Народные, заслуженные, всенародно любимые… Все это было, но потом. А сначала в их жизни была война. В 1941-1945 годах она подбрасывала страшные сценарии, и роль им досталась одна – боец Красной Армии.
Любимая нога Пуговкина
Минька Пугонькин (так звучала фамилия актера) дебютировал в кино в канун войны. Съемки закончились 22 июня 1941 года. Михаил приписал себе лишний год и ушел на фронт. Служил разведчиком в стрелковом полку. Через полтора года Пугонькина ранили в ногу – дело шло к ампутации.
– Доктор, нельзя мне без ноги! Я же артист! – уговаривал Михаил.
А к тому времени приказ Сталина вышел: конечности бойцам почем зря не резать. И ногу оставили. Там же, в госпитале, молодого актера по ошибке переименовали в Пуговкина.
Богатырская сила Смирнова
Богатырь с простецким лицом и носом картошкой, в одном из боев он схлестнулся с фашистами врукопашную и один захватил в плен семерых. Разведчику Смирнову везло – даже ранен не был. Но в конце войны получил контузию, из-за которой не мог иметь детей. Это стало для него трагедией. Вернувшись с фронта, порвал с любимой девушкой – не хотел быть ей обузой. Умер одиноким.
Военная тайна Гердта
Когда началась война, 24-летний Зиновий Гердт был актером в Театре рабочей молодежи. В июле 41-го ушел на фронт и всю войну скрывал, что он артист.
– Я был сапером, дослужился до инженера полка в звании гвардии ст. лейтенанта, – вспоминал Зиновий Ефимович. – Но в самодеятельности не участвовал и, даже когда на фронт приезжали театральные бригады, никому не говорил, что я актер. Когда я лежал в Белгороде с заражением крови, в больнице выступали актеры Вахтанговского театра. Зашли и в мою палату. Это были Ляля Пашкова и Саша Граве, которых я хорошо знал. Они меня и не узнали: такой я тогда был страшный…
Огласите весь список, пожалуйста!
В июне 1941 года Леонид Гайдай окончил школу, а 23 июня 1941 года вместе с одноклассниками пошел записываться добровольцем. Когда приехал военком отбирать пополнение в действующую армию, на каждый вопрос офицера Гайдай отвечал: «Я». «Кто в артиллерию?» – «Я». – «В кавалерию?» – «Я». – «Во флот?» – «Я». «В разведку?» – «Я», – чем вызвал недовольство начальника. «Да подождите вы, Гайдай! – сказал военком. – Дайте огласить весь список». Из этого случая родился эпизод фильма «Операция «Ы».
Недолгий плен Смоктуновского
Когда отец ушел на фронт, на плечи 16-летнего Кеши легла забота о семье. Он учился в фельдшерско-акушерском училище, а в январе 1943-го был отправлен в Киевское пехотное училище. После обучения его отправили на Курскую дугу. В одном из боев Смоктуновский попал в плен.
– Когда нас конвоировали, мне и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя, – рассказывал Иннокентий Михайлович. – Второй солдат жестом показал оставаться под мостом, а сам скатился на спине по снегу, смазав наши следы. Я сутки просидел в сугробе, а потом пробрался в деревню, постучался в первую дверь и упал на пороге.
Выхаживали его почти месяц. Окрепнув, Смоктуновский ушел в партизанский отряд.
Смертельный перевал Этуша
Владимир Этуш знал немецкий – его отправили в разведроту. При отступлении на Кавказе войска шли по горной дороге, лошади оступались и вместе с телегами, на которых сидели бойцы, падали вниз. Но особенно тяжелыми были последние дни войны – люди валились с ног от усталости. Во время допроса немецких пленных Этуш вышел на улицу, а когда вернулся, увидел русских и немецких солдат спящими на полу.
– Они лежали рядом: пленные и те, кто должен был их охранять. Я понял, что война одинаково ненавидима всеми, – вспоминает актер.
Потерянные пальцы Папанова
В 1942-м под Харьковом, когда немцы перешли в контрнаступление, 20-летний Анатолий командовал зенитной батареей. Под шквальным огнем, без поддержки с воздуха он, как мог, сдерживал неприятеля. Снарядом ст. сержанту Папанову оторвало два пальца на ноге.
– Разве забыть, как после двух с половиной часов боя из сорока двух человек осталось тринадцать? – вспоминал актер.
В училище его взяли с условием, что он сможет избавиться от хромоты. Через полгода Папанов уже мог танцевать.
1
