Всеволод Орлов

Наивность этого подхода умиляла бы своей глупостью, если бы не была так опасна и не отдавала так разработками Старой площади. Ничего вы, дорогие мои, как правило, фильтровать не научились, а то, что полагаете анализом на базе фактов, на уровне концепции ошибочно, потому что фактов в том смысле, который вы вкладываете в этот термин, вообще не существует. На самом деле, у подавляющего большинства в подкорку, в биос, в самое кровь вшит именно советский учебник истории.

В совершенно гениальном, как и практически всё у Балабанова, фильме «Брат-2» (он отторгнут значительной частью публики, в т.ч. думающей, по причине наивного восприятия художественного высказывания, привычной ассоциации себя с главным героем, который по факту своей главногероистости должен быть «хорошим», а у Балабанова, да и еще много у кого, это вовсе не так) есть в т.ч. и такой блестящий эпизод. Там главгерой называет негра негром, из-за чего возникает некоторый конфликт, и ему объясняют, что негра негром называть низзя. На что он отвечает в том смысле, что в России живут русские, в Америке — американцы, в Африке — негры, меня так в школе учили.

Не касаясь никоим образом предмета конфликта (негров можно и нужно называть неграми, само собой, поскольку это слово — всего лишь обозначение расы, никаких негативных коннотаций не несет), нужно обратить внимание на ключевое. «Меня так в школе учили». В школе, как понятно по образу главного героя, он учился, в основном, в коридоре, выгнанный с урока. И даже на тех уроках, на которых он присутствовал, никто его в школе ни про каких негров не учил, упомянули расы эпизодически на уроке природоведения в четвертом классе, да и все. Но стереотип в голове сложился. И сложился на незыблемом фундаменте авторитета именно школы, в школьные годы глубоко ненавистной, но как источник базовых знаний безальтернативно авторитетной.
Вот все, что среднестатистический (а часто и заметно более умный, чем среднестатистический) современный РФ-гражданин думает, будто знает, по поводу истории — это незыблемые стереотипы, почерпнутые из советского/российского учебника истории, под которыми ничего, кроме этого учебника, нет.

А советский учебник истории специфичен далеко не только своим вульгарным марксизмом-ленинизмом и безумной фиксацией на классовых отношениях «хорошего народа» и «плохой аристократии с буржуазией».

Во-первых, это учебник истории России, и даже не России — а Московского царства. Из него ничего толком не узнаешь не только про Украину и Белоруссию, не говоря уж об Узбекистане, а и о Сибири. Эта идеология москвоцентричности передается в поколениях именно через учебник истории и кодирует навеки специфический взгляд на успешность страны как «собирателя земель» на зависть тем, кто никаких особых земель не собрал, а стало быть — куда как хуже.

Во-вторых, это учебник очень простого и прямого нарратива (да, знаю, нынче модно ругать это слово, и местами — поделом, но здесь именно оно на месте). Учебником задан этот самый нарратив как последовательность царей, совершенно древнеегипетский подход такой, даже странно, что в российской историографии не принято летоисчисление с каждым новым воцарением обнулять. В результате более сложный исторический нарратив воспринимается российским сознанием, сформированным учебником истории, как ущербный. У нас вот путь прямой — как дорога к счастью, а вы там че-то сами себя найти не можете. Объяснить носителю такого сознания цветущую сложность истории хоть распадающейся Римской империи, хоть веками успешно и интересно существовавшими в виде разрозненных земель Германии или Италии, хоть шатающейся между Францией и Испанией Аквитании, почти невозможно. А в случае Украины — невозможно совсем.

В-третьих, на выходе закономерно кодируется подход ко всем захваченным землям как к облагодетельствованным. Истории и культуры народов, насильственно развернутые и лишенные суверенного национального развития, превращаются в истории земель, населенных людьми, всем в культурном и экономическом отношении обязанными России. Стремящаяся к нулю информация о поглощенных народах, а в тех немногих упоминаниях, что все-таки встречаются, весьма тенденциозно искаженная, продуцирует характерную для россиянина снисходительность к неполноценным, как включенным в нигде не кончающиеся границы империи, так и пока еще не.

В-четвертых, этот подход к исторической последовательности приводит к истории как к перечислению побед. Т.е. были всякие прогалины типа какого-нибудь Смутного времени или калейдоскопа левых баб между Петром и Елизаветой, но дело всегда увенчивалось очередными свершениями и расширениями подконтрольного пространства. Учебник формирует понимание истории как цепочки достижений. Речь при этом идет об истории страны, которая, как никакая другая, состоит в гораздо большей степени из просчетов, упущенных возможностей, провалов и катастроф. Жители страны-неудачника искренне убеждены, что являются гражданами если не самого, то одного из самых успешных государств в мире. Отсюда бесконечная обида на этот мир — не ценит, сука, ну так мы докажем.

Многочисленные беды России, в том числе, если не в первую очередь, сегодняшнее скатывание ее в нацизм и позор террористической войны-геноцида, созданы учебником истории. Тем самым учебником, который умные люди так прекрасно отфильтровали, что он для них совершенно безвреден. То-то они повторяют дичайшую мифологию и не просто повторяют — убивать за нее готовы, потому что это ж единственная правда, «их так в школе учили».

И новый, уже не тенденциозно подогнанный, а беспрецедентно лживый учебник сделает весомый вклад в эту копилку. Чтоб не сказать: забьет гвоздь в крышку гроба, законсервирует страну в ее злобном экспансионистском мессианстве до тех пор, пока мир не решится все-таки ее пришибить, либо не накопятся внутренние противоречия для очередной катастрофы распада.