В результате этой операции английские войска под командованием генерала Монтгомери разбили немецкий африканский корпус фельдмаршала Роммеля. Угроза вторжения нацистов в Эрец Исраэль была ликвидирована. К тому же стала возможным высадка англичан на юге Италии, чтобы, как говорил Черчилль, ударить в "мягкое подбрюшье Европы" и вывести Италию из союза с нацистской Германией. Это сражение завершило полуторагодовой период противостояния немцев и англичан в Северной Африке, в течение которого велись бои местного значения, не менее жестокие и драматичные, чем под Эль-Аламейном.
Описываемые трагические события происходили в начале лета 1942 года, когда линия англо-немецкого фронта проходила почти в пятистах километрах западнее египетского Эль-Аламейна. Тут, на северо-востоке Ливии, недалеко от южного побережья Средиземного моря, танковые соединения Роммеля, при активной поддержке нескольких итальянских дивизий, продолжали теснить на восток Восьмую английскую армию (командир генерал Клод Окинлек). В сражении у портового города Аль-Газала немцы предприняли ложную атаку (не зря ведь их командующий получил прозвище "лис пустыни") в северной части фронта, направив основные силы на обход английских позиций с юга у оазиса Бир-Хакейм. Тактический расчёт был построен на быстром прорыве слабо укреплённой обороны на равнинной местности. В дальнейшем планировалось почти беспрепятственное продвижение по тылам английской бригады и выход к крупному приморскому городу Тобрук.
Среди различных национальных подразделений (таких, как индийские или новозеландские) в антигитлеровские войска Восьмой армии входили и вооружённые силы "Свободной Франции" (около четырёх тысяч солдат), возглавляемые генералом Мари-Пьером Кёнигом.
Именно южный участок фронта возле Бир-Хакейма обороняла бригада "Свободная Франция", в составе которой воевал Еврейский инженерный батальон под командованием майора Феликса Либмана. Все пять сотен бойцов были призваны в британскую армию из подмандатной Палестины или, как называли свою родину сами солдаты, из Эрец Исраэль. Батальон должен был стать самым южным заслоном на пути немцев к Тобруку.
Израильский историк Меир Миндель на основании материалов из различных источников попытался восстановить последовательность жестоких боёв в июне 1942 года.
01.06.1942
Немецкие самолёты обнаружили еврейские инженерные подразделения, когда те устанавливали минные поля перед своими позициями. Пытаясь помешать им, нацисты сделали несколько заходов, отбомбились и улетели. Однако ввиду важности этого участка фронта, отдельные самолёты-разведчики продолжали регулярно следить за сапёрами. Выручало то, что в эти дни из необъятных просторов Сахары дул сирокко (южный ветер в Средиземноморье из пустыни) переносящий тонны мельчайшего песка. Непрозрачный воздух хорошо укрывал бойцов от воздушных атак. Часто они слышали рокот "Юнкерсов" и "Мессершмиттов" где-то за облаками, но видимость сверху была почти нулевая. Однако и работа в таких условиях продвигалась намного медленнее, чем требовала напряжённая обстановка.
Весь район представлял собой песчаную плоскость, усеянную зубчатыми выступами скал. Совсем недалеко находилась область распространения дюн — легко развеваемых движущихся песков. Кое-где просматривались участки выжженного низкорослого кустарника. Нет деревьев, нет ни пятнышка тени. Только опалённая пустыня, песок, небольшие скалы и… один колодец.
Еврейскому инженерному батальону была поставлена задача: покрыть площадь противотанковыми минами в квадратном порядке. По краям поля сеяли мины через полтора метра друг от друга, внутри расстояние несколько увеличивалось. Мины были похожи на среднюю кастрюлю, наполненную взрывчатым веществом. При установке на местности они помещались в углубления грунта и присыпались. Не было особой нужды в маскировке места, ибо за несколько часов пустынный ветер заносил выжженную поверхность небольшим слоем песка и уже не было видно следов заложения этой "машины смерти". Такая мина способна подорвать грузовик, танк или самоходную артиллерийскую установку.
На первом этапе инженерные подразделения разметили в поле линии для установки мин, забили колышки, указывающие на уже "обработанные" площади. Затем продолжили работу на местности, несмотря на частые обжигающие ветра, не обращая внимание на скрипящий на зубах песок. В этот день, вынырнувшие из пыльного облака, вражеские самолёты успели с низкой высоты уничтожить несколько грузовиков с минами.
04.06.1942
В этот день готовые "засеянные" поля атаковали немецкие пикирующие бомбардировщики "Юнкерс-87", рассчитывая интенсивными бомбовыми ударами вызвать детонацию заложенных зарядов.
