Отправили полы мыть в столовой; стояла зима, на чёрном полу вода замерзала, сил не было. А дело было ночью — мою, мою, тру, тру, вошел какой-то человек, тоже заключённый, — спросил меня, откуда я, куда, есть ли у меня деньги, продукты на такой долгий и страшный путь? Ушёл, потом вернулся, принёс подушечку-думку, мешочек сахару и 300 р. денег – большая сумма для заключённого!
Даёт это всё мне – чужой человек чужому человеку…
Я спрашиваю — как его имя? мол, приехав на место, напишу мужу, он вернёт Вам долг. А человек этот – высокий, худощавый, с живыми весёлыми глазами – отвечает: «Моё имя Вы всё равно забудете за долгую дорогу. Но если и не забудете и мужу напишете, и он мне “вернёт долг”, то денежный перевод меня не застанет, сегодня мы здесь, а завтра там – бесполезно всё это». – «Но как же, – говорю я, — но кому же вернуть — я не могу так просто взять?» — «Когда у Вас будет возможность, — отвечает он, — “верните” тому, кто будет так же нуждаться, как Вы сейчас. А тот в свою очередь “вернёт” совсем другому, а тот – третьему… На том и стоим, милая девушка, так и живём!» Он поцеловал мне руку и ушёл – навсегда.
Не знаю до сих пор, кто он, как его зовут, но долг этот отдавала десятки и сотни раз и буду отдавать, сколько жива буду. «Думка» его цела у меня и по сей день, а тот сахар и те деньги спасали мне жизнь в течение почти трёхмесячного «этапа»…
Ариадна Эфрон в письме В.Ф. Булгакову 21 октября 1960 г.
