28.03.2025 
14 
Речь идет о 300 тысячах граждан Катара, которые контролируют около 2–3 миллионов иностранных рабочих, живущих в Катаре — пустынной стране — в условиях, близких к рабству.
Их экзистенциальный страх — что их захватят, как когда-то захватили Кувейт, и отнимут у них природные ресурсы, которыми, согласно их вере, они наделены Аллахом. Они — крошечное государство со слабой армией. Они не могут защитить себя.
Поэтому деньги — не вопрос. И человеческая жизнь для них тоже не является ценностью. У них есть «рабы», и они сделают всё, абсолютно всё, чтобы сохранить себя, сделав себя гораздо более значимыми, чем они есть на самом деле.
Катарцы вкладывают колоссальные средства в образование, чтобы иметь возможность «плавать с акулами» — европейскими и американскими — на их территории.
Они жестоки, коварны и невероятно умны.
Они больше не платят взятки по-старому — конвертами с наличными и тому подобным — потому что это «незаконно». Они гораздо, гораздо, гораздо более изощренные.
Если им нужно контролировать человека с большой властью, они позаботятся о его окружении — легально. Они обеспечат, чтобы он получил всё, что нужно для сохранения своей власти. Так они покупают влияние на людей, обладающих колоссальным влиянием.
Возьмём, к примеру, Мишеля Платини, президента УЕФА.
23 ноября 2010 года, за пару недель до того, как Катар получил право проводить чемпионат мира 2022 от функционеров ФИФА в исполкоме организации (по меньшей мере 14 из 22 членов которого уже были осуждены за коррупцию), Платини был приглашен в Елисейский дворец на обед с президентом Франции Николя Саркози — который впоследствии был осужден за взяточничество — и Тамимом аль-Тани, тогда сыном эмира Катара, а ныне — самим эмиром.
По словам Платини, Саркози хотел, чтобы катарцы приобрели клуб, который он любит — «Пари Сен-Жермен» — и чтобы Платини проголосовал за Катар как страну-хозяйку чемпионата мира.
Катарцы не платили Платини напрямую за его важный голос. Это ведь «незаконно». Но не то чтобы им это действительно было важно.
Шесть месяцев спустя Катар и его инвестиционные структуры — в первую очередь Катарский спортивный инвестиционный фонд (QSI) — взяли под контроль футбольный клуб «Пари Сен-Жермен» и вложили в него сотни миллионов евро (точно как хотел Саркози).
QSI, который также владеет катарским спортивным телеканалом beIN Sports, приобрёл права на трансляцию французской футбольной лиги на сумму около 1,2 миллиарда евро — примерно на 100% больше, чем по предыдущему контракту.
Кроме того, катарцы приобрели права на трансляцию Лиги чемпионов УЕФА во Франции за сумму, существенно превышающую предыдущую сделку.
Это соглашение обеспечило рост доходов Лиги чемпионов — необходимый шаг для Платини, чтобы реализовать изменения в формате турнира, которые соответствовали его предвыборным обещаниям — а именно, позволить большему числу команд из малых футбольных ассоциаций участвовать в турнире.
Катарцы также вложили сотни миллионов долларов в спортивные спонсорства, и одним из тех, кто консультировал их (и получал за это щедрое вознаграждение), был Лоран Платини — сын Мишеля Платини. Он также получал зарплату в качестве генерального директора компании Burrda, производителя спортивной одежды под контролем Катара.
Лорану Платини сейчас 46 лет. Он начал сотрудничать с Катаром примерно в 2010 году, и только в 2019-м его отца пригласили на допрос, поскольку формально речь шла о легальной занятости сына.
Параллельно с этим Франция продала Катару 50 самолетов Airbus для национального авиаперевозчика Qatar Airways. Также было заключено множество других сделок между Катаром и французскими компаниями.
Если вы думаете, что катарцы платили только французским представителям, то, согласно данным расследований, по оценкам они вложили более 26 миллиардов долларов в стремлении получить право на проведение чемпионата мира.
Еще раз: деньги — не проблема. Большая часть расходов была направлена на товары и услуги для Катара. Всё — вроде бы — законно.
Кроме того, были перечислены многомиллионные выплаты ряду высокопоставленных футбольных чиновников из секретных фондов, контролируемых бывшим катарским членом исполкома ФИФА — Мохаммедом бин Хаммамом (которого впоследствии выбросили из ФИФА, после того как катарцы сами «бросили его под автобус» и повесили на него всю классическую коррупцию с конвертами).
Еще раз: иначе они просто не могли выиграть право на проведение чемпионата, потому что заявка Катара получила самую низкую техническую оценку в истории всех заявок на проведение мундиаля.
Так они действуют — в любой сфере.
Если бы я был следователем ШАБАК, я бы не ограничился только расследованием в отношении советников премьер-министра Биньямина Нетаньяху — Эли Фельдштейна, Йонатана Уриха и Срулика Эйнхорна, которых подозревают в том, что они работали на Катар (который, как известно, финансировал 7 октября — вспомним чемоданы с долларами, отправленные в сектор Газа). Я бы также проверил, кто финансирует «ядовитую машину» — ту самую группу людей и ботов, которые агрессивно работают в соцсетях в интересах Биньямина Нетаниягу.
Я бы проверил, кто стоит за недавними сделками, заключенными сыном премьер-министра, Яиром Нетаниягу. Изучил бы катарские связи с компаниями, принадлежащими приближенным к премьеру лицам, а также — что происходит с фирмами и инвестиционными фондами, связанными с бывшими сотрудниками израильских спецслужб.
Всё это, формально, «законно» — ведь кто может помешать «Ликуду» получить некую «благодарность» в преддверии выборов? И кто сможет запретить жене премьер-министра месяцами жить в отеле, находящемся в катарской собственности?
Нужно помнить: катарцы не делают ничего такого, чего израильтяне сами не делали в прошлом, чтобы получить шпионов за столами, где принимаются решения в странах-противниках.
Просто они делают это с гораздо-гораздо-гораздо-гораздо большими деньгами.
Уриэль Даскаль, Walla
На фото: Сара Нетаниягу в Иерусалимском окружном суде. Фото: Наама Гринбаум