Либман передал по гелиографу (оптический телеграф) на ближайшую британскую станцию просьбу прислать зенитные орудия для отражения воздушных налётов. В ответ сообщили, что подкрепление в виде десяти зениток и несколько противотанковых пушек прибудет только при угрозе наземной атаки противника. А пока что из штаба Кёнига была отправлена выдержка из приказа Окинлека: "Закончить минирование и удерживать позицию на южном фланге любой ценой."
Ещё через день британский самолёт-разведчик обнаружил колонну вражеских танков, движущихся в направлении южного фланга обороны. Немецкие и итальянские танки расположились так, что окружили инженерное подразделение с трёх сторон, фактически, отрезав его от внешнего мира. С четвёртой стороны, с тыла батальона, на сотни километров, вплоть до Нила, простиралась плоская, выжженная поверхность восточной части Сахары.
10.06.1942
Утром не было атаки, хотя рассветная тишина была зловещей. Немного успокоило майора прибытие нескольких противотанковых пушек, обещанных генералом Кёнигом. Вскоре появился немецкий танк с белым флагом, командир понял, что едет парламентёр. Действительно, подъехав вплотную к позиции батальона, бронированная махина громко фыркнула и остановилась, не глуша мотор. Из отрывшегося люка выскочил подтянутый офицер, и бодро спустился к подошедшему майору Либману.
— Я привёз вам предложение своего командования о сдаче в плен. Вы окружены с трёх сторон и не сможете уйти через пустыню. Наши танки и самолёты уничтожат вас немедленно. Поднимайте белый флаг и начинайте движение за мной, — чётко и уверенно произнёс он.
Не двигаясь с места, Феликс Либман повернул голову к, стоящему рядом, бойцу:
— Сержант, принеси наш флаг!
Через минуту он уже вытаскивал из походной сумки небольшое полотнище, развернул его и, подозвав солдата, говорящего по-немецки, также чётко сказал, глядя в лицо офицеру:
— У нас нет белого флага, такой не предусмотрен. Есть только этот – флаг Сиона. Мы сейчас установим его на позиции.
Нацист с изумлением увидел кусок материи бело-голубого цвета со звездой Давида в центре. Взаимное молчание длилось несколько секунд. Парламентёр встрепенулся, вдохнул и коротко выпалил:
— Вы евреи?
Майор Либман кивнул. Офицер, также молча, щёлкнул каблуками, резко кивнул и, обращаясь к сопровождающим его солдатам, разочарованно сообщил:
— Они евреи.
Немец сразу понял, что, при существующем отношении своей страны к этой нации, лёгкой победы не будет, и многим его сослуживцам суждено навсегда остаться в раскалённых песках ливийской пустыни. Выпустив облако выхлопных газов, танк развернулся и двинулся назад.
Через шесть часов до позиций батальона донёсся гул моторов, нарастающий с каждой минутой. Наблюдатели прильнули к окулярам биноклей и долго всматривались в желтовато-серую даль пустыни. Вытирая воспалённые от напряжения и песчаной пыли глаза, сержант подобрался к Феликсу по неглубокому окопу и доложил:
— Танки движутся на нас тремя колоннами. В центральной колонне около шестидесяти танков, в боковых, которые направляются в обход, примерно по двадцать пять.
Пока майор отдавал приказ на подготовку к отражению атаки, над головами еврейских бойцов завязался воздушный бой. Немецкий парламентёр говорил правду – на штурм позиций, кроме танков, была брошена и авиация. Группа "Юнкерсов-87" ещё не успела обрушить свой смертельный груз на окопавшийся батальон, как была атакована английскими самолётами "Уорхоук". Под душераздирающий вой с небес сапёры готовились встретить бронированных монстров, продолжающих приближаться к их позициям. Боеприпасов было немного, и пришлось ждать, несмотря на возрастающее нервное напряжение, пока танки подойдут до невысоких столбиков, отмечающих край минного поля. Огонь из противотанковых ружей и нескольких пушек заставил немецких танкистов перестроиться из колонны в нестройную цепь и замедлить ход для прицельного огня по обороняющимся. Тонны иссушённого ветрами песка взлетали в воздух от разрывов снарядов, накрывая, вжавшихся в осыпающиеся стенки окопов, бойцов.
Два танка сразу же подорвались на минном поле, ещё девятнадцать стальных чудовищ были подбиты из пушек. Как оказалось, предчувствуя упорный бой и немалые потери, немцы составили центральную колонну из танков итальянской дивизии "Арьета". Не ожидая такого сопротивления и не желая закончить свои дни на ливийском берегу родного Средиземноморья, потомки древних римлян повернули назад. Вот к этому моменту и готовил своих бойцов майор Либман.
