Этой осенью я участвовал в телепрограмме А. Гордона, где в прямом эфире
обсуждался "еврейский вопрос". По этому поводу мой старый знакомец и
коллега литератор Владимир Козаровецкий прислал следующее письмо:
"Лев, я видел в программе А.Гордона по НТВ передачу по
"еврейскому вопросу " с твоим участием – и немало позабавился. Ты раз
десять (*один раз. – JI.A.*) повторил во время вашего разговора, что
Троцкий не хотел быть евреем, ссылаясь на фразу, сказанную им еврейской
делегации, когда она пришли просить защиты от большевиков: "Скажите тем,
кто вас послал, что я не еврей ". Между тем фразу эту надо понимать не в
переносном, а в прямом смысле: Троцкий действительно не был евреем, фамилия
Бронштейн была фамилией приемных, родителей его отца.
Лев Троцкий был прямым потомком Пушкина по внебрачной линии, он
знал, почему его старшего брата и сестру назвали Александром и Ольгой (это
исследовал и об этом писал недавно умерший пушкинист Александр Лацис). Дитя
любви Пушкина и польки Анжелики Дембинской было отправлено в семью
Раевских; Н.Н.Раевский-младший (Пушкин о нем в письме к брату Льву 8
сентября 1820 года: "Ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня
вечно незабвенные ") поручил французу Фурнье отвезти ребенка в их южное
имение под Полтавой, где полковой священник исполнил обряд и выписал
метрическое свидетельство. Мальчику присвоили фамилию матери и
предположительно назвали, в честь крестного отца, Л.В.Дубельта, Леонтием. В
дальнейшем "Фурнье присматривал за воспитанием, и посему ребенок неплохо
выучил французский язык " (А.Лацис).
Леонтий Дембинский страдал подагрой, к концу жизни Раевского стал
его секретарем и читал умирающему французские книги. У вдовы генерала было
две кузины: с одной из кузин у Дембинского состоялся роман, и около 1846
года она родила ребенка, которого, как было принято поступать с
незаконнорожденными детьми дворян, отдали в надежную, непьющую – еврейскую
– семью.
В доме Давыда Леонтьевича Бронштейна, на хуторе Яновка, куда он
со своей семьей приехал из Грамоклеи (с юга Полтавской губернии) не
говорили ни на иврите, ни на идише, религиозных обычаев не соблюдали, по
субботам работали.
Младшего сына Давыда Леонтьевича назвали Львом. У Льва Давидовича
Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у
Пушкина, у Троцкого был нервный тик в левом углу рта (Пушкин не грыз ногти,
как думали некоторые, а прикрывал свой нервный тик, держа у уголка рта то
карандаш, то перо, то просто закрывая его рукой); были и другие совпадения
наследственных признаков: подагра, близорукость, желудочно-кишечные
неприятности, – но первые два, вместе с беспредельной любовью к слову, –
решающие.
Неосторожность С.Тессена и Б.Модзалевского, озвучивших эту
информацию кому-то из своих друзей после выхода в Париже автобиографии
Троцкого "Моя жизнь", и привела их к гибели: Гессена в 1937 году насмерть
сбила машина на одной из центральных площадей Ленинграда ("Машина гонялась
за ним, как за мухой"), а Модзалевский "выпал " из поезда Москва-Ленинград.
Не исключено, считал Лацис, что и смерть Б.В.Томашевского в 1945 году
(прекрасный пловец, он "утонул") не случайна и что он тоже стал жертвой
избыточной информированности о жизни поэта, биография которого была
канонизирована и всегда тщательно охранялась (и охраняется до сих пор) от
нежелательных трактовок и ассоциаций, – чему косвенно способствуешь и ты.
*Вл. Козаровецкий*
P.S. Чтобы сказанное не показалось тебе досужей выдумкой: я –
председатель комиссии по литературному наследию А.Лациса. В.К."
Я думаю, читателям, даже и не продвинутым в глубины и тонкости
пушкинистики, будет интересно познакомиться с гипотезой о родстве великого
поэта и великого революционера – безотносительно к тому, какая кровь:
негритянская, еврейская, польская или русская – текла в их жилах.
Национальная принадлежность – это все-таки не столько голос крови, сколько
голос сознания, это выбор, решение, осознанный акт. Если Троцкий заявлял,
что он не еврей, значит, он не еврей, и лучше всего с этим примириться. Это
тем более разумно, что еврейская принадлежность имеет в представлении
многих людей какой-то мистический отсвет и вызывает чрезмерно острые
эмоции.
Писатель Юрий Нагибин, например, всю жизнь надеялся, что он
еврей, а на старости лет выяснил, что он русский, и был разочарован. Тут, я
думаю, можно издать вздох облегчения: теперь Троцкому незачем отвечать в
качестве еврея за все то, что он натворил в качестве революционера. С чем
можно поздравить евреев, русских, а также всех, кто интересуется
подробностями отечественной истории.
1
