Воспитательница Жанна

Место действия Брюссель, 1942 год. К этому времени в Бельгии уже во всю силу вступили нюрнбергские законы, и, в частности, еврейским детям запрещено ходить в одни школы с нееврейскими детьми, и им фактически негде учиться. Евреи в спешке организуют школы и детские сады и подбирают учителей. Руководит всем Фела Перельман, жена Хаима Перельмана – самого молодого профессора логики и права Брюссельского университета и по совместительству координатора всего бельгийского еврейского подполья.

В Бельгии вообще всё было не как у других: глава немецкого оккупационного правительства, генерал вермахта, лично участвует в спасении многих евреев; профессора Перельмана просят уволиться из унивеситета по собственному желанию, он из принципа отказвается – и ему сохраняют зарплату при условии, что он не будет читать лекции; еврейских детей исключают из школ, но директор брюссельского отдела образования рекомендует лучших людей в создаваемые еврейские школы и детские сады.

Одной из рекомендованных им преподавательниц и была Жанна Даман. Жанне Даман двадцать один год, она учительница начальной школы с некоторым уже опытом работы. Молоденькая бельгийка католического вероисповедания, не особо набожная, как я понимаю (могу и ошибаться). Фела Перельман предложила ей работать в еврейском детском садике «Nos Petits» – и она немедленно согласилась. Садик оказался не маленький – триста двадцать пять ребятишек, и Жанна стала его директором.
 

Жанна и дети «Nos Petits»

«Nos Petits» на прогулке

«Nos Petits» на прогулке

Групповой портрет, на пиджаке одной из воспитательниц нашита звезда давида

«Nos Petits». Дети завтракают, Жанна стоит у окна.

До этого Жанна Даман с евреями вообще не общалась – не знаю, как ей это удалось, но так утверждает краткая биография в Яд ваШем – ни друзей, ни знакомых, никого. И вот теперь в качестве директора еврейского детского сада в еврейском квартале ей пришлось не только наблюдать жизнь своих подопечных, но и участвовать в ней – и в самое неподходящее время: дискриминация, изоляция, массовые аресты – всему этому она стала свидетельницей. И это навсегда изменило ее жизнь.

Летом 1942-го года нацисты принялись депортировать бельгийских евреев в концлагеря. Ребенок не является в садик, директор звонит ему домой, а оказывается, что всю семью арестовали – и так чуть ли ни каждый день. Другие дети приходят осиротев за ночь – депортировали родителей. Родители, знавшие или подозревавшие о грозившем им аресте, прятали детей у родственников или знакомых, а вскоре начали обращаться за помощью и к Жанне. Стало ясно, что детсад придется закрыть, а детей спрятать.

Жанна связалась с сетью детских домов (Oeuvre Nationale de l'Enfance (ONE)), которую возглавляла активная подпольщица Ивон Невьян, и с бургомистром брюссельской коммуны Уккел. С их помощью ей удалось спрятать всех детей в безопасных местах. Садик «Nos Petits» закрылся, но его директор без дела не осталась. Всё больше и больше еврейских детей по всей стране в одночасье теряли семьи. И снова Фела Перельман обратилась за помощью к Жанне Даман – кто-то должен был тайно отвозить детей в новые семьи, в детские дома, в монастыри. И снова Жанна согласилась. Ее работа становилась всё секретнее и секретнее, она встречала ребенка на трамвайной остановке, и они вместе уезжали на другой конец страны. Со многими из них она потом поддерживала связь.

Не только детям, их родителям тоже старались найти убежище – многие матери жили по фальшивым паспортам и работали прислугой в бельгийских домах. Жанна сопровождала их на место новой работы, снабжала документами и продуктовыми карточками, и старалась как можно чаще сообщать им о здоровье и жизни их детей. Так постепенно она стала самой настоящей подпольщицей, и однажды самое настоящее подполье обратилось к ней с такой просьбой: помочь с ликвидацией нацистских коллаборационистов.

Жанна Даман сменила имя, вступила в немецкую «Зимнюю помощь», надела форму, обзавелась официальной корочкой и новыми связями – и воспользовалась всем этим для выявления имен коллаборационистов. Ближе к концу войны она уже развозит на велосипеде оружие для бельгийского сопротивления и служит агентом разведки у партизан. После освобождения Бельгии Жанна вернулась к своим детям, воссоединяла семьи, где было возможно, или искала выживших родственников тех, у кого погибли родители. В 1946-м году Жанна Даман уехала в Соединенные Штаты и вышла замуж за профессора литературы Калифорнийского университета Альдо Скальоне.

Вот ценили эту женщину профессора: профессор логики и права снабжал ее фальшивыми паспортами, за профессора литературы она вышла замуж, а профессор теоретической физики в знак признательности подарил ей свой портрет:

Живя в Америке, Жанна совместно с еврейскими общественными организациями собирала деньги в пользу молодого государства Израиль:

United Jewish Welfare, 1958

Я не знаю в точности, когда умерла Жанна Даман, по-видимому во второй половине восьмидесятых, а в 1987-м ее муж учредил в память о ней премию в области литературы – «Aldo and Jeanne Scaglione Prize», ее присуждает Ассоциация Современных Языков (Modern Language Association of America (MLA) – http://www.mla.org/) за лучший перевод книги, за лучший сравнительный анализ, за лучшее произведение на одном из современных языков, и т.д.

Дерево имени Жанны Даман растет в Аллее праведников мира в Яд ва-Шем с 1971-го года:

Это всё, что я знаю о Жанне Даман. Буду рада любым дополнениям, уточнениям, исправлениям.

Источники:
1) The Encyclopedia of the Righteous Among the Nations. Belgium – Daman-Scaglione, Jeanne (Yad Vashem, Jerusalem, 2005)
2) United States Holocaust Memorial Museum digital archive