Более полусотни еврейских солдат, притаившихся в окопах у самого края минного поля, осторожно начали выползать из своих нехитрых укрытий. Как только итальянские танки развернулись, отважные сыны Палестины атаковали их сзади, забрасывая гранатами и бутылками с "коктейлем Молотова". Наиболее отважные бойцы заскакивали на броню и стреляли из пистолетов в смотровые щели боевых машин. Так было уничтожено ещё пять танков. Когда последний стальной монстр исчез в клубах жёлто-серой пыли, над позициями батальона на малой скорости пролетело несколько английских самолётов. Лётчики, снизившись, слегка помахали крыльями, приветствуя выстоявших в страшной схватке, героев.
11.06.1942
Вся, прилегающая к месту расположения батальона, территория была так изувечена немецкими бомбами, что превратилась в скопище глубоких воронок. Это походило на какой-то фантастический лунный пейзаж, а не на часть прежней монотонной выжженной равнины, по которой столетиями кочевали бедуины. Не проходило ни дня, чтобы бойцам не приходилось падать на дно окопов, спасаясь от мириад осколков, пронзающих раскалённый воздух. Враг выбрал наиболее безопасный для себя путь – подавить с воздуха любое сопротивление, открыв беспрепятственный путь танкам при обходе войск французской бригады. "Юнкерсы" группой проходили над позициями батальона, сбрасывали свой страшный груз и скрывались за горизонтом, а на их месте тут же появлялось несколько новых самолётов, извергающих из чрева смертоносное железо. После семи дней такого ада уже казалось, что усталость, ломающая человеческие тела, и нереальное нервное напряжение вот-вот покончат с людьми, пытающимися удержать позиции. Но ребята Феликса Либмана не двигались ни на шаг, используя любую передышку для подготовки к следующему бою.
20.06.1942
И этот бой вскоре состоялся. Танки вернулись почти в таком же количестве, но на этот раз несколько немецких грузовиков тащили за собой пушки. Враг решил полностью нашпиговать пески стальными осколками, подавив малейшую возможность сопротивления. Над головами защитников позиции опять появились "Юнкерсы", которых английские самолёты быстро отогнали. К концу дня, когда бой утих и рокот танков удалялся с каждой минутой, майор Либман, качаясь от усталости, облизывая, до крови растрескавшиеся от сухости, губы и не смахивая крупные капли пота на лице, в сопровождении двух сержантов обошёл позиции батальона. За беспримерную стойкость была заплачена очень высокая цена: из ПЯТИСОТ бойцов в живых осталось около ДЕВЯНОСТА. Даже сорок нацистских танков, застывших навечно среди ливийской пустыни, не казались достаточной ценой за такие потери.
Уже десять дней еврейские солдаты инженерного подразделения, не очень подготовленного для ведения постоянных боёв, тем более против танков, удерживали позиции. На одиннадцатый день во время очередного авианалёта бомба поразила единственный колодец, находившийся рядом с расположением батальона. В условиях сорокаградусной жары и периодических порывов сирокко это означало гибель людей за два-три дня даже без всяких военных действий. Неизвестно как комбату удалось сообщить командованию о случившемся, но британские лётчики начали сбрасывать еврейским бойцам на парашютах жестяные банки с водой. Такая поддержка позволила определить дневную норму живительной жидкости – пол-литра на человека, что недостаточно даже для северных широт.
Наземные атаки нацистов поутихли, но бомбардировки продолжались. Трое бойцов не выдержали и тронулись рассудком. Один за другим они с криком убежали в пустыню и исчезли навсегда. Вокруг позиций лежали тела погибших друзей, многие были разорваны на части. У бойцов не было сил похоронить их.
01.07.1942
Майор Либман собрал остатки батальона в центральном, самом глубоком, окопе. Перед ним в неровном строю стояли СОРОК ПЯТЬ отважных сынов Палестины. Покрытые гарью, грязью и пятнами засохшей крови, в обгоревшей и разорванной одежде, они являли собой страшное зрелище. Несколькими фразами командир подтвердил то, что каждый знал: они стоят на последней позиции, которую предстоит защищать до конца. Ему никто не ответил. Это был тот момент, когда молчание означало полное согласие.
02.07.1942
В шесть часов утра итальянская пехотная рота предприняла очередную атаку. И это наступление было отбито, но погибло ещё двое бойцов батальона.
