: Ну, вот одна мать и не молчала, она к нам обратилась. Она предоставила нам удивительные документы, и на основании этих документов мы задали вопросы всем властям. Мальчика, погибшего там, звали Антон Туманов. Мама получила груз-200 с прочерком в качестве места гибели. И там очень интересные документы, сейчас мы готовим их в суд вместе с "Гражданином и армией" [сообщество правозащитных организаций в поддержку военнослужащих], призывников и альтернативнослужащих в Москве, чтобы этой маме помогать. У мамы зарплата 5 тысяч рублей, у нее двое маленьких детей еще, как ей жить? И государство скинуло с себя социальные обязательства. А докажи, что он там был?
Би-би-си: То есть по документам он погиб в отпуске?
Э.П.: Где и как он погиб – непонятно. А сослуживцы, которые с ним были, многое рассказали.
В конце августа Александр Захарченко, называющий себя "премьер-министром ДНР" заявил, что на стороне донецких сепаратистов воюют кадровые российские военные, которые взяли для этого отпуск
Би-би-си: А в контрактах десантников было оговорено, какова зона их действий?
Э.П.: Есть контрактники, которых обманом, шантажом заставили подписать контракт. Это те же самые призывники. И Антон Туманов такой призывник. История была такова, что он отслужил по призыву, вернулся домой. А там безработица, поехал в Москву, работал – и его кинули. Он вернулся домой. А так как информации о происходящем нет, его обманули […]. Сказали: "Иди на контракт, заработаешь много денег". Вот он и пошел на контракт. А мама получила гроб. Это люди социально очень незащищенные, которые заключили контракт от большой нужды. Таких много. Другие контрактники – те идеологические. Их настолько насилие воспитало – телевидение, алкоголь, агрессия, невостребованность, несостоятельность в жизни, разрушенные семьи, может быть, насилие в армии, – что они пошли себя реализовывать – кого-то хоть поубивать. Много таких. Дальше, выросло новое сообщество, новые войска – ВДВ. Там другая среда. Это как разница между ОМОНом и постовым милиционером. И жены там другие. Поэтому они все разные. Но это… не армия, а новый тип собрания вооруженных людей, который нападает на соседей.
Би-би-си: Верите ли вы, когда они говорят, что они не знали, где они находятся? При наличии всех современных телефонов…
Э.П.: Их же специально дезадаптировали, дезинформировали. Их долго держали в лагерях на границе, приучили жить без связи с обществом, приказали отдать телефоны, даже батарейки, как некоторые говорят. А даже если есть телефоны – как их зарядить? Поэтому поначалу к нам обращалось много матерей: гробы пошли, а связи с сыном нет. А потом в армии провели акцию "Позвони маме" 1-2 сентября. Позвонили, с чужих SIM-карт. Сказали: "Мама, не волнуйся, только никуда не обращайся". Одна мама спросила: "А где ты?" А сын ей говорит: "Если я скажу, ты за мной приедешь и заберешь". Сын говорит одно, а мама восприняла сигнал: "Спи спокойно". И у нее материнского инстинкта не было поехать и забрать его. Сидит дома. И таких мам много. Слишком. Хотя никаких проблем поехать туда и забрать. Никаких.
Би-би-си: Как?
Э.П.: Элементарно. В российских законах есть все механизмы. Например, у нас сейчас в (Военно-медицинской) академии лежит мальчик. Абсолютно незаконно был призван. Его положили в госпиталь, месяц лежал он там. И когда он маме позвонил, сказал, "я умираю", мама приехала и его забрала. То есть в принципе по советскому понятию она совершила преступление. А по российским законам она абсолютно права, потому что по Конституции в первую очередь надо защищать жизнь и здоровье. Жизнь под угрозой, здоровье под угрозой – вперед. Но что она сделала? Она не просто спрятала его, не бездействовала. Она тут же примчалась к нам, к врачам, и врачи зафиксировали его состояние. А дальше я позвонила военному прокурору и все рассказала. Он говорит: "Немедленно вызывайте "скорую". Вызвали "скорую", "скорая" его осмотрела – как из Бухенвальда просто мальчик! Его положили в военно-медицинскую академию. Никаких проблем. Точно так же: если какое-то право нарушено, любой человек может его защитить.
Би-би-си: Что делать этим призывникам или контрактникам?
Э.П.: Контрактники вообще спокойно могут все решить. Им дается 10 дней для обращения в прокуратуру, компетентные органы. Они могут обратиться к кому угодно, в правозащитную организацию. Самое главное – разобраться, какое право нарушено. А дальше – он официально обращается в прокуратуру, предположим, говорит: "Я хочу служить, но не хочу пересекать государственную границу. Разберитесь, кто отдает мне такие приказы, чтобы я с оружием ее пересекал. Я не хочу быть дезертиром". Все механизмы есть в законе.
Би-би-си: То есть даже то, что заставили перейти границу Российской Федерации – это уже повод?
Э.П.: Ну, конечно. Просто их там настолько оглупляют, что они превращаются в бессловесное стадо, с которым можно делать все, что угодно. Когда я разговаривала с теми ребятами из 18-й бригады, они сказали: "Были в лагере, сформировали колонну, 1000 человек, сказали – туда, в Украину". Я спрашиваю: "Кто-то отказался?" "Да, несколько человек". "А что с ними сделали, расстреляли?" "Нет". Вот и все. А люди гонятся за мифом: думают, может, им деньги какие-то дадут, когда они вернутся. Какие деньги?..
Би-би-си: Но всё равно, по поводу гибели сына на Украине к вам обратилась ровно одна мать. А где же остальные?
Э.П.: Послушайте, вы в нашем офисе много посетителей видите? В чеченскую войну было под 200 человек в день. Если бы все обращались, было бы легче. К нам обращаются, когда уже край, уже проползали подо всеми и взятку заплатили. Вот к нам ходит мама, которая за сына, больного астмой, заплатила 150 тысяч (рублей) – она его одна воспитывает. Сейчас она пошла по правозащитному пути, и это уже другой человек. Но деньги-то ушли. Все непросто в нашем мире. Сейчас время моральной нечистоты в нашем обществе. Вот Украина, на мой взгляд, хочет освободиться от этого. И вместо того, чтобы ей помогать, мы говорим: "Нет, вы фашисты".