Неожиданно, ближе к полудню, изнемогающий от жажды наблюдатель сообщил Либману, что к ним приближается колонна грузовиков. Командир, раненый в голову и в бедро, поднялся на ноги и взял бинокль. На головной машине был чётко виден трёхцветный французский флаг. Машины подошли к позициям батальона и остановились. Это были остатки дивизии "Свободная Франция", отступавшие из Бир-Хакима. Приказ об отступлении они получили ещё прошлой ночью, но, слыша перестрелку из расположения Еврейского батальона, продолжали обороняться. Только утром, когда всё стихло, командир Кениг решил, что всё кончено и дал команду на отвод войск.
Не ожидавший увидеть хоть кого-то живым, генерал приблизился к майору Либману и обнял его:
— Вы стояли до конца! – только и смог вымолвить он дрожащим голосом, поскольку слёзы душили, испытанного в боях француза.
На позицию батальона немедленно доставили несколько бачков с питьевой водой и после короткой передышки предложили присоединиться к колонне. Комбат кивнул и дал команду на сбор. Французские солдаты начали укладывать в грузовики остатки батальонного вооружения. В воздухе появились английские "Спитфайры" и снизились так, что можно было видеть, как лётчики размахивают руками – ведь они почти ежедневно видели отчаянные бои на этом пустынном клочке земли.
Перед посадкой в машины один из еврейских солдат снял с самодельного флагштока бело-голубой флаг. Несмотря на то, что полотнище было в нескольких местах пробито осколками и больше походило на грязную рваную тряпку, он бережно свернул его и спрятал в сумку. Генерал Кениг случайно увидел этот эпизод и изумился:
— Ты почему снял боевой флаг?
Подошедший Феликс Либман пояснил:
— Бело-голубое знамя со звездой Давида, согласно уставу, не является официальным флагом подразделения.
Генерал резко произнёс:
— Я являюсь командиром соединения и принимаю решения. Поэтому приказываю прикрепить ваш флаг на головную машину рядом с флагом Франции.
Затем он обратился к, занимающимся погрузкой, своим солдатам:
— Легионеры! Салютуйте боевому еврейскому флагу!
Все, находившиеся неподалёку, французские бойцы прекратили укладку снаряжения, выпрямились и замерли на минуту, отдавая при этом честь несломленным братьям по оружию.
Выжившие герои после короткого отдыха продолжили свой боевой путь в других сапёрных подразделениях Восьмой армии, которую с августа 1942 года возглавил генерал Монтгомери. Через год эта армия вместе с американскими войсками высадилась на Сицилии и начала продвигаться на север по Аппенинскому полуострову, освобождая его от фашистского режима Муссолини.
В сентябре 1944-го, в составе английских войск, была создана Еврейская бригада, и солдат, прошедших ад африканской пустыни, направили туда, как опытных бойцов. Майор Феликс Либман получил под своё начало третью роту третьего батальона в этой бригаде. Такое национальное воинское соединение уже официально имело своё знамя – белое полотнище с двумя голубыми полосами по бокам и шестиконечной звездой золотого цвета в центре.
В составе бригады батальон с боями продвигался по Италии на север. Весной 1945-го Восьмая британская армия вела ожесточённые бои с немецкими войсками при переправе через реку Сенио (у города Болонья). Во всех частях, в том числе и в Еврейской бригаде, потери были огромные, но разгром фашистов открывал путь на широкую плоскую долину реки По и становился важным этапом к полному освобождению страны. Такой план командования был осуществлён, и бригада встретила День Победы в районе Тарвизио (у границы с Австрией и Словенией). Затем в течение года батальон располагался в Бельгии и Голландии. В июле 1946 был получен приказ о расформировании бригады. Демобилизованные солдаты отплыли из французского порта Кале в Палестину. Уже через короткое время многие из них приняли активное участие в создании Армии Обороны Израиля.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
К сожалению, нигде не удалось обнаружить данных о послевоенной судьбе Феликса Либмана. Известно о нём совсем немного: родился в 1910 году в Южной Африке, там прошло его детство, юность и несколько лет службы в армии. В середине тридцатых годов он переехал в Палестину и поселился в Тель-Авиве.
Историей уникального батальона занимаются сотрудники музея "Еврейские бойцы во Второй мировой войне", находящегося в Латруне (между Тель-Авивом и Иерусалимом).
Сегодня в древнем Иерусалиме, в приморской Нетании и в тель-авивском городе-спутнике Холоне есть улицы генерала Кёнига. Имя майора Либмана пока не увековечено в Израиле.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:
— Меир Миндель "Легионеры, равнение на еврейский флаг". Журнал "Шерийон" №33, октябрь 2009. (на иврите)
— Ефим Макаровский "Война и евреи". Заметки по еврейской истории. №48, ноябрь 2004.
— Стивел Блейк "Еврейские силы в борьбе с нацизмом в Северной Африке". 2019 (на английском)
— Михаил Лобовиков "Неизвестный подвиг комбата Либмана"
